Тетя Маша, Павлик, папа... Елена Артемьевна старенькая, тоже умрет... Сколько людей в мире, а я одна. Одна. Есть люди хорошие — их называют врагами. Есть плохие — им все мож но. Могилку Павлика и папину не увижу. А кто за могилкой тети Маши присмотрит? Никто... Мама она мне. Меня и не схоронят здесь, выбросят на свалку, собаки кости сглодают, растащут всю по частям. Мертвым больно, когда их звери грызут? Учительница говорила — не больно... Все равно страш но. Жить, Риточка, на том свете вечно будем. Грешникам — в аду гореть, праведникам — радоваться. Права была тетя Маша?.. А как на том свете живут? Где он? В гробу? Там темно и тесно. Как же в гробу радоваться? А учительница?

Врала она. Раз про врагов соврала — и про тот свет тоже...

Пить хочется. Хотя бы глоточек. Дали бы сейчас полное вед ро, я бы Асю напоила, и сама напилась бы... Что им, воды жалко? Не положено, не велено. А сам небось пьет взахлеб...

Старик хромой. Двери отпирают. Попрошу напиться... Кого-то привели... Три парня. Молодые, здоровые, красивые. Еще од ного... Страшный, одноглазый, носа не видно, один кончик торчит... Отчего бы это? Руки ниже колен, горбится, улыбает ся, зубы черные, как деготь... Ноги кривые... Не буду просить воды. Пусть его заведут в камеру...

— Марухи в трюме найдутся, дядя Коля? — сипло заго ворил чернозубый.

— Колды ето не велено...

— Толды ето не положено... — весело подхватил черно зубый. — Ты мне не колдыкай и не толдыкай, я сам Падло Григорьевич. Схамаю, падло, — рявкнул чернозубый. Дядя Ко ля молчал. — Слыхал обо мне?

— Слыхал, — признался оробевший начальник карцера, — да я что ж, колды начальство велит, толды ето положено...

— Мне, Падлу Григорьевичу, все положено! И начальство велит. Девки старые? Молодые?

137

— Иде как... В первой старухи две, — покорно поясняя дядя Коля.

— Не пойдет! — отрезал Падло.

— Во второй тож старуха и молодуха... В третьей моло духи две...

— Погляжу, — радостно заржал чериозубый.

— Ляг, Ритка! — шепотом приказала Аська и потянула Ри ту за платье. Застонав, Аська пошатываясь подошла к волчку.

— Я помогу, Ася, — прошептала Рита.

— Ляг! — гневно выдохнула Аська.

Рита забилась на нары. Аська прильнула к волчку.

— У-у, морда какая! Страшней войны... — Расхохотался за дверью чернозубый.

— Не узнаешь, Падло? — с налу гой спросила Аська.

— Знакомый хлебальник... Руль не туда смотрит...

— Сломали мне руль, Падло... Зубы вышибли... ПГнифты подбили... Я — Аська, баба Павы Инженера.

— Аська?! За что тебя так отметелили?! Ногами? — рас спрашивал чернозубый.

— Мусор сапогом в морду заехал... У тебя тоже от руля одна гулька осталась...

— Не гундось, Аська! Где твоя фраернха? — недовольно перебил Падло.

— Ты Паву не встречал? — спросила Аська. Каждое слово давалось ей с большим трудом. Рита видела, что она еле дер жится на ногах. Рита хотела подойти к ней, помочь, но Аська незаметно для Падлы показала ей кулак. Рита обиженно шмыг нула носом и отвернулась к стене.

— Этапом вечером Инженер сюда пришел. Дай я покно-каю на фраершу! — потребовал Падло.

— На Воробья? Там и кнокать не на что... Страхолюдина...

— презрительно бросила Аська.

— Я сам разгляжу... Отконай от волчка!

— Падло! Ты ее у меня не получишь!

— Что-о-о?!

— Пусть меня диким самосудом сделают начисто, а ее ты не тронешь! —злобно отрезала Аська.

— Ты чокнутая? — удивленно спросил чернозубый.

— Не тронешь! — упрямо повторила Аська.

138

— Ты теперь коблом стала, Аська? Подженилась на Воро бье? Ковыряешь ее? Я тоже ковырну, только не пальцем.

— Не тронешь, Падло!

— А что будет, если трону? Дядя Коля мне дверь в вашу камеру откроет... Забазлаешь, и тебя отметелю! — лютовал чернозубый.

— Я законная баба Павы Инженера.

— Он с тобой не живет!

— Живет, Падло! Тронешь меня — его тронешь! Тут люди с тобой есть, они скажут ему, как ты меня больную отмете лишь... Он тебя на толковище позовет...

— За тебя?!

— За себя, Падло! По закону, если воровскую бабу другой вор отметелит и мужик ее промолчит, того мужика в железный ряд кинут... Не захочет Инженер в железный ряд идти! Тебе глотку порвет!

— Гра-а-мотная! Все законы знаешь! Не нужен мне твой Воробей! — сквозь зубы процедил Падло.

— Скажи дяде Коле, чтоб воды дали... Сдыхаю я... — по просила Аська.

— Дядя Коля! Воды дай в третью! И без колды и толды!

— распорядился чернозубый.

— И в первую тоже... — подсказала Аська.

— А кто там? — поинтересовался Падло.

— Фраерши... доходяги... старухи...

— Обойдутся без воды... Чо резинку тянешь, дядя Коля?

Притащил? Открывай третью! Пей и ты, Воробей! Подженмл-ся бы я сегодня на тебе. Дура, такого мужика потеряла. Будь моей бабой, мясом от вольного кормить стану! — уговаривал Падло.

— Гнилым? — уточнила Аська.

— Заткнись! Я уже вылечился! — тихо пробормотал чер нозубый.

— Вылечился. Руль прогнил! Здоровый!

— Не твое дело, Аська! Закрывай дверь, дядя Коля!

— Лежи, Ритка, не подавай голос!

— Спасибо, Ася. Ты... Я никогда...

— Не плачь! Я еще поживу... Послушай, что в соседней говорят, мне скажешь.

139

— Подслушивать нехорошо. Мне тетя Маша говорила...

— Ох, Ритка, убьют тебя в лагере.

Плечи Аськи вздрагивали от беззвучных рыданий.

— Ася! Не надо! Не плачь, милая! — просила Рита, глотая слезы.

— Меня никто... Никто милой не называл... Замри, Ритка!

Слушай их разговоры... Падло искалечить может... Его закон ники боятся... Иди к стене...

Рита вплотную подошла к соседней камере и присела, чтоб ее не заметили через щель.

ВОРОВСКОЙ РАЗГОВОР

— За что нас в трюм приволокли? — спросил незнакомый Рите голос.

— За колотье, — ответил другой.

— Ты что, чокнулся? Все законники играют, подкуривают, чифирят... Подумаешь, начальник охраны! Он у нас на крючке, — негодовал третий. — Может, воспеты оказачили?

— He-а! В прошлую ночь один порчевпло у воспета лопат-нпк с грошами с верхов насунул... Вернули воспету лопатник, — возразил первый.

— Работать будем сегодня, братцы, — заговорил Падло.

Его голос Рита узнала сразу.

— В трюме? Работать? Казачить некого... Да я и не што порило... Щипач я! Лопатник заберу с нутрика! А казачить...

— А кто тут штопорило?! Я скокарь!

— А я — майданник! Моя работа на бану, в майдане. У

хозяина — колотье... — зашумели все трое.

Рита почти не поняла, о чем они говорили. Падло Григо рии молчал.

— Братцы! — заговорил майданник. — А слышали новую сибирскую феню?

—

Я

сам — сибиряк! Никакой новой фени нет! — обиделся скокарь.

— Есть! — возразил майданник. — Вот переведи мне: плы вет змея на водопад с двумя скобами.

140

— Змея? Скобы? Водопад? — недоумевал щипач. — Это не феия...

— Свистишь, Леха, феня! По-нашему будет так: идет фра ер на бан с двумя углами... А еще щипач! — торжествующе закончил майданник.

— За что же они нас в трюм бросили? — вернулся к началу разговора скокарь.

— Братцы! Законник имеет право мусора сделать? — впол голоса спросил Падло.

— Я не мокрушник! — огрызнулся щипач.

— Смотря за что и как сделать... Если за мусора вышка ломится, то лучше его не трогать, — рассудительно заметил скокарь.

— Центрового мусора сделать можно... Кусков за трид цать. И рыжья грамм пятьсот... С золотишком и от вышки уйдешь, — решил майданник.

— Слушай, братцы! — начал Падло Григории и неожидан но замолчал. — Покнокай в щель к Аське в камеру, — одними губами прошептал он.

К стене, где притаилась Рита, кто-то подошел, осторожно, на цыпочках.

— Аська дохнет, а фраерша под нары наверно притырилась... Боится тебя, Падло Григория, — с легкой издевкой в голосе доложил щипач.

— Я на нее и смотреть не хочу. Блевотина... — Падло Гри гория громко сплюнул. — Сегодня меня Ольховский на вахту дернул.