Время шло. На корабле медленно начал восстанавливаться нормальный воздухообмен. Сначала вновь послышался гул генераторов, и включилась основная система освещения. Затем корабль развернулся так, что мир внизу оказался в центре обзорного экрана. Главная система связи снова пробудилась с пронзительным сигналом.

Голос Адхема, с оттенком беспокойства, был первым, прозвучавшим из динамика Чанга после того, как он включился.

— Сэр!

— Слушаю.

— Мы провели полное обследование Филлипса. Нет никаких явных признаков вмешательства в его сознание — ни гипноза, ни какого-либо воздействия, доступного нашим методам. И никаких телесных повреждений, тоже конечно, нет. Но у него есть странная история, которую он рассказывает и это не ошибка. Он говорит, что с ним хорошо обращались, ему очень нравятся роботы и, помимо прочего, утверждает, что они могут говорить на земном англике.

— Что? — Чанг подскочил на стуле. — И когда они могли перехватить наши переговоры? — Он лихорадочно рылся в памяти. — Возможно, на Луне, еще картографическая спасательная шлюпка посылала сообщения с орбиты, переговоры с разведывательными вертолетами… В целом не больше нескольких тысяч слов, этого недостаточно для семантического анализа! Он говорит правду или это внушенное заблуждение?

— В его воспоминаниях нет никаких пробелов. Я думаю, вам самому стоит с ним поговорить.

— Я собираюсь это сделать. Спущусь через минуту.

— Вы хотите, чтобы к нему приставили охрану на время разговора?

— Думаю, это было бы целесообразно. Но не делайте это слишком явно — я так понимаю, сейчас он не слышит, что вы говорите?

— Конечно, нет. Я нахожусь в каюте для душевнобольных, а она звуконепроницаемая.

— И вообще, почему вы предлагаете охрану? Он агрессивный?

— Нет, скорее наоборот, — недоумение Адхема было очевидным. — Как хороший солдат, он должен быть дисциплинированным и подавлять агрессию, но последнее время у него, как и у всех нас, были немного взвинчены нервы. Такое состояние не должно было нормализоваться после того, через что он прошел, скорее наоборот — оно должно было обостриться. Но сейчас он, кажется… не знаю, как это сказать, возможно… кажется довольным. Это нелогично! Поэтому я выставлю охрану. Пожалуй, поместим ее за ширму из одностороннего стекла.

Когда они вошли, рядовой Филлипс быстро поднялся со стула. Он был смуглым, с волосатыми руками и обветренным лицом. Он был на несколько дюймов ниже Чанга, впрочем это было типично для большинства из миллиардов жителей Земли, страдающих от тесноты и недоедания. Но он определенно излучал то, что Адхем назвал довольством, и это было совсем нетипично.

"Почему, — спрашивал себя Чанг, — должен выглядеть довольным человек, чье существование началось на тесной, бурлящей Земле и кто сбежал оттуда чтобы вести странную жизнью солдата, у которого периоды долгого сна чередуются с периодами скуки?

Почувствовав легкое покалывание в затылке, он приказал Филлипсу сесть, а сам прислонился к стене рядом со входом. Слева была дверь из одностороннего стекла. Было довольно утешительно осознавать, что за ней стоит охранник с оружием наготове, на случай, если странность поведения Филлипса перерастет в нечто более агрессивное.

— Давайте послушаем вашу историю, — предложил Чанг. — С самого начала.

— Ну, сэр, — начал Филлипс, — я играл в центре поля, когда Хорриган нанес удар, который выглядел как верный хоум-ран. Я побежал за мячом и даже не заметил, как скрылся из поля видимости корабля. В общем, пока я искал мяч в траве, внезапно из ниоткуда появился робот. У меня возникла забавная мысль, что он невидим, потому что хотя я и знал где он, но каждый раз, когда я пытался разглядеть его как следует, у меня рябило в глаза. В любом случае, я был напуган до полусмерти, но прежде чем я успел закричать, он схватил меня — не слишком грубо, но и не так, чтобы у меня был шанс сопротивляться, и бросился бежать. Я не знаю, как быстро он двигался, но я был очень рад, что он, как ветровым стеклом, прикрыл мое лицо одной из своих свободных рук.

Ну, я ничего не мог сделать, даже пнуть его не мог, хотя если бы я это сделал, он бы этого не почувствовал. Так что я просто ждал и пытался угадать, сколько мне осталось жить, пока мы не доберемся до того места, которое выглядит как холм, только все произошло не так — робот взобрался на холм, и мы нырнули в ту трещину в земле. Я конечно думал, что со мной все кончено, но ошибся.

Мы вошли в нечто вроде большого зала, где было очень светло, повсюду много блестящего металла и стекла, а на стенах большие щиты, усеянные циферблатами, лампочками и переключателями. В помещении пахло электричеством — как в генераторной здесь, на корабле, и вокруг стояла целая куча роботов. Их было шесть или может быть восемь и они не были невидимками. Я мог видеть их так же ясно, как вижу вас.

Ну, мой робот опустил меня на пол, и я как бы стоял там, чувствуя себя маленьким и напуганным, потому что все роботы были ростом под девять футов. Один из них подошел ко мне с каким-то устройством, которое он надел мне на голову. Я почему-то ничего не мог с этим поделать, хотя чувствовал, что возможно упаду замертво в любой момент. Он подержал устройство пару минут на моей голове, а потом, сдерите с меня шкуру, если не начал говорить по-английски!

— Как?

— Я спросил об этом, сэр. Это было первое, что я сказал. И он ответил, что устройство на моей голове похоже на электроэнцефалограф, только намного лучше, оно измеряет электрическую активность в моем мозгу и рассказывает им о моих… э-э… ментальных паттернах, а затем они сравнили это с некоторыми нашими передачами, которые они слышали, и на основе этого смогли понять, как мы разговаривали. По крайней мере, Большой смог.

— Большой? — вмешался Чанг. — Что это?

Филлипс выглядел слегка удивленным. Он сказал:

— Да ведь это тот, внутри которого я был, сэр! Роботы сказали мне, что это что-то вроде большого компьютера, похожего на тот, что есть на Канопусе, только лучше, и он тот, кого они назвали комбинацией отца-исповедника и информационной базы для всех роботов. Я вроде как понял, что есть несколько Больших, но я не знаю, где остальные. Он тоже разговаривал со мной — тот, Большой. У них на стене был установлен громкоговоритель, и они говорили со мной, направляя на него радиоволны. Они сказали мне, что именно так они общаются между собой.

Чанг взглянул на Адхема, который поднял брови, затем снова на Филлипса:

— Продолжайте. О чем они хотели с вами поговорить?

— Ну… э-э… видите ли, у нас было не так много времени для вопросов. Они сказали, что в первую очередь хотели освоить наш язык, чтобы наладить с нами связь, и теперь им удалось добиться того, чтобы мы получили от них известия. Они спросили одну или две вещи, например, откуда я взялся, но я подумал, что, наверно будет лучше, если я не буду говорить слишком много. В любом случае к этому времени я чувствовал себя намного лучше — не так страшно, как было вначале, поэтому я просто сказал им, что у нас есть сотни планет и миллионы кораблей, и было не слишком умно шутить с нами. И тогда Большой сказал, немного удивленный, что они и не собирались этого делать, и в любом случае, вы здесь, на корабле, только что устроили беспорядок на одном из ближних холмов с помощью бомбы, и за мной прилетел вертолет, так что им лучше отправить меня обратно, пока вы опять не сделали что-нибудь опрометчивое. Извините, сэр, но они действительно так сказали. Большой сказал, что не винит вас за скрытность, но надеется, что мы скоро подружимся. Затем они попрощались и выпустили меня.

— Подружимся! — Чанг хмыкнул. — У них на уме что-то другое, не так ли?

Брови Филлипса поползли вверх.

— Но, сэр! Невозможно не полюбить их, оказавшись рядом. Я был очень зол на того, который украл меня, но почему-то… Вы знаете, как это бывает: есть люди, к которым вы привязываетесь еще до того, как узнаете их поближе. И эти роботы такие. Я думал, они будут похожи на обычных железных людей, но это не так. Они… ну… они ощущают себя людьми, понимаете? Я… Черт возьми, я думаю, что мог бы обменяться с ними шутками!