Вывод. Есть надежда, что мой мелкий жив. Если честно… Мелкий. Да как сказать. С одной стороны, он… С другой стороны… Родным или неродным он станет только после трёх лет, как и всегда у мужчин. До этого чувства только авансом. После уже есть за что уважать или презирать.

С учётом новых данных я стал думать. Ушли относительно недавно, примерно неделю, четыре-пять дней назад.

Куда могли отойти мои люди? Люди, если честно, второстепенно, мне плевать на них. Куда могли унести моего пацана? Юг, восток, запад долины – сомнительно.

Куда бы я сам копал выход из долины? Юг долины без сомнения где-то соединяется с шахтами гномов. На западе сплошные горы. Восток идёт к людским землям. Север выводит на Саурунг, земли диких рас. Север, без сомнений. На севере сложнее выжить, дикие расы не терпят чужаков, но… Искать сбежавших надо там…

Метаться в сомнениях, что себе лишнее накручивать, хуже не придумаешь. Я решил по самому простому варианту. Засели всей грядкой на вершине подвернувшейся сопки. Собрал экстренное совещание своих замов, и вместе начали решать.

Решили разослать патрули, по трое в патруле. Один деревня, один мой боец, один наёмник. Один на посылках, один свой, один боевое прикрытие. Всего вышло девять патрулей, больше распылять свои силы нельзя. Осталось только ждать.

Сутки прошли спокойно. В конце вторых суток на наш секрет нарвались разведчики маркиза. Их двойку взяли живьём. Инициатива наёмника, лишняя инициатива, но приятно.

Допрос свёлся к краткому. Просто подтверждение старого. Большинство наёмников и моих в патрулях или в разведке. В итоге мне пришлось спрашивать и присуждать…

Какого хрена вышла Алёна? Да, красивая картина. Я перерезаю глотку связанному пленному, а она появляется. А что я мог сделать?! Отпустить его?! Попросить под честное пионерское, что он не будет мне вредить?! Блин! Почему она выбрала этот момент, чтобы появиться…

Впрочем, есть цель. А на средства плевать. Жестоко?! Сам знаю, что это так. Какого ты ноешь мне на совесть. Для тебя это просто слова. Ты же не смотришь в глаза неверующие, что он умирает. Война – это закалка. И того бога, что призывает к этой закалке, надо самого убивать… Слава богу, что мой Бог не такой.

Результаты разведки проявились только спустя третьи сутки ожидания на базе. Мои зелёные новобранцы отрабатывали взаимодействие, строевую подготовку – в том смысле, что ногу не тянули, а в очередной раз стояли строем и давили массой. Гевур натаскивал в индивидуальном порядке Гумуса, натаскивал ножевому бою. Я вносил коррективы в тренировки зелёных, так сказать, генератор вводных. Музыкант что-то привычно бренчал. Случайно, прослушав очередной опус мэтра Вира Оур Ледроу, я ему чуть балалайку не сломал. Додумался бренчать про мои отношения с Алёной.

Сказать, что мои парни сами нашли беженцев, это соврать. Скорее беженцы вышли на мои поисковые отряды. Дали себя обнаружить и весь путь скрытно страховали охотников на предмет лишних действий…

– Ваден! – услышал я чье-то радостное восклицание.

– Барон! – вторил чей-то забытый голос.

Я обернулся, скинул Алёнку с коленок, чуть не опрокинул котелок. Лорина – мелкого лучника – я узнал сразу. Ниаю, в отличие от мелкого, я не сразу вспомнил. Он тоже мелкий, но в отличие от Лорина не наёмник, а охотник, что весомее по нынешним событиям.

– Привет мелким, – обнял я обоих. – Живы! Сволочи! Не сомневался в этом, гады!

Гевур и Гумус вышли чуть запоздало и тоже только ухмылялись, глядя на моё радостное лицо. Гумус метнулся за Иваром. Спустя пару минут подтянулись Каяр с его доверенными. Могра принесли бойцы. Балалайку послали лесом. По сути все собрались.

– Говорите. Сам понимаю, что вы на нас вышли, а не мои дураки вас посекли…

– А что говорить? – удивился мой мелкий лучник. – Спрашивай!

– Кто жив? Сколько выжило… – прокашляв ком в горле, спросил я.

Оба молчали. Заткнулись. Тянули.

– Ну?! – вырвалось у меня. – Кто? Мой?! Сколько?! Как?!

– Жив он… – ответил Лорин. – Олави не выдержал… сердце…

Олави, Слепой Ёж, друг Антеро, нянька моего сына, старый матёрый, сдавший под излёт жизни… Почему-то вспомнилось, как он хлестал вицей по попе репрессированного мной наследника Бранда. Воспитывал как мог. Как он меня обматерил за то, что я впутываюсь в его воспитательный процесс. Как он удочерил Кайю, хотя для местных это перебор. Стыдно перед собой? Нет. Просто мне жалко, что он не дожил…

– Хороший был дед… – всё, что смог сказать я. – Последний из старого поколения… Кто ещё?!

Как оказалось, рано я деда похоронил. Сердце сдало, но жив чертяка. Жив! Как вам это объяснить. Он мне чужой, но такой чужой, что ближе некоторой родни. Настращали коротышки меня с известиями.

Олави прибыл спустя пять-шесть часов вместе с основной партией беженцев. На руках мой мелкий, рядом официально опекаемый Бранд с его дурочкой сестрой. Рядом мои купцы, Раск и его приближенные, а также прочие купцы долины. С полудюжины младших сыновей рыцарей. Кучка придворных, в том числе Коим, Хелрик и Верг, отосланный обратно недорыцарь. И всё… Все, кто жив…

– Вот и папа… – прошамкал Олави выпадающими зубами. – Видишь папу, мой маленький…

Рядом с дедом стоял Бранд… и мелкая Денна… Твою мать. Мне тут на пустом месте не хватало разборок между девицами.

Алёна словно почуяла мои опасения, смотрит на сестру воспитанника Олави как… А фиг знает как она на неё смотрит. Есть нотки превосходства, нотки презрения, странной ревности и какой-то злобы.

Только сейчас, смотря на двух девиц, я понял. Как это странно. Я сплю с Аленой, но по сути мало что к ней испытываю. Есть чувство родства с землячкой, есть страсть к молодой упругой плоти, есть чувства опекуна над её проблемами, но всё это даже вполовину не то, что я испытывал к Халле и тем более к остальным. Впрочем, задуматься о своём мне тупо не дали. Надо решать вопросы.

Беглый взгляд на прибывающую толпу людей обозлил меня. Я что-то рявкал на общем построении. Не было никакого разделения по полу и возрасту.

Общие цифры беженцев – триста сорок два, если не считать совсем малых детей. Четырнадцать гружённых доверху телег. Полсотни крупного рогатого скота, в основном коров, несколько сотен овец. Больше половины баб, в основном относительно молодых. Старухи и дряхлые деды не ушли из долины. Отвлекали внимание, принимая удар на себя в случае мести завоевателей. Если честно, то их не особо хотели брать в караван. Все понимали, что они будут только сдерживать беженцев.

Тяжелораненых двадцать семь. Оставшиеся мужчины особо на бойцов не тянули. Около шестидесяти ещё куда ни шло, с натяжками могут в пехоте стоять, остальные просто мрак. Купцы и их холуи, приближенные кор-э́ Сутара из Гнилых Пней, замковые слуги, мастеровые деревень, успевшие сбежать в замок, и так далее.

Как всегда, на войне выживают не самые достойные, а самые… кто успел сбежать, кто обманул, спасал капиталы, оставлял верных людей в авангарде…

Да и вот ещё что, касательно рыцарей… Нет у меня больше своих рыцарей. Последний мой рыцарь пал смертью храбрых. Кор-э́ Сутар остался прикрывать отступление авангарда. По крайней мере мне так сказали. Однако я не вчера родился. Скорее всего он до последнего сдерживал преследователей, чтобы ушли телеги с его имуществом. Это больше похоже на правду. Одно хоть хорошо, своих дочерей он отправил в общей группе. В итоге Верг и Изра встретились.

По поводу Верга. Тяжело говорить. Батя сдох, отбивая очередную волну. Батя был против их брака с Изрой и потому отправил его со мной в столицу, надеялся, что младший найдёт себе новую пассию, то есть невесту. А вот так вот вышло…

Немного отойду от темы. Сразу скажу, что я их своей властью тут же в лесу при общем построении беженцев обручил. Сделал это по нескольким причинам. Так правильно, так лучше, так легче. Так я стимулировал Верга и остальных. Новый барон за них. Новый барон няшка. Так я решал политическую проблему, союз двух враждующих семейств. Так я помогал влюблённым. Именно в такой последовательности.