Понятно. Провоцировать меня пришёл. Дескать, характерами не сошлись и надо делать расход. До этого он при мне так открыто не пьянствовал, не считая той достопамятной встречи в трактире, когда мы оба бухали. То, что наёмники без палева побухивают, я знал. Я же не ребёнок. Всё понимаю. Сам бы на их месте этим же занимался…

– И?! Что хочешь? – усмехнулся я с лёгким пренебрежением. Я уже всё понял.

Кто-то может подумать, что на моем месте надо уговаривать, ссылаться на законы, на совесть, на выгоду, врать о будущих благах, обещать кары, сулить выгоду, не лезть на провокации и прочее. Короче, шлите на хрен советчиков.

Все подобные моменты разруливаются по ситуации, с учётом вводных и в зависимости от психологии оппонента. Если бы я слушался советчиков… В моем случае это верный путь быть мёртвым или через несколько минут, или через несколько дней. Им даже самим руки марать не придётся. Достаточно нарваться на бойцов маркиза, которых мне выведут в спину эти бравые парни, чтобы порвать контракт…

Кто-то может подумать, что я сам провоцирую наёмника. Так оно и есть. Провоцирую в одном, закрываю глаза на другое…

– Мы тут с ребятами посовещались… – начал Каяр неуверенно. Ещё бы. Он рассчитывал на другое начало, а тут я показал, что он не так и важен. Он же не дурак, должен понимать, что я тоже не просто так начал разговор с такой ноты.

– И?.. – усмехнулся я.

– Мы под рыцарскую конницу подставляться не подписывались, – сказал он, как будто плюнул.

– А где вы видели рыцарей? – я стараюсь сохранить спокойствие, а это непросто в этой ситуации.

Этот разговор легко может повернуться в любую сторону. Руки держим на виду, за оружие не хватаемся, но это же чисто фикция. Вот хрена мне вытаскивать меч, теряя от секунды и более? Не проще ли пнуть котелок, рассчитывая ошпарить? Вытащить костровую рогатину, на которой стоит котелок, и банально засадить колышек в горло. Этому учил нас сенсей, оружием становится всё что угодно, что подвернулось под руку – от пишущей ручки и до табуретки. Не думаю, что жизнь наёмника многим отличается, чтобы не понимать таких мелких нюансов.

– Насчёт конницы… Без разницы, кто на коне. Парни не на такое соглашались! – нашёл, что ответить Каяр.

Тут, по вашему мнению, я должен напомнить, что они наёмники и их цель умирать впереди всех. Что вам сказать? Давайте я промолчу, столько матов я не смогу заретушировать…

– А на что вы соглашались? – усмехнулся я. – Молчи! Я за тебя скажу. Вы согласились на халявную еду, деньги и, самое главное, контракт. Контракт! Я не буду напоминать о нём. Вы просто хотели воспользоваться глупым бароном и списать на него свои грешки, подписав контракт задним числом. А тут такая бяка. Баронству конец. Конец идее о спокойной службе в гарнизоне, где из всех занятий щупанье девок за вымя и выпивка. Так?!

Каяр молчит, не возражает. Смотрит в глаза, но пока ещё без прищура, верный признак, что человек или животное кинется на тебя. А ведь разница в боевой невелика, человек такое же животное, которое предпочитает отгораживать себя от остальных животных…

– Молчишь? Ну так я продолжу. Давить на слабо не буду. Ты не мальчик, чтобы таким тебя провести. Говорить, что вам страшно, или то, что жить ещё охота, тоже не буду. Тут у нас другая проблема… Вы уходите. Этот сброд убежит вслед за вами. Пока есть твои парни, старшие над деревней… А дальше что?!

– А дальше я поступил глупо с точки зрения субординации или умно с точки зрения психологии. Впрочем, о таких нюансах я тогда не задумывался. Действовал как всегда по ситуации, доверяя опыту и инстинктам. Просто встал. Обошёл костёр. Сел рядом и забрал флягу. Встряхнул. Плещется на донышке. Выпил. Узнаю кислятину из последнего трактира. Смотри, какой он запасливый. Почти на шесть дней эту сивуху растянул. Одно в этой сивухе хорошо, забористая…

– Утром мы уходим… – после полуминутного молчания сказал Каяр.

– А дальше что?!

– Жизнь.

– А зачем?

Наёмник усмехнулся уголками губ. Говорить такое его братии глупо. Обычно после этого идут призывы умереть за Родину, отдать долги, которые не занимал. Честь, совесть, патриотизм – прекрасные лозунги для глупых мальчиков, что не верят в смерть и считают, что они порвут всех на раз…

– Ты не понял! Зачем?!

– Что я не понял! – поднял на меня голос Каяр. Непонятно, он завёлся или использует мои слова, чтобы завестись.

– Дай сюда! Налакался! Дай мне напиться! – я вырвал флягу и очередной раз присосался. Поясню, так я ушёл от ответов и к тому же показал отношение. Редко какой напыщенный дурак пьёт так открыто с его якобы подчинёнными. Потому они и дураки. Я же дурак по другой причине… – Я о другом! Зачем такая жизнь! Подумай!

– Не понял?!

– Кому вы там нужны? Что, думаешь, всё так просто? Прикопаешь меня или оставишь зверям на пропитание – не важно. Суть в другом… Мля, пустая… Есть ещё?

Каяр промолчал. Не зря же он старший среди них.

Поясню. Если бы захотели уйти – ушли бы. Мы не смогли бы их остановить. Значит, визит ко мне им нужен. Вывод? Закапывать моё тело как улику им накладно. Хотя это глупость в местных дебрях кого-то закапывать, звери и так съедят…

Пока наёмник грузился от смысла моих слов, я напомнил:

– Если есть ещё, то тащи. Хрена на сухую сидим…

Он встал и ушёл. Я не знаю, что он там себе напридумывал, но это и не моё дело. Чем богаче у людей фантазия, тем легче их запугать. Почти всегда это так, за исключением тех случаев, когда уже руки не отмыть…

Каяр пришёл примерно спустя две минуты. В руках кожаный мех. Я к тому времени уже снял котелок с огня и отскабливал палкой пригар на дне.

– О-о! Ну наконец-то! – изобразил я радость, хотя самому далеко не радостно. – Гумус, метнись к ним, позови… Каяр, кто там у тебя самый башковитый? Кого звать? Чтобы повторно не пришлось объяснять…

Гумус не на виду. Мелкий не засветился. Он всегда рядом. Мальчишка, что с него возьмёшь…

– Гумус?! Ты где? Мне долго ждать? – спустя десять секунд напомнил я о себе. – Каяр, кого звать?

– Хьюго и Беспалого…

– Гумус, услышал? Хьюго и Беспалого зови! И наших позови… – крикнул я в сумрак ночи.

Блин, самому интересно, тут он или нет. Если тут, то придут, а если нет, то это минус статусу в переговорах. Уже при одном упоминание имени оруженосца Каяр поморщился. Я представляю, что он думал. Что ему в любой момент, по условному сигналу, мог прилететь болт в лоб.

Впрочем, в тот момент мне было пофиг. Кто не понял. С моей смертью рвётся контракт. Умру я, и всё. Меня логичнее убить, чтобы я не вылез спустя время из лесов и не заявил о срыве контракта с наёмниками, которым и так непросто, с учётом того, что они только филиал уничтоженной известной группировки.

– И давно он тут? – спустя минуту спросил Каяр.

– С самого начала. А ты как думал? Оруженосцы во всем учатся у своих рыцарей и потому всегда рядом.

– И зачем его проявил?

– Ваши жизни ещё понадобятся. Я не дам вам по-глупому сдохнуть в лесах из-за вашей же глупости…

Пока мелкий ходил за наёмниками, появилась Алёна. Надула губки. Сразу видно по ней, что начнёт с претензий. Спасибо ей хотя бы за то, что на людях (то есть перед Каяром и раненым, спящим Могром) она не стала выносить сор из избы.

Села рядом. Морщится при виде того, как мы с Каяром передаём кожаный мех из рук в руки. Сиди уже… Если пришла.

Если задуматься, то будущий разговор тебе будет на пользу. При условии, что разговор не зайдёт не туда. Тогда мы просто этот разговор не переживём. Лучше сразу умрёшь здесь и сейчас, чем то, что будет после, учитывая твой пол…

Я не наивный мальчик. Понимаю, что тебе тоже не жить, если сдохну я. Распашут всё до пупка и в расход… Хотя, может, и пощадят, всё же глушь кругом, но тогда другая проблема, выйти к людям и устроиться в социуме…

Алёна строила из себя обиженную на невнимание, а я думал, как ей подать знак, хотя понимал её мизерные шансы на выживание в лесу. Ишь ты, цедит какие-то фразы из-под зажатых зубов. Ух ты какая суровая. О чём-то шептала, а я тупо пропускал мимо ушей, не до ерунды…