Ага, как же, понесёт он наказание. Чувствую, наказывать хама будут пивом. К гадалке не ходи, ты сам ему приказал устроить нам допрос.

– …Деревенщина! Куда нам до столицы, – продолжал вещать рыцарь, мазнув взглядом по сюрко кор-сэ́. – В качестве извинений не соблаговолите ли разделить с нами трапезу?

Ну, теперь понятно, к чему этот фарс. Теперь, по местному этикету, нам отказываться не комильфо. Еда – повод. Им просто надо знать, кто мы и что таким большим числом тут делаем, а это легче узнать за едой и выпивкой.

– Тут? В поле? – единственное, что вырвалось у меня.

– Зачем же. Рядом деревня моего сюзерена, там трактир. Местному элю до столичного далеко, но и он неплох… – продолжал уговаривать нас кор-э́. Скотина, срисовал герб короля и сделал простейший вывод, что Адрус гвардеец.

– Раз так, то едем, – единственное, что оставалось ответить мне.

В таверне и вправду подавали неплохой эль. Ели и пили молча, присматривались друг к другу. Естественно, на всех мест не хватило. Дружина рыцаря и часть моих ели во дворе таверны. Я молчал. Возбухать по поводу препятствий в пути не было смысла. Их тупо вдвое больше. Пикнуть не успеем, как нас всех положат. Ну, может, и не всех положат, скидывать козыри от гоблинов тоже не стоит, но нам лишний барагоз дорого станет. Мои нервяки отчасти передаются моим. Молчание за столом и чавкающие звуки.

– Кор-э́ Ваден, вы верно гадаете, из-за чего тут я с таким большим отрядом? – прервал молчание рыцарь.

– А чего тут гадать. Вы мне и скажете, – я пытаюсь не показать, что весь на нервах. – Вир, сыграй что-нибудь. Достала тишина.

Бард отложил эль и начал что-то перебирать по струнам, но пока без слов. Вир Оур Ледроу к нам пристал три дня назад. Я по пьяни взял над ним шефство в пути и уже под утро узнал, что тут это не просто слова. Пришлось выделить ему жеребца из непроданных и кормить его в пути за свой счёт. Ну, кто меня за язык тянул? Я тупо не знал, что взять шефство – это обеспечить человека всем необходимым. В следующий раз буду молчать, а так хоть какая-то от него польза. Пусть бренчит по струнам, всё же не так напряжно.

– Кор-э́ Ваден. Кор-сэ́ Адрус. Кор… – вышел на новый словесный заход кор-э́ Марун. – Признаюсь. Изначально моя цель была в том, чтобы выяснить ваш статус. Поймите меня. Война. Соседи шалят. На дорогах хватает всякого отребья…

На последние слова поддавший Адрус, сопя носом, начал вставать из-за стола, но сел обратно при последующих словах.

– Поймите. Мой патруль последний на этой земле. Дальше, по слухам, всё не так просто. Несколько купцов маркиза не вернулись. У нас тут всё что угодно думают…

– И?!

– Давайте выпьем… – ушёл от темы рыцарь.

Вот к чему это? Он нас споить хочет. Или, может, он хочет меня подпоить и на что-то развести?

Пьянка набирала ход. Вир начал петь пошлую песенку о пастушке и наёмнике. Наёмник был непреклонен, пастушка сама хотела, но наёмник не поддавался на её уговоры, уповая на то, что жена ждёт дома. Конечно, это бред, но как этот бред подан – само по себе искусство.

Я постепенно перестал ненароком теребить рукоять кинжала за спиной. Гевур стал чаще пропускать в горло кружки. Всё просто. Могр прислал бойца с сообщением. Не нас одних пытаются обработать. Во дворе таверны идёт параллельно тот же самый процесс с ненавязчивыми расспросами. Из расспросов стало понятно, из-за чего они к нам прицепились.

Почти двадцать бойцов, если что, хватает на то, чтобы пощипать средний караван. Естественно, таким числом всех вырезать не получится, но это и не нужно. По законам, достаточно вырезать купца и его помощника. Они на суде знати будут свидетелями разбоя. Охрана каравана за свидетелей не считается. Да и не дураки они, охранники. От простых разбойников будут отбиваться до последнего, а вот с разбойниками от знати связываться себе дороже. Антеро мне все уши прожужжал про местные законодательные заморочки, так что примерные расклады я понимаю.

Всё прозаично. Нас изначально не за тех приняли. При встрече местные дали заднего, поняв, что мы не те самые. Что тут говорить, у местных есть подозрения насчёт соседей. А тут мы такие красивые, числом немалым, при оружии и доспехах.

Постепенно, под похабные песенки барда и спиртное все мы стали раскованнее. Зашли разговоры о политике, слухах и бабах. Какая пьянка без баб обходится?

О войне рыцарь почти нечего не говорил. Не считал нужным повторять байки. Единственное, что удалось из него вытащить, это то, что война пока временно приостановилась. Зима, точнее остаток зимы. Неудобно осаждать замки, да и контрвылазки затруднены. Королевства Ангар и Скаген стягивали силы для решающего удара, но раньше окончания весенней распутицы эпохальной битвы ожидать не приходится…

В общем, нормально посидели, без перекосов в откровенное пьянство и загулы. Под конец пьянки кор-э́ Марун совсем уработался, напился. Всё рвался с нами в дорогу. Хотел повстречаться с теми, кто шалит в округе. Адрус, такой же пьяный крендель, как мог уговаривал его не делать этого. Нормальным рыцарем оказался Марун, а вовсе не тем, за кого его приняла моя паранойя…

Наша пьянка с кор-э́ Маруном дала нам немало пищи для ума. Было решено по ночам выставлять усиленный караул. Гевур постоянно держал при себе барабан, поделку орков от стрел, пока стучишь по нему, стрелы мажут мимо цели – владельцев ожерелий из клыков.

Барабан я отдал Гевуру, посчитав, что боец из вора посредственный, не тот у него профиль в бою. Так что он полезнее как поддержка. То же самое касается Гумуса. Пипкой он не дорос до серьёзного замеса, а на прикрытие с арбалетом вполне годен. Им надлежит быть в тылу на подхвате, а вовсе не в первых рядах.

На второй день после вынужденной пьянки выяснилось, что не зря мы на стрёме. Сбоку от дороги лежали трупы. У нескольких были колотые раны от стрел. Ещё у нескольких проломлены черепа. Одежды у трупов почти не было, но руки не были грубыми. Последний зуб даю на заклад, тут положили не простых крестьян.

– Кто? Как ты думаешь? – спросил я у Гевура.

– Купцы это… – вместо вора ответил Адрус. – Видишь, у этого пальцы обрезаны, кольца снимали. У того тоже…

– Давно?

– Дня два или три назад, – ответил Гевур.

Трупы мои похоронили. Ну как похоронили. Стащили в одну кучу набросали веток поверх и подожгли. Прогорят, не прогорят, не наше дело. С учётом местных нравов им оказаны все почести. Мои вообще хотели трупы бросить и уехать, но я настоял на похоронах. Не дело это так тела бросать. Вам, малолеткам, гуманистам и прочим онанистам, этого не понять…

Сопровождать купцов нам выпало по случаю. Едва мы только вывернули из-за поворота дороги, как увидели чехарду бегунков. Купцы побросали телеги и бросились в лес, врассыпную. Идиоты! Ну кому это надо разбойничать и догонять, не проще ли разбойникам ждать жертв, а не преследовать. Хотя всякое бывает. Так что не такие они и идиоты. Я бы на их месте, с учётом беспокойных мест, сам что-то подобное мог бы отмочить.

Пока беглецы обратно собирались, пока мы лениво ковырялись в телегах каравана, то уже начало темнеть.

Честно говоря, мы, конечно, могли просто проехать мимо, но уж очень мне интересно было посмотреть этих купцов. Товара в телегах считай, что не было, что же они нас так стреманулись?

Спустя ещё полчаса мы со старшим каравана сидели у костра и болтали за жизнь. Сам вышел. Вышел первым. То ли самый храбрый, то ли самый умный, то ли ему без телег самому не жить.

Старшего звали Рик, такой полноватый, рыхлый, бледный мужик лет за пятьдесят. Сам он из Рикманда, городка, про которой я слышал, но сам там не бывал. Далековато его занесло. Рикманд, насколько я помню, сильно восточнее и чуть севернее этих мест.

– И?.. – спросил я. – Че надо?

– Ваша светлость, ваша милость… – замялся купец. – Не вижу в темноте, с кем мне выпала честь…

– Кор-э́ Ваден, будущий барон Мондегу, – напустил я на себя важности. – Не боись. Не нужны нам ваши пустые телеги. Садись к костру, раз вышел…