– После успеха с пенициллином, к которому, как вы знаете, я был некоторым образом причастен, для моих коллег режим посещения значительно упростили. Да и пробудет товарищ Спрын здесь, скорее всего, недолго. Правда, длительность его пребывания напрямую зависит от ваших мастеров.

– Даже так? Вы меня заинтриговали, Карл Густович.

Доктор Эмих по привычке чуть не назвал инструктора голубчиком, но смутился и закашлял, чтобы скрыть свою оплошность.

– Тор, скажите, а ваши курсанты, – кивок в сторону разобранной полуторки, – отчего-то замедлились, или мне просто показалось?

Тор оглянулся на курсантов. Всё отделение старательно делало вид, что разговор их совершенно не интересует, а сгрудились они все вокруг подвешенной на цепях кабины совершенно случайно. Впрочем, кабина хоть и находилась на несколько метров ближе к разговаривающему с докторами Тору, но вряд ли позволяла расслышать что-то, кроме отдельных слов.

Тем не менее доктор Эмих был абсолютно прав: незачем товарищам курсантам засорять свои мозги проблемами, совершенно их не касающимися.

– Так, может, на кухню пройдём? У нас и каша гречневая с мясом, и компот есть.

– Заманчиво, но мы только из-за стола. Да и хотелось бы кое-какие бумаги показать, не уверен, что удобно там будет.

– Ясно. А вон на том верстаке нормально будет? – Тор мотнул головой в сторону полуразобранного автомобиля.

– Так-то да, но они ведь этот грузовик, как я понимаю, ремонтируют?

– А мы не тронем их грузовик, – улыбнулся Тор. – Гоги!

– Да, дорогой? Сейчас подойду.

Помощник Тора перестал копаться в шкафчике и, вытирая на ходу руки какой-то серой тряпкой, направился к беседующей троице.

– Добрый день, Карл Густович. Надеюсь, никто не заболел у нас?

– Здравствуйте, Гоги. Да нет, все здоровы. А как ваш палец?

– Ай, я уже забыл про него. Разве это рана для мужчины? Чуть-чуть совсем, немножко, ударился.

– Хорошо если так, но если что – сразу ко мне. Прилетело вам хорошо, чудом без перелома обошлось. А вот, кстати, мой коллега, Юрий Петрович. Между прочим, как раз травматолог.

Техник протянул руку, и Спрынов заметил, что вся правая сторона мизинца заклеена пластырем.

– Георгий Николадзе, техник. Но лучше зовите Гоги, так привычней.

– Юрий Петрович. Но раз уж у всех тут прозвища, зовите Спрын. И давайте на «ты» перейдём. – Доктор пожал протянутую руку, стараясь не давить на травмированный палец.

– Конечно, дорогой! Надолго в гости к нам?

Тор вернул разговор в деловое русло:

– Так, Гоги, веди парней на кухню, пусть подкрепятся.

– А не рановато?

– Не, в самый раз.

Гоги внимательно посмотрел на обоих докторов.

– А мне как? С ними посидеть или вернуться?

Теперь Тор посмотрел на Айболита.

– Кхм, думаю, лучше вернуться. Дело у нас, можно сказать, техническое.

Отправив курсантов питаться, Тор с докторами расположились у верстака, сдвинув в сторону тетрадь с записями Зуся.

– Итак, слушаю вас, Карл Густович.

Доктор Эмих положил на верстак кожаную папку с набросками, но, как и в случае со Спрыновым, не спешил отдавать её, мастерски держа паузу.

– Командир…

Карл Густович опять замолчал. И Спрынову показалось, что это молчание сказало улыбчивому инструктору очень многое. Тор подтянулся и сразу стал жёстче лицом.

– Командир считает, что в этой папке описано устройство, которое очень поможет при лечении переломов. Мы с доктором обсудили и пришли к выводу, что это вполне вероятно. Но, конечно же, нужно провести множество исследований. И для начала нужно это самое устройство собрать. – Папка мягко скользнула по верстаку.

А ведь этот парень уже всё решил для себя. Как же, начальство одобрило. А у этого Командира (последнее слово Юрий Петрович мысленно выделил интонацией) есть медицинское образование? Он хоть что-то в переломах соображает?

С другой стороны, приди к нему в отделение нарком здравоохранения и главврач – кого слушать, если разное начнут говорить? То-то же. Может, их командир – тот ещё самодур: скажет этот техник что-то не так и пинком под зад куда-нибудь в Сибирь улетит служить. Хотя нет, под началом самодуров такие открытия, чтоб «сталинка» светила, не совершают. Да и вообще, тут сплошные секреты, такое партия дураку не доверит.

– В общем, сделать-то это не сложно, и совершенно точно могу сказать: кость такой конструкцией зафиксируется. А какой толщины штыри нужны?

Оказалось, пока доктор Спрынов размышлял, Тор уже просмотрел рисунки и даже успел сделать заключение.

– Проверять всё равно надо. А толщины я, признаться, не знаю. Нужно пробовать от пяти миллиметров и тоньше.

– Карл Густович, а вам обязательно кольцо вокруг ноги или пока можно квадратом сделать? Если квадратом, то за пару часов мы бы всё собрали: есть у нас пруток пятимиллиметровый.

– Думаю, что можно и квадратом. Пока да, можно. А вы как считаете, Юрий Петрович?

– Согласен, на данном этапе конфигурация внешнего… э-э-э… крепления не столь важна.

Тор с интересом рассматривал один из рисунков и даже перевернул его вверх ногами.

– А кость вы электродрелью будете сверлить?

Доктора переглянулись.

– Знаете, Юрий Петрович, я, признаться, никогда живого человека не сверлил. Да и мёртвого только в далёкой студенческой юности приходилось.

– Значит, мы с вами в равном положении, Карл Густович.

– М-да, и что делать? Ни прозекторской, ни морга у нас нет.

– Товарищи доктора, а свиная нога или коровья вам не подойдёт на первый раз?

– Да нам, наверное, на первый раз и деревяшка бы подошла. Я этой вашей электрической дрели и в руках не держал. А так да, свиная нога – вполне. А где мы возьмём и то, и другое? – поинтересовался Спрынов.

– Дрель и доски у нас туточки. А насчёт костей сейчас позвоним нашему шеф-повару и узнаем.

– У вас есть шеф-повар?

– Да это мы так нашу заведующую столовой называем, Юрий Петрович. Кстати, именно она печёт те замечательные пирожки, которые вам так понравились.

– Да, пирожки изумительные, Карл Густович. За такие пирожки орден давать нужно!

– Согласен, талант у человека. И это вы ещё её борщ украинский с чесноком и салом не пробовали.

Так, обсуждая всякие кулинарные вкусности, они дошли до телефонного аппарата, который располагался на крохотном столике в центре ангара.

Пока Тор по телефону договаривался с кем-то непонятливым, требуя свиную и говяжью ногу, а лучше две и обе сразу, Юрий Петрович рассматривал маленький танк, стоящий рядом.

– Скажите, товарищ, а что это за танк?

Немолодой уже боец в засаленном военном комбинезоне без знаков отличия прекратил что-то отвинчивать и посмотрел на доктора Спрынова.

– Здравствуйте, товарищ. День добрый, Карл Густович.

Доктор Эмих, знакомый с местными порядками и лёгкой паранойей всего постоянного состава базы, поспешил представить своего коллегу:

– Это Юрий Петрович Спрынов, мой коллега, замечательный врач, травматолог. Мне бы тоже хотелось узнать, что это за танк вы тут ремонтируете. Если можно, конечно.

– Иван.

Здороваясь, Иван успел посмотреть на Тора и, получив в ответ на невысказанный вопрос лёгкий кивок, заулыбался.

– Так это не танк, а танкетка Т-27. Мелочь пузатая. Хотим мы на неё, вишь, пушку «сорокапятку» приспособить, а то один пулемётик – несерьёзно очень. А вы, доктор, к нам по какой надобности?

– Да тоже хотим одну штуку попробовать сделать, чтобы переломы быстрее срастались.

– Доброе дело! Я вот по молодости-то шебутной был, как-то огрёб хворостиной-то, токо и успел, что руку подставить. А она, рука-то, возьми и хрясь – лопни. Срослася-то хорошо, фельшер сказывал, а в непогоду всё одно крутит, будь она неладна.

Для достоверности своих слов Иван сунул под нос Юрию Петровичу кулак, вероятно, полагая, что у доктора в глазах есть рентген.

– А вот года как три назад…

Но что случилось с Иваном года как три назад, Юрий Петрович так и не узнал: практически одновременно Тор закончил разговаривать по телефону, а подошедший Гоги доложил, что курсанты за обе щёки уплетают гречку с наказом сидеть и отдыхать, пока не позовут.