Эта часть была учебной, здесь из солдат делали сержантов. Конечно, звание можно получить и в другой части, его могли присвоить отличившемуся военнослужащему. А тут почти все через шесть месяцев службы становились сержантами. В нашем распоряжении был плац с трибуной, на котором учились маршировать, петь песни и т. д. Вокруг плаца размещались несколько пятиэтажных жилых казарм и здание учебного корпуса. Чуть в стороне вблизи от штаба – лазарет.

Солдатское кафе (чипок[5]) – на самом видном месте, за ним столовая, а на краю хоздвор. Еще спортплощадка на улице, ну и какие-то подсобные помещения, котельная, баня. Моя казарма располагалась недалеко от штаба на краю переднего угла плаца. Как и все остальные казармы, это было хорошее здание, построенное из кирпича, крепкое и основательное, теплое зимой, с большими окнами, несравнимое с тем бараком, в котором прошло мое детство. Можно сказать, условия моей жизни сильно улучшились. На первом этаже разместилась рота разведки, на третьем – рота связистов, а мы, рота АГСников – на пятом.

Похоже, я зря волновался, что меня не «купили» для элитной части. В нашу роту набирали в основном высоких и сильных солдат. В своем четвертом взводе я стоял чуть ли не самым последним в строю, хотя мой рост 183 см. А самый высокий из нас не вмещался в кровать, его ноги сантиметров на 20 торчали. Но в других взводах встречались и невысокого роста. Такой выбор объяснялся тем, что АГС был довольно тяжелым, и по правилам на гранатомет требовалось два человека. АГС весит 31 кг и состоит из разных частей, поэтому одному унести всё очень сложно. Но всё же потом в другой части я мог один с ним справляться и таскать далеко.

Нас обучали главным образом умению обращаться с гранатометом АГС-17, который разработан для того, чтобы иметь преимущество над пехотой. Ведь он стрелял ВОГами. Эта граната, столкнувшись с преградой, разлеталась на 400 осколков. Один взорвавшийся ВОГ обеспечивал в радиусе семи метров полное уничтожение пехоты противника. Учитывая, что в одной улитке (магазине) было 29 ВОГов, мы всегда добавляли еще 2, а сам АГС стрелял в шахматном порядке. Это оружие стало пользоваться огромной популярностью против пехоты. А особенность конструкции позволяла не только стрелять прямо, но и забрасывать гранаты за гору или здание; дополненное прицелом с ночным видением, могло эффективно использоваться и в ночное время.

Многое в этой учебной части не имело отношения к формированию боеспособного солдата, всё больше времени уходило на мытье полов и заготовку леса. Оттого я просто жил в ожидании скорейшего окончания шести месяцев, требуемых для нашего обучения. Но всё же были и в этом периоде моей биографии интересные вещи.

Первое, что я должен был пройти, чтобы окончательно попасть в армию и стать послушной ее единицей, это принять присягу. Очень торжественное мероприятие, в этот день приезжают родные, друзья. Я хотел самостоятельности, поэтому запретил родным ко мне приезжать в этот день и в любой другой, и сам не был в отпуске.

Плац, толпятся родственники, а перед ними разворачивается действие, важное для новообращенных. Перед всей толпой ты с автоматом на груди читаешь по бумаге слова присяги, ее нужно было выучить, но не помню, чтобы кто-то выучил. Ты клянешься перед всеми исполнять приказы командиров и начальников, стать верным воином своей страны. А среди нас, солдат, в это миг ты перестаешь быть «запахом», человеком в форме, но не солдатом, теперь ты «дух»[6], молодой солдат, естественно, который должен шуршать, много работать, не зная усталости и жалости к самому себе!

Для меня всё это было как игра, я ничего не понимал, делал то, что и все.

После того как мы приняли присягу, признав себя солдатами и дав клятву, начались наше обучение и тренировки.

Многие часы мы проводили в кабинетах и изучали по плакатам устройство разного вооружения и техники, тактику ведения боя и, конечно же, Строевой устав вооруженных сил РФ. Как в школе: разные предметы, преподаватели, перемены, с одной лишь разницей – тут за непослушание или незнание предмета наказывали физически, а не ставили двойки. Приказывали отжаться или присесть определенное количество раз.

Как-то мне пришлось отжиматься в теплом помещении в бушлате 100 раз. После выполненного задания я не сказал, что рядовой такой-то упражнение закончил, и сержант добавил еще 15 отжиманий. Я удивился: у меня никогда не получалось отжаться такое количество раз. Можно сказать себе, тренеру: «Не могу, устал, всё!» А в армии отжимаешься 100 раз, а если не выполнишь, то заставят отжаться еще 150. Я тогда понял, что, выполняя приказ, человек способен на большее. В жизни так: сел на велосипед, проехал 5 км, почувствовал боль в мышцах, остановился и отдохнул. А здесь среди солдат, товарищей ты выполняешь этот приказ не только потому, что это приказ, но и доказываешь себе и остальным, что способен его выполнить.

Не меньше времени было потрачено на плацу: становись! равняйсь! смирно! прямо шагооом марш! Тянули ноги: делай раз, делай два… Прошло уже много лет, но я так и не могу найти объяснения, зачем надо было тянуть ногу, тратить столько сил и нервов. Хотя, думаю, командиры таким образом хотели сплотить нас, сделать одним целым. Это обычная практика строевой службы. Больше нигде в последующем я этим не занимался – только в этой учебке. В других частях мы осваивали, как обращаться с оружием, как вести себя на поле боя, как стать настоящим солдатом и защитником родины.

В армии никогда не было скучно. Говорят, кто в армии служил, в цирке не смеется. И, скорее, это правда, каждый новый день приносил что-то веселое, все мы всегда были вместе, не утаишь ничего – ни мысли, ни желания. Кто-то из солдат днем вытворял что-нибудь эдакое, а кто-то лунатил ночами под всеобщий смех.

И, наверное, самая главная задача командования состояла в том, чтобы каждый солдат был чем-то занят. А чем озадачить подчиненных, когда ничего не происходит и служба тянется размеренно и скучно? Вот и заставляли нас командиры делать по многу раз одно и то же: мыть то, что уже отмыто, подметать там, где нет мусора.

Хотя, что говорить, рассказывали, что солдаты, служившие ближе к Москве, траву красили в зеленый цвет осенью, не говоря уже о бордюрах. Можно сказать, мне еще повезло.

Стрельба из оружия – романтика армии, вот, наверное, то, что больше всего меня привлекало. Но я был разочарован первыми стрельбами. Перед присягой нам дали пострелять из автомата Калашникова АК-74 (АК-74С – складной – я увидел только в войсках), зарядили шесть или девять патронов в магазин и… трак-та-там куда-то в сторону мишени, ничего не понятно, мало и бестолково. А вот после принятия присяги мы занялись усиленным изучением АГС и стрельбами из него.

До полигона от расположения роты идти нужно было через лес километров пять-шесть. И каждый наш поход сопровождался всякими усложнениями. Например, поступала команда…

«Вспышка справа»!

Услышав это, все мы должны были разбежаться, упасть на землю ногами в сторону вымышленной вспышки, найдя при этом какое-нибудь укрытие, и закрыть голову руками.