Я поднимаюсь с кровати и иду в ванную, умываюсь, расчесываю волосы. Я до сих пор хожу, завернувшись в простыню. Надоело! Надо будет намекнуть Аквамарину, что мне необходима одежда. Кстати! Может быть, я надену его форму? Нет, она будет мне велика. А если ее ушить? Интересно, а в этой комнате есть мастерок? Его используют при работе с тканью. Раньше принадлежностей для шитья было очень много. Одни облегчали ручную работу швеи, другие увеличивали возможности швейной машинки. Например, маркировочный инструмент позволял точно перенести выкройку на ткань, а специальная лапка с «колесиком» давала возможность свободно шить одежду из кожи на бытовой швейной машинке. Специальные портновские ножницы и прозрачная линейка-шаблон были незаменимыми инструментами закройщика и так же, как и другие инструменты для шитья, делали работу более качественной и профессиональной.[8]

Теперь надобность в этих приборах отпала. Все принадлежности для шитья были заменены электронными и объединены в один прибор. Правда, он получился громоздким, но сколько времени экономит! Кроме того, в медицине появился такой же мастерок. Его используют для наложения узловых швов, и он имеет более универсальную форму по сравнению со швейным, что позволяет держать его одной рукой и облегчает транспортировку.

После некоторых размышлений я принялась за поиск мастерка. Затем померила всю форму Аквамарина еще раз и заметила, что среди висящих в шкафу наборов есть один сорок шестого размера. Предположила, что он мал своему хозяину, и сделала замеры на нем. Начала резать, и за два часа из сорок шестого размера получился сорок второй. Оказалось, мне очень идет военная форма. Перед выходом из каюты я убрала за собой все остатки ткани и собрала волосы в прическу. Вместо заколки использовала несколько металлических скрепок. Вышла из каюты и направилась вдоль по коридору, хромая. Мои яркие волосы быстро привлекли ко мне внимание.

– Эй, кто ты такая? – спросил другой актиец.

– Я пассажирка крейсера «Эпсилон» с универсальным профилем подготовки. Вы можете дать мне работу на этом судне?

– Я не уполномочен на это, но могу отвести к тому, кто решит этот вопрос. —Думаю, что он инженер. Он ответил мне точно так же как и наши, когда круг их обязанностей заканчивается.

Чуть позже я встретилась с заместителем капитана. У этой женщины была синяя кожа, покрытая чешуйками, но мелкими и приплюснутыми, ярко-зеленые глаза, как у кошки, и орден на груди. Неизвестно, за что он был получен. Заместительница представилась и предложила несколько вариантов работы. Я взяла все: помощь в медпункте («принеси-подай» плюс отчетность по пострадавшим), отчет о деятельности и системе управления на «Эпсилоне» до нападения и отчет о свойствах растений и рыб, находящихся на корабле.

Стало заметно, что пострадавшие, которых актийцы опросили до меня, не дали им подробной и четкой информации. Наверное, инженеры отвечали примерно так: «Мы выращивали самых неприхотливых рыб только для употребления в пищу», «У меня нет полномочий рассказывать об оружии и транспорте. Спросите у капитана, его заместителя или кого-то из доверенного круга лиц». Кстати, об этом. У Эрика Крамера, помимо заместителя, были доверенные лица в каждом профиле: Сэлли из медицинского, я из универсального, Люк из инженерного и так далее. Затем меня проводили до медпункта, и там я встретилась с доктором Лонсер.

– Люхтенбург, где ты была и почему на тебе актийская форма?

– Сэлли, со мной все нормально, а эту форму я сшила сама. Сейчас не об этом. Послушай меня, не перебивая…

– Рия, что ты здесь делаешь? Вернись в каюту. А это у тебя откуда? —Аквамарин появился не вовремя. Теперь оба они замолчали и ждали моего ответа.

– Так, слушайте меня. Я договорилась о работе с заместителем капитана, так что все официально, а форму я сшила сегодня из твоей старой, сорок шестого размера. Аквамарин, мне нужна отчетность по пострадавшим. Я допишу всю необходимую информацию. Сэлли, а с тобой мне нужно поговорить отдельно. Ты не занята?

– Если хочешь что-то сказать ей, говори при мне, – тон Аквамарина стал агрессивным, актиец не доверял нам.

– Хорошо, слушай на здоровье! Сэлли, я хотела сказать, что Жак мертв. Не ищи его… Уже после приземления на эту планету его убили пираты… Прямое попадание в грудь, – Сэлли выронила из рук портативный компьютер. Сначала молча смотрела на меня, а потом развернулась и ушла в уборную со слезами на глазах. Она знала о чувствах Жака ко мне и потому меня недолюбливала. Аквамарин, как ни странно, был на моей стороне. Он проводил меня в отдельный кабинет, вручил необходимые документы и переводчик – плоскую пластину голубого цвета с сенсорным экраном, которую при желании можно было вставить в настольный компьютер или другой прибор.

– Мне самому здесь делать практически нечего, а тебе уж тем более. Иди в каюту, а завтра придешь на санитарный день.

– Хорошо, как скажешь. Можно узнать, куда мы плывем?

– Да. Мы собираем обломки вашего корабля: как только грузовой отсек будет заполнен, мы причалим к острову Родос. Думаю, у нас есть пара дней. Тебе сказали сроки, в которые ты должна закончить отчеты?

– Да. Карточки пострадавших заполню сегодня, а отчет по свойствам растений и видам рыб был на карте в кармане моей формы. Если найдешь ее, упростишь мне работу.

– Твоя форма осталась на «Мифиде». Я принесу ее к вечеру. Лучше сосредоточься на другом отчете.

На этом мы разошлись, но перед тем я заметила, как Аквамарин бесцеремонно вошел в женскую уборную. Наверное, его интересовали подробности моих отношений с Жаком и Сэлли по отдельности, но, по-моему, это жестоко – допрашивать человека, который только что узнал о смерти родственника.

Итак, вот я и вернулась в каюту. Всего мне нужно заполнить восемьдесят шесть анкет пассажиров, считая мою, и десять – помощников капитана. Итого девяносто шесть, при том, что изначально нас было сто семьдесят пять. Мариэл, заместитель капитана подлодки, сказала, что на нижней палубе расположены морозильные камеры для трупов. Женщина была строгой. Его бледное лицо не выражало эмоций. Её внешность была полностью противоположная моей. Волосы были яркими, но сам оттенок был холодным. По крайней мере, такая ассоциация была в моей голове при виде ярко-голубого цвета волос. Сейчас занято пятнадцать из них. На опознание приходить не нужно. Сэлли уже провела его: ведь на «Эпсилоне» она лично контролировала состояние каждого во время функциональной диагностики камер.

В анкете каждого землянина описывается состояние здоровья на текущий момент или указывается причина смерти, например, ранение, несовместимое с жизнью, при нападении пиратов, или смерть вследствие неудачной посадки. Данная информация вносилась в анкеты до меня. Сейчас моя задача состоит в том, чтобы указать профиль и дать краткую характеристику деятельности, которую человек выполнял на «Эпсилоне». Например, профиль Жака Лонсера:

Кратко, четко и по делу. Так же заполняются другие анкеты и высылаются заместителю через сеть или в физической форме через карту, которая помещается в медпункт и дополняет базу. Жак был для меня неважен. Я не любила его и сразу отвергла после того, как он признался мне. Не люблю скучных и косноязычных людей. Его внешность была обычной для инженерного профиля. Широкие плечи и сильные руки. Тело стройное. Он брюнет с зелеными глазами. Когда я смотрела в них, то видела грусть и пустоту. Мне всегда казалось, что у него случилось что-то плохое в жизни, поэтому взгляд так помутнел. А что до меня. Я никогда не буду встречаться с человеком из жалости. Ещё хочу заметить, что Жак был очень медленным. Возможно, это можно посчитать одной из особенностей специалистов инженерного профиля. Он невероятно долго чинил что-либо и плохо переносил критику. Его могло расстроить даже то, что прибор, который он починил 2 года назад опять сломался. Я считаю, что все вещи всегда ломаются и расстраиваться из-за этого не стоит. Это нормально. Об его хобби я ничего не знаю. Мне даже неинтересно узнавать его ближе.