Он ушел. Ничего больше не сказав, не пообещав. Я стояла и смотрела на закрытую дверь, не способная сдвинуться с места ни на миллиметр. Окоченевшая, застывшая, растерянная.

Когда мы увидимся? Что будет дальше? Что творится у него в голове? Мне достался самый сумасшедший, непредсказуемый и невероятный мужчина.

Как только он ушел, я почувствовала опустошение. Будто он забрал важную, самую важную часть меня самой.

Прислоняюсь лбом к стене, с болью понимая, что проиграла. Чувства к нему вернулись, если они вообще когда-то исчезали, и, кажется, стали только сильнее. Он ушел несколько минут назад, а мне стало тяжело даже просто дышать без него. Я больше не принадлежала себе, как бы это странно не звучало. Но и его не была — ведь он ушел, оставив меня в моей жизни, ждать своего мужа.

Значит, его устраивал просто секс? Он мог согласиться с тем, что я принадлежала другому мужчине? Почему-то с этой мыслью мне было справиться сложнее всего. С мыслью, что я так мало значу для него: ему безразлично, что меня параллельно трахает и целует другой мужчина. Мне было не все равно. Я ненавидела его жену. Ее имя, образ, сам факт ее существования. Тихо, люто, молча, не признаваясь сама себе. А он… ему все равно…

Весь остаток дня я провела в галерее, стараясь максимально загрузить себя работой и не отвлекаться на мысли о Тимуре. И самое главное, не думать о муже, воспоминания о котором вызывали у меня тревожное предчувствие и беспокойство. Я знала, понимала, что нужно что-то делать. Принять решение. Например, рассказать все Денису? Я не могла больше притворяться, врать. Больше не могла.

Я не была уже уверена ни в чем. Люблю ли я мужа? Должна ли я пытаться сохранить брак? Увижу ли я еще раз Тимура? Как остановить наши странные, безумные отношения? Как не поддаваться ему? Как спастись? Как перестать его любить…

Но, как и когда-то с Майком, сильнее всего был страх. Страх остаться одной. Денис был моим фундаментом, плотом, стеной. Моей опорой. Я не знала, как я буду существовать без него, как я буду одна. Мне казалось, что я не умею, не могу одна. Мне нужен он — стабильный, спокойный, надежный. Тимур не такой. Безумный, непредсказуемый, закрытый — он не тот, с кем бывает хэппи-энд. Но и без него я не могу. Быть без него — это как вырвать сердце из груди и продолжить жить как ни в чем не бывало.

Слишком запутано, слишком сложно. Любой выбор — много “но” и “если”. Любое решение — неправильное, что-то ломающее и разбивающее. Но и жить дальше, спрятав голову в песок, невозможно.

Зазвонил телефон, я взяла его со стола и, посмотрев, что звонит муж, ответила.

— Да?

— Ты где? — голос Дениса звучал резче и жестче, чем обычно.

— В галерее. Что-то случилось?

— Я скоро буду.

— В смы… — в трубке раздались гудки.

Я удивленно посмотрела на экран. Я не ждала Дениса раньше, чем через неделю из Москвы.

Спустя полчаса телефон зазвонил вновь. В трубке раздалось резкое, лаконичное “выходи” и опять гудки. Я нахмурилась, ощущая, как сердце сжимается в дурном предчувствии. Он знает? Подозревает? Мог ли Тим за моей спиной все рассказать Денису?

Вышла на улицу, кутаясь в легкое пальто. Вечером в Питере даже в августе было достаточно прохладно. Быстрым шагом подошла к машине. Денис, на удивление, не спешил, чтобы встретить и открыть дверь, хотя обычно именно так и делал. Я, стараясь не слишком нагнетать ситуацию в мыслях, села в машину. Посмотрела на мужа, который даже на меня не повернулся. Как только я оказалась внутри, резко сорвался с места.

Его пальцы сильно и напряженно сдавливали руль, челюсть сжата, на меня так ни разу не посмотрел.

— Динь… — обеспокоенно прошептала я, уже зная, почему он так себя ведет.

Других причин нет. Иных объяснений не существует. Он знает. Все знает.

Это ужасное ощущение — образовавшейся тяжести и пустоты внутри одновременно. Мне страшно. По-настоящему.

Чего я боюсь? Дениса? Наверное, нет. Мне не нравится сама мысль, что ему все известно — от этого тошно и плохо. С ужасом думаю о разочаровании и ненависти, которые наверняка поселились в его глазах. Может быть, даже отвращение, осуждение. Он будет кричать? Обвинять? Материть? Тошно, как же тошно.

Но Денис продолжает молчать. Бросает на меня быстрый, ничего не выражающий взгляд, делает музыку громче, так что мощные басы оглушают, видимо, показывая, что разговаривать не намерен, и опять внимательно смотрит на дорогу.

Я не знаю, что будет дальше, что мне ждать. Впиваюсь пальцами в ручку сумки, которая лежит на коленях, и невидящим взглядом смотрю на проносящийся мимо город.

Мы едем недолго. Машина резко останавливается, и Денис все также молча выходит из салона. Я продолжаю сидеть, наблюдая за ним. Мы остановились прямо на мосту, на аварийках. Денис подходит к перилам. Уже восемь вечера и вокруг темно. Я медленно выбираюсь на улицу и иду к мужу. Встаю рядом.

Мы на Троицком мосту, смотрим на практически черную Неву впереди и мелькающие огни города. Позади проносятся машины.

— Ты помнишь? — вдруг звучит хриплый голос моего мужа.

— Что? — неуверенно спрашиваю я.

Он резко поворачивается, кажется, злясь, что я задала такой вопрос. Берет меня за руку, сильно сжимая, так что я морщусь от боли, и тянет за собой. Мы проходим десяток шагов, и он останавливается.

— Вот, — резко говорит он и касается замка, который висит на перилах моста.

— Конечно, я помню… — тихо шепчу я.

Наш замок. Мы повесили его здесь после женитьбы. В день свадьбы.

“— Этот замок как символ нашей вечной любви, — голос моего мужа искрится счастьем, а на лице широкая улыбка. — На мосту, где мы с тобой в первый раз поцеловались, — задорно подмигивает он мне.

Я смеюсь, удивляясь тому, какой мой муж романтик и как мне с ним повезло. Он невероятный, восхитительный, самый лучший.

Он берет мою руку, кладет на ключ, накрывает своей рукой, и мы поворачиваем его вместе. А потом также, не разжимая рук, кидаем ключ в Неву.

Я счастливо улыбаюсь, смотрю в глаза мужа.

— Теперь мы вместе навсегда, — тихо шепчет он, целуя”.

Воспоминания, яркие и жалящие, впиваются в меня.

Я верила, что мы с ним — идеально сочетающие пазлы. Никогда между нами не было того сумасшествия, безумия, что с Тимуром. Всегда было хорошо, правильно, и я поверила, что только так и надо.

— Динь… что происходит? — спрашиваю я.

Задать этот вопрос сложно. Очень не хочется. Но так правильно, так нужно.

Денис отворачивается, будто не может больше смотреть на меня. Опять сжимает руками перила. Все тело напряжено, сжато. Потом резко смотрит на меня.

— Я выхожу из проекта в Москве, — чеканит он.

Я пораженно распахиваю глаза. Меня удивляет все: тон моего мужа — резкий, колкий, жесткий, совершенно несвойственный ему, и слова, которые он говорит.

— Как…

— Просто, Саш, просто, — резкость вдруг пропадает из его голоса, но появляется усталость и боль.

Я молчу. Обнимаю себя руками, не зная, что сказать, и страшась спросить.

Он знает? Откуда? Что будет дальше? Мысль, что я потеряю его дарит два полярных ощущения. Первое — облегчение, потому что не надо больше врать и обманывать, я могу поддаться своему безумию под названием “Тимур”. А второе — отчаяние, потому что я не могу остаться без своего мужа. Не могу, я погибну.

Я не понимаю сама себя. Это сложно. Сложно выбирать, я не хочу. Да и между чем и чем я выбираю? С одной стороны — муж, который любит меня и носит на руках. С другой — Тимур, к которому, да, меня тянет, но между нами лишь похоть. Тимур… ничего мне не предлагал и не обещал. Хочу ли я выбрать пустоту и неизвестность вместо равномерной, устроенной жизни с человеком, который так много обо мне всегда заботился?

— Динь… я…

Пытаюсь что-то сказать, сама не знаю что, но чувствую — задолжала ему объяснения.

— Нет, Саш, не надо, — глаза мужа предостерегающе сужаются. — Нет больше Москвы. Нет проекта новой галереи. Ничего нет. Есть мы. Я и ты.