Но я не собиралась сдаваться и на следующий день опять приехала в клуб. И через день. Но мне не везло.

Всю следующую неделю я порывалась поехать в Москва-Сити или в его загородный дом, но в итоге решила, что попытаю шанс на ближайших выходных в клубе, и если его не встречу, то тогда уже буду реализовывать план Б.

И мне повезло. Если это вообще можно назвать везением.

Чтобы не пропустить приход Тимура, я сидела лицом ко входу и поэтому увидела его сразу же.

Он шел уверенной походкой, смотря куда-то вперед, в костюме, который сидел на нем как влитой. Волосы растрепаны, на лице щетина. Мое сердце болезненно сжалось.

Я могла злиться на него, могла даже порой думать, что ненавижу, но мое сердце его безоговорочно любило. Даже спустя столько лет. Наверное, теперь, когда мои отношения с мужем были окончательно разрушены, я могла себе в этом признаться.

Он был ядом в моей крови. Моей зависимостью. Впитался под кожу. Я ощущала его присутствие каждой клеточкой тела. Оно тянулось к нему, будто его притягивало магнитом. И я любила каждую его черточку — этот резкий подбородок, напряженную, часто сжатую челюсть, темный, холодный взгляд. Любила его силу, которая меня завораживала и подавляла, вызывала желание подчиняться и быть рядом. Просто быть — его, для него, с ним.

Я сумасшедшая, безумная, слабохарактерная дура. И наверное, я бы никогда не поверила, что можно так любить, хотеть, желать, зависеть от кого-то. Ведь это ненормально, неправильно, иррационально. Так не бывает. Спустя года все еще быть настолько зависимой от него.

Может быть, поэтому ничего не сложилось с Денисом. Я никогда их не сравнивала. Они были абсолютно разные. Одного я любила головой, по крайне мере, уговаривала себя, что люблю, другого — всем своим существом. Один был идеален, прекрасен, другой — уничтожал и разрушал меня. Но именно Тимур имел надо мной неограниченную власть. Наверное, если бы он позвал меня сейчас на край света, я бы пошла. Нет, побежала. Забыв, простив все и за все. Вот такая моя любовь: глупая, преданная, ничтожная. Я в этой любви и сама ничтожная. Слабая, потому что готова прощать, закрывать глаза на то, что недопустимо, неправильно. Лишь бы быть с ним, рядом, для него.

Но он не звал. Ничего не предлагал. Никогда не обещал. И это меня ломало, выкручивало, опустошало. Я хотела ему сдаться. Понять, простить, забыть все, что было. Было и было, пусть останется в прошлом. Но он не обещал никакого будущего нам. А я хотела. Мечтала. И теперь способна была в этом признаться. Когда с Денисом все было кончено, я могла себе честно сказать: мне нужен только он и никто другой. И никогда был не нужен никто, кроме него. В нем заключен целый мой мир. Высокопарно, глупо. И очень больно.

Тимур вдруг оборачивается приостанавливаясь. И я вижу, что его догнала какая-то девушка. Высокая, стройная, красивая. Черное маленькое платье, шпильки. Она улыбается ему, а он смотрит на нее и что-то говорит. А в следующую секунду он вдруг резко прижимает ее к себе, и я вижу, как его рука сжимает ягодицу этой девушки.

Я закрываю глаза, чувствуя, как что-то во мне обрывается, крушится. Я слышу звон, но, кажется, это звенит то, что ломается у меня внутри.

Не знаю, почему так больно. Ведь он ничего не обещал мне, но почему-то все равно невыносимо больно. Будто кто-то вспарывает внутренности острым ножом без наркоза и анестезии.

Может быть, потому что я сходила по нему с ума? Я не могла думать ни о ком больше, я не была в силах заниматься сексом с собственным мужем. Я вспоминала его руки, губы, тело. А он… так просто. Я одна из. Не особенная. Ведь я, глупая, решила, что я действительно для него не такая, как все. Иначе зачем бы ему опять все это начинать между нами? У меня муж, у него жена. Должны были быть веские причины, чтобы он решился на то, что между нами произошло. Так я думала. А оказалось все намного проще — для него это лишь секс. И он, видимо, просто не привык себе отказывать, даже если есть преграды в виде мужей и жен.

Так невыносимо больно. Ноет, оглушает, выкручивает. Может быть, с этим адским глухим криком умирает во мне моя наивная и слепо влюбленная в Старцева часть?

Я открываю глаза, провожая взглядом удаляющуюся пару. Они идут куда-то наверх по лестнице. И я почему-то уже вижу картинки того, как он заводит ее в свой кабинет, нагибает над столом и берет жестко, вбиваясь в нее и удерживая за волосы. Так, как он бы это сделал со мной.

И, возможно, впервые я начинаю его действительно ненавидеть. За дыру в своем сердце. За нескончаемую боль, которую ничем не заглушить и не вытравить. За то, что я не особенная для него, а он для меня — да. За то, что смог опять перешагнуть. Правда в этот раз он разрушил не только мою жизнь, но и жизнь моего мужа. И ему все равно.

Я впервые ощущаю жажду мстить, уничтожать, рвать, метать, кричать. Именно жажду — всепоглощающую, отравляющую, черную.

Я поднимаю взгляд и вижу, как Тимур приобнимает девушку, а она смеется, закинув голову. А потом они скрываются за дверью.

А я ненавижу. Свою любовь к нему, от которой так тошно. Его самого, за то, что он такой, какой есть. Ему все равно. Безразлично. Я ненавижу. Себя, его, весь мир. И единственное, о чем думаю, что теперь я хочу проехать по его жизни бульдозером — все смять и уничтожить. Чтобы он почувствовал, каково это — когда кто-то крушит все, что ты старательно строил. Чтобы увидеть его поверженное лицо, когда он поймет, что я тоже могу дать сдачи. Я хочу, чтобы он считался со мной. Чтобы это он сидел вот так, как я сижу сейчас: разбитый, опустошенный, а жизнь его в этот момент была бы похожа на руины.

Я ненавижу его. Я хочу мести. И не остановлюсь, пока не добьюсь своего.