На картине вырисовывался силуэт пары. Мужчина стоял спиной и видно было, что он обнажен, лицо женщины выглядывало из-за его плеча, ноги обхватывали ее талию. Она сидела на комоде, пальцы впивались в плечи мужчины, глаза были зажмурены, а лицо искажено мукой страсти. Крепкие, упругие мужские ягодицы были напряжены.

— Это мы? — спросил муж.

Я повернулась к нему, поразмыслив немного, кивнула. Мне все легче давалась ложь мужу, но меня это сейчас не беспокоило.

Не думая больше ни секунды, схватилась за край майки, дернула ее наверх, снимая, а потом таким же резким движением скинула шорты. Я все еще пребывала в том погруженном состоянии, в которое уходила, когда писала картины. А еще была… сильно возбуждена. Весь этот час, или два, или три, пока я рисовала, я раз за разом слышала хриплое дыхание в своей голове и рычащее “Давай, Сэмми, давай, черт возьми”.

Глаза Дениса удивленно расширились. Он не ожидал от меня такой ретивости. Я обычно не проявляла инициативу первой. А еще мы крайне редко занимались сексом за пределами спальни. Но мне было все равно. Я хотела мужа сейчас и здесь.

— Пожалуйста, — тихо, отчаянно прошептала я, смотря Денису в глаза.

Он резко подался вперед, подхватывая меня на руки. Жадно начал целовать. Я обхватила его обеими руками и ногами, он куда-то меня понес и посадил на что-то твердое. Прервав поцелуй на несколько секунд, стянул свою футболку, потом домашние штаны, под которыми на нем не было белья, и вернулся ко мне.

Мы практически повторяли происходящее на моей картине. Движения мужа были более лихорадочные, резкие, чем обычно. Он мял мою грудь, потом наклонился и втянул сосок прямо через тонкую, прозрачную материю лифчика.

— Пожалуйста, быстрее, — всхлипнула я, выгибаясь навстречу его губам.

Я была так сильно возбуждена, что мне нестерпимо нужно было почувствовать жар и твердость его члена внутри. Денис поднял голову, впиваясь в мои губы, а сам, отодвинув полоску трусов, резко вошел в меня. Я порывисто выдохнула, широко распахивая глаза.

Он вышел из меня и вновь вошел. Медленно, плавно. Я крепче обхватила его ягодицы ногами, пытаясь таким образом заставить глубже и резче входить в меня.

— Пожалуйста, — тихо простонала я, — сильнее.

Денис начал активнее толкаться в меня, но мне все равно не хватало агрессивности, жесткости в его движениях. Это было не то. Не так. Не так как с ним…

Я скользнула языком по шее мужа, всасывая горячую кожу и мысленно приговаривая “сильнее, жестче, пожалуйста”. Подняла голову и чуть не задохнулась, увидев темный, обжигающий взгляд Тимура.

Он стоял в открытых дверях мастерской и внимательно наблюдал за происходящем. Руки были сжаты в кулаки, челюсть напряжена.

Я не знаю, сколько он тут стоял, но мне показалось, что достаточно долго.

Денис сделал особенно острый толчок, и мои губы раскрылись от резкого выдоха, но я не переставала смотреть в глаза Тимура.

Меня трахал мой муж, но именно Тимур сейчас заставлял все внутри плавится и сгорать. Он не уходил, а я никак не могла отвести взгляд. Я не знаю, о чем он думал сейчас, что чувствовал. Я лишь впилась зубами в плечо мужа от переизбытка эмоций и продолжила смотреть Тимуру в глаза. И в этом всем было столько неправильного. И одновременно с этим жаркий, жесткий, гневный взгляд Тимура заставил острой судорогой скрутиться меня в руках мужа и кончить так, как я никогда с ним не кончала. Я закричала, не сдерживаясь, конвульсивно сотрясаясь в руках мужа. Денис кончил за мной следом, изливаясь в меня. И от этого взгляд Тимура как будто стал еще жестче и яростнее. Я уже давно принимала противозачаточные таблетки, поэтому муж никогда не использовал презерватив.

Силой воли я заставила отвести себя взгляд от Старцева и сосредоточиться на лице мужа. Он внимательно смотрел на меня, будто пытаясь что-то понять, найти какие-то ответы. То, какой я сегодня была — спонтанной, жаркой, требовательной, было непривычным для моего мужа. С ним я всегда была спокойной, а наш секс обычно включал долгие прелюдии и ласки. И без длительной подготовки я редко с ним кончала. Он это знал. И еще никогда не кончала с ним так быстро.

Я потянулась и поцеловала губы Дениса, стараясь успокоить его и показать этим жестом, что все нормально.

Но все было ненормально.

Когда я посмотрела на дверь в мастерскую, там уже никого не было.

Случилось то, о чем я так отчаянно просила. Он исчез. Исчез из моей жизни так, будто бы он в ней и никогда не появлялся. Целый месяц тишины и спокойствия.

Первую неделю я вздрагивала от громких, резких, неожиданных звуков. Я напрягалась по любой причине, сжималась, подбиралась, готовая увидеть его. Но этого не происходило. Я тревожно оглядывала помещения, в которые приходила. Я искала его глазами. Но я знала, как только заходила в ресторан, в галерею, куда угодно — его здесь нет. Присутствие Тимура я ощущала всегда на каком-то интуитивном уровне, а сейчас была пустота и тишина.

Он оставил меня. Оставил в покое. Мне не верилось. Я не хотела верить.

Когда прошло две недели я, наконец, начала возвращаться к той себе, которая была до нашей знаменательной новой встречи. Моя жизнь вновь возвращалась на круги своя. Я перестала вздрагивать и лихорадочно искать его в толпе.

Потом я начала злиться. Он разворошил мою жизнь, перевернул все с ног на голову и просто исчез. Поигрался. Взял свое. И был таков. Мне тяжело было признать, что я для него никто. Пустое место. Ничего не значащий секс. От одной этой мысли я сходила с ума.

Я знала, что никогда нам не быть вместе. По множеству причин. Но это не мешало мне также как два с половиной года назад хотеть, чтобы он сходил по мне с ума.

Одна мысль, что он трахает сейчас других, что он возвращается каждый вечер домой к жене, была невыносима.

Я была безумна. Я ревновала того, кто мне не принадлежал. И ревновала так яростно, так зло, что это чувство отравляло всю меня. Я никогда ничего подобного не ощущала по отношению к мужу.

Но больше всего я боялась, что перестала любить Дениса. Я не допускала этой мысли. Душила, убивала ее на корню. Он был самым родным и дорогим для меня человеком. Только с ним я почувствовала себя вновь счастливой, цельной, спокойной. Я была защищена, любима. Мой муж исполнял все мои желания, был ласков, нежен. О чем еще я могла мечтать?

Я ненавидела Тимура за то, как много о нем думала. Он — как навязчивое видение преследовал меня круглые сутки. О нем я думала, когда просыпалась и засыпала, когда ехала с работы и домой, когда принимала душ. Я думала о нем даже тогда, когда занималась сексом с мужем.

Впрочем, наш секс с мужем стал редким и совсем безвкусным. По крайне мере, для меня. Я пыталась, я правда пыталась наслаждаться его прикосновениями, его близостью, но не могла. Мое тело не откликалось. А, может, не чувствовала ничего душа. Я не хотела этих рук на своем теле, этих губ на своей коже — и ничего в этом мире не могло изменить этого. Я искусственно стонала, выгибалась, подыгрывала, но не ощущала и сотой доли того, что будило во мне присутствие Тимура. Хорошо, что тело все равно физически реагировало и увлажнялось, иначе мне сложно было бы объяснить мужу, что со мной происходит, но на этом все. Я не хотела его головой, душой, сердцем. И ненавидела себя и Тимура за это с каждым днем все сильнее.

Он исчез, но оставил за собой след. Его незримое присутствие отравляло мою жизнь, мой брак. Я начала отдаляться от Дениса. Я понимала, чувствовала это, но не могла ничего поделать, была не в силах это остановить. Я старалась как можно меньше времени проводить наедине, поэтому с головой ушла в работу, придумала несколько новых проектов и практически жила в галерее. Денис ничего не говорил. Не знаю, может быть, он не замечал или ждал, пока я сама захочу рассказать. Мне было все равно. Все равно на чувства мужа впервые за наши отношения. Я настолько была поглощена своей болью и своими переживаниями, что была слепа и глуха ко всему остальному миру. Единственное, что заставляло сердце оживать и выжидательно сжиматься — мысли о Тимуре Старцеве.