Это одна из самых известных танцовщиц начала XX века. Как вы думаете – кто она? Любители поэзии её должны узнать, если нет – смотрите стихотворение «Горение», в нём она упоминается. Горение И в поэтический бокал воды я много подливал. А. С. Пушкин Я воду лью, как все поэты, В свой поэтический сосуд, Но в основном к стихам сюжеты Из жизни в кровь и мозг текут. Вот моего коснулся взора Лучом соцветий Тициан, А муза танца Терпсихора Напела сердцу про Дункан. А вот крестьянское подворье, Изба, натопленная печь, За прялкой бабушка Прасковья, А дед Василий чинит сеть. С непостижимым словом Логос Открыл передо мной чело, Увидеть их, услышать голос Мне вдохновенье помогло. Оно закаты и рассветы Встречает взором огневым. И я, друзья, как все поэты, Горжусь горением своим. Кузина Памяти Трусовой (Шушиной) Зои Геннадьевны В просторном доме я и Зоя. Нам интересно посмотреть, Как вяжет бабушка Прасковья, А дед Василий чинит сеть. Но вскоре я отметил взглядом: Иные малыши в избе, А мы шагаем с Зоей рядом По ученической тропе. Держась за древо родовое, Мы с ней с утра и до утра. А вот и время золотое: Гитары, песни у костра. Вино любви из полной чаши Текло, как нега из очей, И вот уж Зоя мужу Саше Трёх подарила сыновей. Богатство речи и движений, Умение себя подать, И судьбоносные ступени Несли волнующую стать. Не столько формы, краски – сколько Притягивал глубинный свет, Цветущий ярко, словно зорька, На протяженье многих лет. И шла, даруя знанья, силы, Игру ума и благость дня. А ныне мрамором могилы Друг жизни смотрит на меня. Шушины Я был в Гороховецких лагерях, Зимой и летом марши совершали, Развёртывали технику в полях И тактику пехоты изучали. Учебные атаки по пескам, Окопы рыли, парясь в обороне, Привыкли к регулярным марш-броскам. Кому легко на волжском полигоне?! Здесь в сорок третьем дядька мой бывал И проходил в пехоте подготовку. Как страшный сон, он это вспоминал — Кормили так, что не поднять винтовку. И бабушка, заботливая мать, Еду возила для солдата-сына. Ушёл он добровольцем воевать И дошагал до самого Берлина. Он на Рейхстаге написал весной, Увековечив имена упрямо: «Геннадий Шушин» – это дядька мой, И «Анна Шушина» – моя родная мама. Мгновенья
Миг за мигом по жизни иду, Все года собирая. И в какой-то момент добреду До последнего края. Несмотря на обилие дней, Пробежавших проворно, Большей частью в дороге моей Протекает жизнь ровно. Но бывают мгновенья, когда Дух сливается с миром, А душа, как в истоке вода, С колдовским эликсиром. И по телу проходит волна, Как от пушкинской лиры, Мысль тогда осеняет меня О гармонии в мире. Этот миг я стараюсь поймать, Задержать его властно. И всем сердцем своим прокричать: «Ты, мгновенье, прекрасно!» Миг за мигом по жизни иду, Принимаю упрёки, И в какой-то момент упаду Я на этой дороге. Новая элита В центре выставочного зала на высоком подиуме лежал торт весом 80 кг в виде фигуры Ленина в гробу в натуральную величину. Играла траурная музыка. Акция художников, прошедшая в московской галерее «Дар» 30 марта 1998 г. Были приглашены депутаты ГД, члены правительства На плечах своих внесли Слуги, будто тени, Шоколадный гроб. Внутри Шоколадный Ленин. Деньги льются как вода, Славная житуха, Поглощать торт господа Начинают с уха. Вот один, прорезав гроб, Подчинившись клану, Сунул ложку прямо в лоб, Мол, мозги достану. Пошловатый господин С милою особой, Одурев от сладких вин, Поделился попой. Смех сиятельных господ, Каламбур с кислинкой, Посылает дама в рот То, что под ширинкой. Перемены не страшны Для пустых личинок, Получил хмырь от жены Ленинский ботинок. Изворотливый хохмач Вырывает сердце, Подаёт лакей кумач Вместо полотенца. Это было на заре Либеральной слизи, А точнее, при «царе» Ельцине Борисе. |
