Рано утром в среду, 4 марта 1953 года, задолго до рассвета по московскому радио было передано ошеломившее всех заявление советского правительства, оповещавшего своих граждан и остальной мир о том, что в ночь с 1 на 2 марта Сталин перенес инсульт. Согласно тексту официального заявления, у Сталина, находившегося в своей кремлевской квартире, произошло кровоизлияние в мозг, которое вызвало потерю речи и сознания. Развился паралич правой стороны тела, а сердце и легкие перестали нормально функционировать. Власти заверили советский народ, что Сталин находится под постоянным наблюдением Центрального комитета КПСС и советского правительства и получает всю необходимую медицинскую помощь. Тем не менее каждому предстояло осознать, что серьезная болезнь товарища Сталина подразумевает более или менее длительное неучастие в руководящей деятельности. По сути это означало временное отстранение товарища Сталина от государственных дел.

В медицинском бюллетене приводились более конкретные детали диагноза, включая показания медицинских приборов, указывающих на расстройство дыхания, учащенный пульс и тревожный уровень кровяного давления на фоне сердечной аритмии. Несмотря на то что «состояние здоровья И. В. Сталина продолжает оставаться тяжелым», врачами «проводится ряд терапевтических мероприятий, направленных на восстановление жизненно важных функций организма»[2]. Под бюллетенем стояли подписи десятка высокопоставленных медицинских работников, включая министра здравоохранения и начальника лечебно-санитарного управления Кремля. Власти давали понять, что принимают самые эффективные меры, возможные при столь страшном диагнозе. Руководство партии контролировало работу министра здравоохранения, а сам министр, в свою очередь, лично руководил врачами, ни один из которых, если судить по фамилиям, не был евреем. Это имело принципиальное значение, потому что всего семью неделями ранее, 13 января, правительство объявило о раскрытии зловещего заговора с участием группы врачей, большинство из которых были евреями, и, как утверждалось, они были связаны с империалистическими и сионистскими организациями с целью убийства ряда советских руководителей путем злонамеренного применения своих медицинских навыков. Так выглядело печально известное «дело врачей». Теперь же болезнь постигла самого Сталина. Его преемники и ближний круг — Георгий Маленков, Лаврентий Берия, Николай Булганин и Никита Хрущев — выжидали по меньшей мере сорок восемь часов, прежде чем объявить новость. Они хотели убедиться, что окончательно договорились друг с другом о разделе партийной и государственной власти. Было важно не только успокоить население, но и — не в последнюю очередь — защитить самих себя. Они жили в постоянном страхе за собственные жизни, гадая, кого и когда, одного из них или всех сразу Сталин выберет в качестве жертвы — как это уже случилось со многими из его некогда могущественных приближенных. В этот щекотливый момент общая задача выжить стала залогом их сплоченности. И всем им была нужна уверенность в том, что Сталин вот-вот умрет. Неожиданно его беспощадная личная диктатура закончилась. Их страх перед ним начал улетучиваться.

Состояние здоровья Сталина долгое время было предметом самых разных слухов. Кто не мечтал о его смерти! А может быть, люди просто выискивали признаки надвигающейся кончины, зная, что, если не считать смерти, ничто так не проявляет нашу человечность, как старость и болезни. Но некоторые запрещали себе даже подобные мысли. Выслушивая сообщения врачей, писатель Константин Симонов полагал «бессмысленным рассуждать о том, что такое пульс, давление, температура и всякие другие подробности бюллетеней, что они значат для состояния здоровья человека, которому семьдесят три года. Не хотелось об этом думать самому и не хотелось разговаривать об этом с другими, потому что казалось, что нельзя говорить о Сталине просто как о старом человеке, который вдруг тяжело заболел»[3]. Как писал в своих мемуарах Илья Эренбург, «мы давно забыли, что Сталин — человек. Он превратился во всемогущего и таинственного бога»[4]. Но сам Сталин не разделял подобных иллюзий. Ходило невероятное количество слухов о том, что он поддерживает научные исследования, направленные на увеличение продолжительности человеческой жизни, и даже помиловал известного врача Лину Штерн, осужденную в 1952 году за государственную измену и шпионаж, так как полагал, что ее работа сможет продлить его собственную жизнь[5].

На основании заключений врачей, лечивших Сталина, и других источников информации можно хотя бы частично реконструировать его историю болезни. Сталин имел ряд телесных дефектов. Пальцы на его левой ноге были сросшимися. Лицо было испещрено отметинами, оставшимися от перенесенной в детстве оспы. Левая рука производила впечатление усохшей и не могла нормально сгибаться в локте. Есть несколько объяснений этой травмы: либо несчастный случай в детстве, после которого мальчик не получил нужного лечения, либо повреждение левой руки во время трудных родов, ставшее причиной так называемого паралича Дюшена — Эрба. Ближе к своему пятидесятилетию Сталин стал жаловаться на тупые боли в мышцах и нервных окончаниях рук и ног, и доктора рекомендовали ему принимать лечебные ванны на курортах юга России и Кавказа. Он также страдал от головных болей и болезненных ощущений в горле. К 1936 году наблюдавшие Сталина врачи обратили внимание на трудности с походкой и сохранением равновесия и приступили к лечению начальных симптомов атеросклероза.

Считается, что вскоре после войны, в 1945 и в 1947 годах, Сталин перенес либо инфаркт, либо серию микроинсультов. В отсутствие какой-либо достоверной информации в западной прессе появилось несколько статей с домыслами о его пошатнувшемся здоровье. В октябре 1945 года в Chicago Tribune, Paris Press и Newsweek одновременно были опубликованы заявления, что на Потсдамской конференции летом прошлого года во время своей первой и единственной встречи с президентом Трумэном Сталин перенес два сердечных приступа. 11 ноября французский журнал Bref сообщил, что 13 сентября у Сталина произошел инфаркт и что он уединился на Черном море, чтобы составить свое политическое «завещание»[6]. Что происходило на самом деле, установить сложно. 24 и 25 октября в Сочи Сталин лично приветствовал американского посла Аверелла Гарримана, и именно Гарриман заверил журналистов, что «генералиссимус Сталин находится в добром здравии и слухи о его болезни не имеют никаких оснований»[7].

Тем не менее в послевоенные годы здоровье Сталина продолжало ухудшаться. Один иностранный дипломат, встречавшийся с ним в июне 1947 года, был поражен тем, насколько Сталин сдал с момента окончания войны. Теперь он выглядел «старым, очень уставшим человеком»[8]. По словам российского историка Дмитрия Волкогонова, Сталин как минимум трижды падал в своем кабинете: два раза на глазах у Поскребышева и один раз в присутствии членов Политбюро. Волкогонов описывал эти приступы как внезапные спазмы сосудов[9]. 19 января 1952 года, во время последнего осмотра у личного врача, кардиолога Владимира Виноградова, тот настоятельно рекомендовал Сталину поберечь себя. Вождь счел совет оскорбительным и пришел в ярость. Об этом не могло идти речи. (Позднее, осенью 1952 года, Виноградов был арестован по «делу врачей».)

Тем не менее нельзя сказать, что Сталин абсолютно пренебрегал своим здоровьем. Начиная с 1945 года (сразу после окончания войны) он ежегодно выезжал из Москвы на все более продолжительное время — вначале на два-три месяца, а затем, в 1950-м и 1951-м, на четыре с половиной. Он предпочитал жить и работать в более спокойной обстановке на одной из своих южных дач, где теплая погода и привычный кавказский климат придавали ему сил[10]. Находясь там, он имел возможность знакомиться с докладами и телеграммами, но при этом населению страны никогда не сообщали, что Сталина нет в Кремле. Изредка он все же следовал рекомендациям доктора Виноградова. Будучи заядлым курильщиком и постоянно имея под рукой набитую табаком трубку, он тем самым усугублял свою гипертонию и бросил курить лишь в начале 1952 года. К этому времени он также отказался от посещения парной, так как сидение в бане повышало его кровяное давление. Для лечения гипертонии он любил перед обедом выпить стакан кипяченой воды с несколькими каплями йода — совершенно бесполезная попытка самолечения.