— Выйди на них, спроси, как там у них дела?

Радист начал выходить на связь, а я пошел будить следующую смену, так как порядком подмерз сидеть у радиостанции. Следующая двойка проснулась, подошли, я их проинструктировал и в пол-уха услышал, что группы начали выдвижение назад, и что вроде никто не спалился. Мы с радистом пошли отдыхать и попробовать согреться. Зная, что в замерзшем виде в спальник залезать не надо, я предложил радисту толкнуть землю[22], чтобы немного согреться. Ночь, темнота, холод и два типа неистово толкают землю, в надежде согреться — картина маслом.

На удивление, я заснул в своей Алексике очень быстро, но это продолжалось недолго, потому что начала подмерзать та сторона, на которой лежал. Я перевернулся на другой бок, и немного съежившись и злясь на холод, вроде, опять уснул. Не знаю сколько проспал, но проснулся от того, что стали замерзать ноги, и вдобавок к этому радист справа почему-то суетился. Я расстегнул спальник и увидел, как Мишаня повторно толкает землю, не вылезая из спальника. Я поступил также, и несколько раз отжался, не вылезая из спальника. Потом постоял еще немного в планке, на автомате проверил свое оружие, которое лежало рядом с ковриком, и опять начал укладываться. В общем, если кратко, это был не сон, а просто дожить до утра. Ну, а дальше, по всем известному закону подлости, когда я прямо сладенько зачах, меня разбудил ротный со словами:

— Юстас, подъем. Там Пересвет заблудился, надо идти его искать.

— Да йоп твою мать, говорил же, возьми навигатор.

Вылезать из теплого спальника очень не хотелось, но, блядь, надо. Вылез, сразу толкнул землю много-много раз и пошел к ротному, который сидел у радиостанции и пытался что-то объяснить Пересвету.

— Юстас, как будем действовать, отправим тебя к нему навстречу?

— А ты знаешь, где он находится точно?

— Нет. — сомнительно ответил ротный.

— Так вот поэтому к нему идти не вижу никакого смысла. Давай я лучше РСП запущу в небо, он увидит направление и придет.

— Давай. Палево, конечно, но по-другому подсказать ему будет сложно. Только отойди в самый конец посадки и оттуда пускай, а потом пулей обратно.

— Принято. Джонни, со мной пойдешь, хватит сидеть мерзнуть, пошли прогуляемся по снежку, жир свой растрясешь.

— Не жир, а мышцы, командир. — с большой улыбкой ответил командир отделения.

Я накинул двухточечный ремень через плечо на шею, поправил автомат, проверил в разгрузке РСП, и дождавшись вальяжного и слегка объемного в теле, Джонни, выдвинулся в указанном мне направлении. Так как было очень холодно, мы местами даже бежали, чтобы быстрее согреться. Отойдя от нашего ретранслятора на нужное расстояние, я связался с Пересветом по-нашему баофенгу[23], рассказал замысел и начал доставать РСП. Пересвета хоть и было слышно, но с большими помехами, а это значит, что он был не близко, не за соседним кустом. Примерно понимая его местоположение, я запустил сигналку вверх, и сказал, что я его жду здесь. Как потом выяснилось, он находился примерно в полутора километрах от нас, но я его ждал с северо-запада, а он пришел с севера, то есть он уже сделал приличный крюк.

Через какое-то время я сначала услышал тихие разговоры, потом множество шагов и вскоре стали появляться силуэты людей в белых маскхалатах. Мы дождались первого бойца, встретили его и сказали, чтобы ждал всех и выдвигался в указанном мной направлении вдоль лесополосы, на наш условный узел связи, и сам с Джонни ушел, так как стоять на одном месте было прохладно.

Вернувшись к ротному, мы увидели, что вернулся Дублер с «соседями». Наши были еще ничего, а вот приданные товарищи выглядели очень неважно, уставшие, измотанные, от них парило как от лошадей. И потом я увидел то, что запомнил на всю жизнь. Боец из приданного подразделения, то ли от усталости, то ли от неопытности, берет коврик, ложится на него, накрывается плащ-палаткой и пытается заснуть. На улице ебун жуткий, они все в горках, от них пар идет как от чайника, и он просто ложится на землю, и возможно он даже заснул в самом начале. Но если бы я его тогда не поднял, то он мог там замерзнуть насмерть, под деревом.

— Э, дружище, ты чего? Ты зачем лег? — не мог я растолкать бойца.

— Спать охота пиздец, сил нет, да и эвакуация сказали будет только через час. — отвечал мне неразборчиво боец из-под плащ-палатки.

— Так ты сейчас заснешь и не проснешься, мороз сильный, ты чего. Пошли ляжешь в мой спальник. — предложил я ему альтернативный вариант.

И тут встает этот огромный мужик, уже слегка покрывшись льдом, в обычных крокодилах[24], с сильной дрожью и плащ-палаткой в руках идет за мной. На него смотреть было и холодно, и страшно одновременно. Человек не был готов к таким морозам вообще, и, по факту, это замерзший труп, он бы просто уснул и не проснулся, так как был сильно уставший. Я собрал два или три коврика бойцов, постелил на свой, и сказал:

— Залезай, тут спи. Тут не замерзнешь.

И он, в своих замерзших и снежных берцах пытается залезть в мой спальник.

— Не, братан, ты не прав, в грязных берцах даже я сплю только по праздникам, поэтому снимай свои замерзшие боты и ложись.

Он с очень большим трудом развязал шнурки, снял берцы, из-под которых сразу пахнуло недельными вонючими носками, и полез ко мне в спальник. Представив, что потом также будет вонять в моей Алексике, я его остановил, дал ему хэбэшный вкладыш, который постирать намного легче чем, спальный мешок, он засунул ноги сначала туда, а потом уже залез в спальник. Я помог ему застегнуться, и вы не представляете, как он храпел потом. Это был такой жесткий храп, что мама не горюй. Вот что значит, человек согрелся. Примерно в то же время подошел Пересвет со своей группой, переполненный эмоциями и рассказами, как он ходил у них за спиной, а они его не видели, и что он слышал все их разговоры, про баб и бухло. Еще пару подходов отжиманий и планки и мы дождались машины эвакуации. Уже практически рассвело, задача закончилась, мы доложили в Центр, что снимаемся и возвращаемся в ПВД.

— Мишаня, иди посмотри, как ты примотал антенну к дереву. — позвал я радиста к себе.

— А что не так? — удивленно спрашивал Мишаня, подходя ближе.

— Вон смотри.

— Бляяяяяя, а ночью она черной казалось.

Мы засмеялись оба, увидев на дереве с десяток оборота красной изоленты. Я поднял радиста на плечах наверх, он быстро все срезал, и мы самые последние загрузились в машину.

Опыт этой задачи был колоссальный. Сильный мороз, отсутствие любых световых и нагревательных приборов, нахождение на одном месте в непосредственной близости от противника. Мы там просто выживали, как могли, но мы справились. И как говорит один известный человек, экипируйтесь грамотно, чтобы не остаться под деревом в снегу, и повышайте свои морально-психологические качества, тогда будет все хорошо.

Сюда внимание, товарищи офицеры. — грозно обратился к стоящим вокруг большого стола, командирам групп и рот, сильно небритый, потный, в тельняшке комбат.

Я обратил внимание на две вещи. Во-первых, комбат был бухой в говно, но к этому мы давно привыкли, а во-вторых, что у него на столе лежала какая-то неправильная карта, то есть не его рабочая карта, а склеенные куски.

— Это вы зачем так сделали? — спросил я помощника начальника штаба, который стоял возле меня?

— Да он уже неделю как на синем фугасе подорвался, все никак не отойдет, и столько карт нам уже испортил, что мы заебались их клеить. Поэтому рабочая у нас аккуратно сложена и лежит в готовности, а на его пьяные бредни мы даем обрезки, главное, чтоб населенные пункты были те, которые нужно.

— Теперь понятно, почему я его уже неделю не видел. Значит он забухал. А так все хорошо начиналось, такой результат показали.