В тот момент я подумал, что задача с минометами та еще халява, главное выйти в точку, отработать куда-то, не видя противника и уйти, и оказывается ты там отработал как надо. Для меня сверхъестественного ничего не было, за исключением того, что все это железо очень много весит. Не успев проснуться, а я любил поспать, когда это было возможно, я немного ошалел от услышанного. Я еще сплю, а бойцы уже знают, что завтра мы уходим на такую же задачу, только уже несем 120 мм миномет.

— В смысле блять? — выпучил я глаза, глядя на своего командира отделения.

— Да, командир, мы тоже охуели. Кстати ротный сказал, чтобы ты зашел к нему, как проснешься.

Зайдя к ротному, я узнал, что мы реально уходим на задачу со 120 мм минометом.

— Так он весит больше двухсот килограммов, как они себе это представляют?

— И мина еще около семнадцати килограммов. — добавил ротный.

— Пиздец какой-то. Почему ССОшники их возят на своих тайотах, а мы вручную таскаем, что за хуйня?

— Не знаю, Юстас, мне сегодня комбат довел информацию.

Это, кстати, был еще тот заеб, придумать как нести эти гребанные сто двадцатки, так как он очень тяжелый. Тогда бойцов было очень жаль, так как вес был нереальный.

На задачу уходило четыре группы, то есть вся рота. Две группы несли минометы и все составляющие, а две группы несли мины, и я точно помню бойцов, которые клали себе в рюкзак по две мины, а это больше тридцати килограммов. А ты, уважаемый читатель, ведь помнишь, что это группа и рота специального назначения, так называемый армейский спецназ, который несет двухсот килограммовый миномет, и мины к нему, вес такой, что пиздец. Внимание вопрос, как ты думаешь, уважаемый читатель, спецназ был в этот момент в мультикаме или в атаксе? Я тебе открою секрет, он был в ахуе. Тактикульная составляющая пропадает тогда, когда ты приезжаешь выполнять задачи, но это знают только те, кто эти задачи выполнял, потому что там главная составляющая не красота и удобство, а не погибнуть и выполнить задачу. А тактикульность, это, в первую очередь, удобство и комфорт, а на войне эти два слова так редки, что когда они появляются в виде горячей воды и мыла, ты самый счастливый человек на свете, в обычном маскхалате «березка». Такова реальность.

Но вернемся к минометам. Машины доставили нас в район вывода, мы спешились, очень не быстро загрузились и в виде каравана, который наш спецназ уничтожал в Афгане, выдвинулись в район выполнения задачи. Нельзя не отметить тот факт, что группы шли очень медленно, на это влиял не самый простой рельеф, по чистому полю мы не могли передвигаться. Я со своей группой шел в тыльнике, отпустив отряд метров на семьдесят. Дойдя до нужного поля, бойцы стали устанавливать лафет, плиту и ствол. Наводчиком (или как он там правильно называется) был ротный. Он четко рулил бойцами и всем процессом, а я выдвинулся в соседнее поле метров на двести, как охранение. Где-то сбоку от меня сидела первая группа, также наблюдая в свой сектор, с целью обнаружения приближающегося противника.

Все было уже готово, мины были разложены в районе минометов, а мин мы кстати принесли тогда что-то около сорока штук, и ротный дает команду на огонь. В правом миномете происходит аборт, то есть мина не вылетела и осталась в стволе. Молчание было дикое, но бойцы очень хладнокровно устранили данную задержку и начали насыпать куда-то далеко. Я же сидел, и ради интереса считал количество секунд между вылетом и разрывом, получалось что-то около сорока секунд. Не успели мы откидать все мины, как в поле, в трехстах метрах от нас, прилетела ответная мина.

— Охереть. Это они так быстро определили, откуда мы стреляем? Нихера себе красавчики. — говорил я вслух, удивляясь от увиденного.

— Все, отход, отход — громко говорил ротный в эфир, хотя левый миномет уже опустил ствол на землю.

— Юстас, ты крайний отходишь, по моей команде.

— Принял тебя, Филин, ожидаю.

Первая группа ушла вперед, заняла сектор в самом конце поля и ждала группы, которые должны были нести миномет, но произошла заминка, правый расчет не мог вытащить плиту из земли. Они ее били ногами, автоматами, но отодрать от земли ее было невозможно. Когда прилет мин стал частый, уже относительно близкий, и честно говоря, очень не приятный, ротный дал команду на отход, оставив плиту там, нужно было отходить. Я сидел в другом поле, через лесополосу, и ждал команду ротного. Время там шло и быстро и медленно, надо было отходить, но ротный молчал. Я еще раз осмотрел местность вокруг себя в теплак, и потихоньку начал собирать группу на себя.

— Юстас, давай догоняй нас вдоль леса полосы.

— Принял, Филин, отходим.

Мы пересекли лесополосу и перешли на быстрый бег в направлении нашей роты. Мины падали беспорядочно в поле, то очень далеко, то очень близко. Когда крайние две мины прилетели метрах в семидесяти от нас, мы уже не стали рисковать, и после каждого хлопка, отсчитывая тридцать — тридцать пять секунд, падали на землю и ждали разрыва. Вот примерно в таком темпе мы выходили из этого района, и когда закончился обстрел, мы уже успокоились, и перешли на быстрый шаг. При этом бойцы с этим минометом бежали изначально так, как будто он и не весит двести килограммов. Но так как другие бойцы были без мин, они друг другу помогали и получалось, в принципе, быстро. И в этот момент по нам отработала зушка[15], причем очень близко, так как мы услышали свист пуль, и их прилет в землю. Среди бойцов началась легкая паника, но что я тогда не ожидал, что и ротный тоже начнет немного нервничать и поддаваться панике, отправив роту по сложному и неправильному маршруту. Я немного поднял голос, или если сказать по-военному, немного разъебал всех запаниковавших, причем, наверное громче, чем должен был, но это сработало, а значит было правильное решение. Ротный, мне не сказал ни слова на то, что я изменил его маршрут выдвижения, просто молча вернулся и пошел туда, куда пошли все. Через несколько минут прилетела еще одна очередь, но мы уже заходили в лес, а значит опасность нас миновала. Далее вышли в квадрат, и начали грузиться в машины. И только там бойцы вспомнили, что миномет тяжелый, а когда я там на них орал, они неслись с этого поля так, что я за ними с трудом поспевал. Вот что делает адреналин в крови.

Вот так за две задачи нам доказали, что мы неплохо умеем кидать мины, и что двухсот килограммовый миномет можно носить на руках. Слава Богу, что таких задач мы больше не выполняли, но на всякий случай решили, что если нас спешно будут обучать, то между танком и самолетом я выберу самолет.

Правда? Решать тебе.

Было обычное морозное декабрьское утро. Солнце высоко висело над головой, придавая голубому небу тот неповторимый цвет, который все любят. Но несмотря на солнце, было холодно, мороз жестко цеплял нос и щеки.

Я вышел с полотенцем на плече к нашему умывальнику, который представлял из себя огромную пластиковую бочку, напрочь промерзшую от зимних холодов. Бойцы откуда-то изнутри доставали ледяную воду, проделав во льду дыру, и носили ее к нам в расположение прямо в ведре. Я не очень люблю умываться ледяной водой поэтому, когда есть возможность, я всегда ее стараюсь подогревать, не боясь потратить на это лишние пять-десять минут. Поэтому я вышел с теплой водой в кружке, которую подогрел на печке, поставил на снег и принялся чистить зубы уже слегка замершей пастой. Стоит отметить тот факт, что на задачах никто зубы не чистит, так как дефицит воды, и, именно поэтому, когда ты на отдыхе между задачами, зубы чистить надо было обязательно, так как стоматологии рядом нет и не будет.

Мой морозный бодрящий утренний туалет заканчивался всегда тем, что я с почищенными зубами и умытым лицом еще несколько секунд созерцал небо, солнце и снег. После задач, особенно зимних, ты начинаешь ценить все, от горячей воды из-под крана, до просто почищенных зубов и красивого голубого неба, не говоря уже про горячий суп или жаркую баню.