Что случится, если я его отпущу? Он захватит трон? Да Сварог с ним, он же и так на него сядет рано или поздно в качестве консорт-императора, зачем ему торопить события? В меня будут плеваться ядом Шуйский и сотоварищи. Пусть плюются. Могу я себе, наконец, признаться, что я решаю убивать или нет человека, который, не задумываясь, спас мою жизнь? Могу'.

Император ещё раз тяжело вздохнул и пригнулся к микрофону.

— Не буду оригинальным, — сказал он. — Полностью поддерживаю Вадима Громова: хватит заниматься фарсом. Никита Державин и сопровождающие, кроме Игоря Всеволодовича, свободны, все остальные со мной на совещание. Да, Магнус, ты тоже пока свободен. И не скрипите зубами, пломбы нынче дорогие.

— Я не могу терпеть это беззаконие! — тут же поднялся Шуйский. — Поэтому я навсегда покидаю свой пост в собрании.

— Дайте ему кто-нибудь глобус, — сказал на это Магнус.

— Зачем? — повернулся к нему император.

— Пусть идёт с миром.

— И что это было? — император оглядел подчинённых.

Были тут одиннадцать оставшихся магов-абсолютов и Вяземский, Блок, Державин и Варвара.

— Я вот вас конкретно спрашиваю, — император указал на тех, кто голосовал за казнь Никиты. — Это что за истерия? Что за средневековье? Я вот обещаю, что буду некоторые законы теперь пересматривать.

— Предписано действовать таким образом, — проговорил Карякин, остававшийся всё столь же безмятежным. — Будут другие законы, будем действовать иначе.

— Да вы не понимаете! — взорвался монарх. — У нас до сих пор не выработана официальная версия случившегося, а вы тут кровь молодую норовите выпить. Разочаровали, право слово.

— Дык, мы и не червонец, — ответил Карякин. — Нас спросили, мы ответили.

— А кто инициировал всё это разбирательство? — спросил император. — Мне Шуйский ночью уже позвонил, говорит, непорядок, нужно срочно разбираться, а то нормы попраны, и вот-вот собор законности рухнет. Кто инициировал? Признавайтесь!

Все пожали плечами, не понимая, чего от них хотят. Но дело в том, что никто никогда и не должен был узнать инициатора этого процесса, ибо разыгран он был чётко, как по нотам.

— Значит так, — устало сказал император. — Давайте думать.

— А конкретнее? — поинтересовался Тарковский. — О чём думать?

— Кто виноват и что делать, — ответил Ярослав Иванович и не смог сдержать улыбки. — Вопросы из века в век одни и те же. Нам нужно назначить виноватого.

— Но ведь Разумовский… — начал было Еремеев.

— Так, сор из избы не выносим, — сурово сказал император. — Я из себя посмешище делать не позволю!

— Но почему посмешище? — смутился маг.

— Да потому что меня и соседи все засмеют, если узнают, что меня чуть собственный бывший безопасник не убил. Да и народ будет анекдоты слагать. Нет! — монарх прошёлся несколько раз по залу, что был сильно меньше предыдущего. — Давайте так: во всём виноваты иноагенты. Финансируемые из-за рубежа они раскачивали лодку. Нанимали всяческих анархистов и просто продажную чернь, чтобы те выполняли подрывную деятельность.

— Но ведь всё это уже было неоднократно, — сказал Громов. — Не подумает ли, народ, что мы его дурим?

— Что подумает народ, мы решим сами, — ответил на это император. — У меня этим целый отдел занимается. Это они мне говорят, чем проще и тупее, тем лучше. Проглотить легче.

— Как считает нужным, конечно, — пожал плечами Вадим Давыдович. — А откуда тогда такие жертвы и разрушения в Царицыно? Анархисты с зажигательной смесью такого не добьются.

— Не знаю, — развёл руками Ярослав Иванович. — Думайте.

— Маг-наёмник, — проговорил со своего места Карякин. — Сильный маг-наёмник из-за рубежа, увешанный артефактами.

— Вот это хорошо, — сказал император. — Как рабочая версия — очень даже ничего.

— И его проморгала вся наша безопасность с разведкой вместе? — удивился Кошкин, который как раз и отвечал за разведку. — Я в корне не согласен. Разведка должна работать, как часы. Собственно, так она и работает.

— А в каком случае могут пропустить груз без досмотра? — поинтересовался у Кошкина Еремеев. — Или такое, в принципе, исключено?

— За последние десять лет ни одного случая, — сказал Кошкин. — Но, конечно, возможность такая присутствует. Например, если нарушителем будет сильный менталист…

— Менталист, точно! — кивнул император. — Зачем выдумывать велосипед? Пусть будет менталист, только не наш, а их. А Разумовский ему противостоял до самого конца и отдал свою жизнь, защищая императора и его подданных. Как вам черновая запись?

— Вы хотите оправдать Разумовского в глазах общественности? — удивился Державин. — Мне казалось, мы должны предать забвению его имя, как минимум.

— Игорь Всеволодович, да я бы с удовольствием, дорогой мой, — проговорил император. — Только вот я же не о нём забочусь. Я о нас с вами забочусь, чтобы наша беспечность не вылезла наружу. И желательно, чтобы никогда больше не повторилась.

— Про нас что будет в официальной версии? — спросил Державин.

— Что сработали приманкой, чтобы вывести на засланного мага. Приняли удар на себя и таким образом помогли изобличить преступника. Одним словом, правду, только правду и ничего, кроме правды. Но не всю и не до конца.

— Понятно, — криво усмехнулся Державин. — С ремонтом-то хоть поможете?

— Конечно, дорогой, конечно, — ответил император, а затем обратился к собравшимся: — Давайте сейчас оставшиеся идеи соберём, а потом мой отдел связи с общественностью слепит из этого что-то удобоваримое.

В этот момент у него на телефон пришло сообщение, и он решил прочитать его вслух.

— Пришёл в себя Сергей Скуратов. Утверждает, что не помнит последние два года. То есть всю службу под началом Разумовского.

Когда я ехал домой, меня никак не отпускало чувство тревожности. Я был напряжён и никак не мог расслабиться. Беллу, как я видел, тоже иногда колотила нервная дрожь. Только Ван Ли смотрел в окно так, словно ничего не случилось.

— Не отпускает? — спросил я Беллу.

Та молча покачала головой. Затем она покрутила кольцо на пальце левой руки.

— Перепугалась я за тебя, — сказала она. — Они же тебя реально убить хотели. Повезло, что не пришлось тебя прятать.

— Поэтому теперь после всего этого я хочу отдохнуть.

— В Крым? — улыбнулась бабушка.

— Нет, — ответил я. — Пока нет. Хочу собрать весь свой курс и ещё кой-кого и закатить грандиозную пьянку.

— А где, не решил ещё? — с хитрым прищуром спросила Белла.

— Представляешь, вообще об этом пока не думал, — усмехнулся я.

— В таком случае, предлагаю рассмотреть к уничтожению мой особняк на Патриарших.

— Ого! — я был впечатлён. — Было бы круто. А ты?

— А что я? — натурально удивилась бабушка. — За юную не сойду? Да и вообще мне надо иногда пить кровь молодых парней, чтобы сохранять молодость.

Я посмотрел на неё. Она — на меня. А затем мы вместе рассмеялись удачной шутке.

Магнус сидел перед телевизором в углу своего излюбленного бара. Такой был в каждом мире, где он останавливался. И всегда там был угол с телевизором. А по телевизору, как правило, показывали новости.

— Итак, — говорил корреспондент — мужчина лет тридцати пяти, — нам наконец-то озвучили официальную версию произошедшего позавчера в усадьбе Царицыно. Организованная группа анархистов, обученная за рубежом под прикрытием зарубежных наёмных магов-абсолютов, совершила прорыв в место празднования свадьбы. Целью была императорская семья и сам отец-император. Бывший начальник службы собственной безопасности героически ценой собственной жизни…

— Наконец-то ты поумнел, приятель, — сказал Магнус и выпил поднесённую ему рюмку.

Поняв, что утро в самом разгаре, а я ещё жив, решил спланировать сегодняшний день. Со всеми этими безумными событиями последних дней я совершенно забыл про вверенный в мои руки завод и академию магии, где последний раз появлялся примерно перед своим отъездом в Крым, который, кажется, был в другой жизни.