— Он меня всегда недолюбливал, — проговорил Магнус. — Всё хотел меня своими штучками извести, и всё бесился, что у него не получается. Даже убийц ко мне подсылал, гнида такая. Кстати, я слышал, он — всё. Пал смертью храбрых, защищая императора. То бишь тебя.

— Ну… — императору явно было неловко. — Это околоофициальная версия.

— А на самом деле, небось он всё и замутил, да? — и гость засмеялся. — Да я тебе тогда ещё говорил, что он гнилой насквозь. Будет у него повод предать, и предаст, не моргнёт. А ты меня всё не слушал.

— Слушай, — монарху явно не нравилось, как с ним общается Магнус. — Ты как прилетел, так и улетел, а он — здешний, домашний. Вот и втёрся потихоньку в доверие. А тут сын у него нарисовался, судя по всему, он и решил ему корону надеть.

— Аха-ха, — от души засмеялся гость, совершенно натуральным смехом. — Устроили тут игру престолов, понимаешь. Ладно, как жизнь, Яр. Как семья, дети?

— Да, — основательно сказал император, явно довольный тем, что можно перевести тему с Разумовского. — Сейчас покажу.

Он достал свой «имперфон» и первым делом открыл фотографию Варвары.

— Вот, дочка моя. Смотри, какая красавица вышла.

— То, что красавица, вижу, — моментально нахмурился Магнус. — А вот почему в ней дуга не закрытая?

— Что? — не понял император.

— Охо-хо, отсталые вы мои, — пробурчал себе под нос гость. — У неё какие-нибудь проблемы с магией есть? Например, не срабатывает иногда, или, наоборот, бесконтрольные выплески?

— Бесконтролка случается, всё так, — кивнул император. — Но в последнее время значительно реже. Мы мастера привезли из Поднебесной, так она что-то такое сделала, что у Варвары прекратились эти самые всплески неконтролируемые.

— Это, значит, она ей дугу замыкает, — сказал Магнус. — Это всё полумеры. А как так вышло-то? Где вторая половина?

— Ты мне объясни доступно, — попросил Ярослав Иванович.

— Ну, смотри, объясняю образно, — проговорил гость. — У человека есть два круга кровоснабжения: большой и малый. Малый от сердца к лёгким, большой от сердца по всему организму. Ну это анатомия, девятый класс, должен знать. Учили же анатомию в этом своём дворце? — хозяин кабинета кивнул. — Эти два круга образуют восьмёрку. В магии также. Есть магическая восьмёрка. Малый круг на обогащение и большой круг на само колдовство. Вот у твоей Вари часть большого круга с обломанными краями. Где малый, спрашивается?

— Дык, это… — император не планировал рассказывать каждому встречному про внебрачную дочь, но от Магнуса утаивать никогда ничего не получалось. — Оказалось, что есть у меня ещё одна дочь. Старшая. Но не от жены.

— А, нагулял, старый развратник, — улыбнулся гость. — Понятно.

— Так и что делать-то теперь? — спросил обескураженный монарх.

— В идеале, конечно, им бы вместе лучше быть, и тогда постепенно каждая себе полную восьмёрку отрастит. Но пока у них круг общий. Я так понимаю, жёнушка твоя бастарда дома не потерпит, даже на кухне?

— Нет, конечно, — ответил император.

— Ну вот тебе и ответ. Холь, лелей, держи в сухом и тёмном месте. Шутка, если что. Держи подальше от жены и поближе к дочери. Им, как это корректнее сказать-то… переопыляться надо, во. Но это вообще ботаника — пятый класс.

— А если с этой, старшей что-то случится… — осторожно начал Ярослав Иванович.

— Даже не думай, — оборвал его Магнус. — Останется твоя Варя с обломанной и открытой дугой. И будет её пробивать, как молнией без заземления.

— Понятно, — ответил император. — Хоть кто-то мне сказал, что делать. Слушай, а можно тебя ещё об одном одолжении попросить?

— Валяй, — гость махнул рукой. — Я всё равно у вас, походу, задержусь.

— У меня завтра разбирательство по делу одного мага из знатного рода.

— Чего-то спёр или кого-то убил? — спросил Магнус.

— Спас меня и дочь, и других людей неоднократно. Но по закону мне нужно бы его казнить.

Гость поднял на хозяина кабинета удивлённые глаза.

— Слушай, когда ты такой кровожадный-то стал? — спросил он. — Я тебя вообще другим помню.

— Да я и не хочу, — попытался оправдаться император. — Он и дочери моей нравится. И вообще парень хороший, хоть и молодой.

— Молодость вообще не показатель, — проговорил Магнус, вставая. — Иногда молодые куда мудрее старых пердунов. Пожалуй, что приду, мне даже интересно стало, за что вы хорошими людьми разбрасываетесь.

— Да говорю же, — повысил голос монарх. — На меня абсолюты давят. Говорят, что нельзя такого держать рядом с собой. Мол, трон захватит.

— Абсолюты, — гость будто пробовал это слово на вкус. — Мыло такое есть. Бактерии, кстати, убивает вообще пачками. Короче, я приду. Только ты мне скинь геолокацию, лады?

— Хорошо, — ответил император, отмечая, что иногда вообще не понимает, что говорит его собеседник. — Тогда до встречи.

Магнус вскинул руку в прощальном жесте и вышел из кабинета. А на улицу из дворца он вышел уже в совершенно другой одежде, в которой было удобно и тепло передвигаться по заснеженным улицам.

— Абсолюты, — сказал он себе под нос и усмехнулся, — «Дуру» они максимум и то без ароматизатора.

Дед разбудил меня рано утром и молча показал сообщение от императора.

«Собери своего внука и привози в Кремль. Ситуация серьёзная, но я помогу, чем смогу».

— Понял, — сказал я, протирая глаза. — Через десять минут буду готов.

— А из-за чего это может быть? — спросил меня дед.

Он вместе с дядей Славой временно жил в нашей башне, пока в его шли восстановительные работы.

— Из-за того, что я Разумовского убил, — сказал я, вылезая из-под одеяла.

— Стоп! — сказал дед. — Но тогда бы он убил императора, всю его семью и ещё боги знают сколько народу.

— Всё так, — согласился я.

— Так, а от тебя чего хотят? — продолжал выпытывать он.

— А я Разумовского не по правилам убил, — ответил я, заходя в ванную комнату. — А используя секретные методики захватчиков из параллельных миров.

— Что за бред? — удивился дед.

— Я просто предположил, — ответил я. — Ну, сотворил кое-что с перепугу, но зачем вести меня на разбирательство, правда, не знаю.

Перед выходом я набрал Белле с подаренного ею телефона без прослушки.

— Белла, привет, — сказал я. — Меня всё-таки вызвали в Кремль, собираются разбирать на запчасти.

Она что-то ответила на итальянском, и, как я понял, это было не совсем цензурно.

— Я хочу, чтобы вы вместе с дедом были моими представителями на слушаниях, — проговорил я в трубку.

— Хорошо, — ответила бабушка. — Буду.

И отключилась.

Я посмотрел на деда.

— Я с тобой, — ответил он.

Ван Ли тоже поехал с нами в качестве свидетеля. Он достаточно беспечно смотрел в окно и иногда перебрасывался ничего не значащими фразочками с дедом. Из их разговора я понял, что знакомы они достаточно давно, но большими друзьями никогда не были.

Комната, в которой проходило слушание, выглядела, как вместительный зал суда. А вот народу тут было не очень много. В специально отведённом месте сидели двенадцать человек.

— Все абсолюты, — шепнул мне дед, — ну или на грани того.

Некоторых из них я знал. Тут были Громов-старший, Чернышёв, Белозёрский и Тарковский. Остальных видел впервые, хотя, наверняка, слышал их фамилии раньше.

Со мной, соответственно, сидели Белла, дед и Ван Ли. В ложе для вип-персон расположились Варя и император рядом с каким-то типом в белом костюме с искрами. Самое интересное, что этот самый тип ободряюще мне улыбнулся и даже подмигнул.

Я решил не обращать пока на него особого внимания. Не то чтобы он мне не нравился. Скорее, я не чувствовал его. То есть обычно как: видишь человека и словно ощущаешь то пространство, которое он занимает, и силу, которая вокруг него распространяется. А тут — ничего подобного. Человек есть, но на его месте — зияющая пустота.

Отдельно от всех остальных сидели Илья Святославович Вяземский в качестве приглашённого эмпата и новый менталист, как мне снова шепнул дед.