Ведьму Лютомир держал при себе. Она прислуживала за столом, когда Лютомир пил с дружинниками. Каждый раз он заставлял ее первой попробовать пищу и питье, чтобы она не могла добавить туда яд.

Лютомир взрослел, и росли его власть и сила. Не было в поселении Стерхов никого, кто пошел бы против него. Кто помог бы Ведьме прекратить то непотребство, что творилось в тереме. А люди знали – Ведьма с гадливостью поняла это, когда они стали ходить в ее избу, прося ее об исцелении, которое раньше им давала Цветана. Никто не спрашивал Ведьму, где ее мать. Все опускали глаза и сквозь зубы, презрением маскируя стыд и ужас, просили, а иногда – требовали то, что им было нужно. Ведьме хотелось всех их перетравить, добавить в лекарство самые страшные яды, вызывающие паралич, разложение, медленную, мучительную смерть.

Но она не делала этого. Она ненавидела себя за бездействие. Она ненавидела себя больше, чем людей – ведь это ее мать томилась в застенках, не их. И она бездействовала, скованная страхом, так чего она могла требовать от других?

Лютомира слушали. Он обещал людям лучшую жизнь. Объявил, что Цветана заперлась в тереме, чтобы полностью посвятить себя изучению способов, как очистить озеро. Люди верили – вернее, делали вид, так как не все дружинники, ходившие к Цветане, умели держать язык за зубами, а слухи распространяются быстро. Но народ Стерхов привык жить сам за себя – а верить Лютомиру было просто и приятно. Молодой владетель обладал силой и притягательностью, харизмой, достаточной, чтобы люди к нему тянулись.

Аквамарин, камень души Цветаны, он носил за пазухой, на прочном шнурке. Ведьма знала это, прислуживая за столом, не раз заглядывала ему через плечо, разглядывая шнурок, вьющийся под другим – с камнем души самого Лютомира, ониксом. С какой радостью она бы сорвала с него оба камня! Но она не могла – не знала нужных слов. Цветана знала, на свою беду, но никогда не рассказывала дочери.

Ведьма ждала, стиснув зубы. Училась колдовству по книгам, тем, что Лютомир не спрятал от нее. Тех, где речь шла о злой, запретной магии – в том числе, той, что позволяла снимать с людей камни и получать власть. Но Ведьма была упрямой, и душа ее подпитывалась ненавистью. В конце концов она нашла то, что ей пригодилось.

Шанс это использовать выпал через три долгих года.

Варна резво пробиралась вперед – казалось, лес охотно менялся перед ней, творя тропинки по ее велению. Златка наблюдала за серой спиной волчицы, гадая, можно ли радоваться спасению, или все это – не на радость, а на беду.

− Горисвет, ты ей веришь? – Златка склонилась к уху мужчины, чтобы волчица не услышала.

− Ну, п-по крайней мере, с ней одной справиться легче, чем с целой стаей. Имя у нее странное. Не волчье.

Златка перевела взгляд на Варну. Та, будто почуяла, что разговор идет о ней, остановилась, повернула голову в их сторону. На месте, где у нее были шрамы от когтей, в волчьем обличье тремя полосами белела седая шерсть. Волчица подождала, пока Верный поравняется с ней, и снова вырвалась вперед.

Петляли по зарослям минут тридцать. Златка, на которую накатила усталость, покрепче обхватила Горисвета и положила голову ему на спину. Голод и напряжение дали о себе знать − через минут десять девушка начала подремывать и съезжать со спины коня. Горисвет поймал ее, прежде чем она свалилась наземь.

− Варна! Давай остановимся, п-передохнем немного.

Варна притормозила. Перекинулась в человеческий облик.

− Добро. Только чуть дальше, там поляна.

− Откуда ты знаешь? – Златка готова была остановиться где угодно, лишь бы побыстрее.

− Я попрошу, и лес выведет, − Варна пожала плечами.

− Вы так умеете?

− Лес – наша обитель, мы здесь рождаемся, здесь и умираем. Он готов идти навстречу.

Продолжили путь, и вскоре действительно вышли на открытое место. Горисвет слез с Верного, помог Златке. Снял свой дорожный плащ, расстелил на земле. Златка, обессиленная, прилегла. Горисвет достал из сумы оставшиеся припасы, дал Златке бурдюк с водой, себе взял вяленого мяса. Предложил и Варне. Та взяла, кивнув.

− Почему у тебя такое имя?

− Это печальная история. Но могу рассказать, коли мы все равно отдыхаем. Когда мать была беременна, она охотилась − преследовала лань. Увлеклась слишком, отбилась от стаи, оказалась у болот на дальней стороне леса. Лань-то она настигла, да прижало: пришла пора рожать. Доползла до норы под корнями дерева, там и разрешилась, мной и братьями. Или сестрами, уж не знаю. Выжила-то я одна. Пока мать отлеживалась, лесу вздумалось шутить шутки. Болотная водица вышла из берегов и затопила все вокруг, в том числе и нору. Все утопли, одна я каким-то чудом выплыла, валялась полудохлая, так бы и сгинула, если бы рядом не оказался человек из Стерхов. Он забрал меня к себе, назвал Варной – «бушующей водой».

− Выходит, мы одной п-породы, − грустно улыбнулся Горисвет, дотронувшись до рубцов на шее, − т-только моя семья сгорела, а не утонула.

− Выходит, так. Но моя семья – стая. Хотя росла я у Стерхов, привычки некоторые человечьи переняла, одежду, например. Но как подросла, все равно ушла в лес.

− Мне очень жаль вашу родню, − подала голос Златка. – Мои родители тоже рано умерли, но у меня осталась сестра.

− Тем лучше для тебя, девушка.

− Меня зовут Златка.

− Златка. Как золото, да? Тебе подходит, златовласка, − Варна подмигнула. − Ты отдохнула, можно трогаться?

Златка кивнула.

− Тогда вперед, тут уж недалече до тракта.

− Добро. Тогда я Верному дам отдых, пусть Златка едет, я п-пока пешком. Ты тоже помедленней, Варна.

Варна перекатилась по земле, обратилась волком, Горисвет подсадил Златку на коня.

Прошли минут двадцать и оказались в полосе сухостоя. По обе стороны от тропинки забором выстроились иссохшие кусты. Тонкие голые ветки переплелись, часть из них хищно топорщилась, словно тянулась в сторону путников. За кустами виднелись деревья, на три живых – одно мертвое, сухое, скрюченное. Тропинка упиралась в огромную кучу валежника – и заканчивалась. Тупик. Горисвет остановился, придержал коня.

− Варна, т-ты уверена, что мы правильно идем?

Варна повернулась в их сторону, не меняя облика, недовольно фыркнула, проворчала что-то. Осторожно, крадучись, подобралась к валежнику, обнюхала его – и зарычала, вздыбив шерсть. Попятилась.

В этот момент Верный издал недовольное ржание, дернулся, загарцевал, перебирая копытами. Сидящая на нем Златка обернулась, ойкнула: сухие острые ветви, идущие от кустов, дотянулись до крупа коня. Шевелились, царапая шкуру до крови, хватали за хвост. Горисвет, едва успевший увернуться от испуганного Верного, обернулся, вытащил из ножен меч.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.