Разрушительность – это своего рода плата за обретение новых возможностей. Можно считать её эволюционный браком, потому что плата несоразмерна приобретению. Это естественное ограничение, которое каждое усложняющееся явление имеет в своей природе. Оно преодолевается переходом в более высокую форму существования. Как это имело место при переходе неорганической формы в органическую, из органической в психическую. Но вот какова та форма существования при которой естественным образом преодолевается разрушительность, мы не знаем.

Этапы производства этого брака в общих чертах весьма достоверно описаны в теории Б. Поршнева [4]. В соответствии с ней, наши предки разделились на два подвида на стадии «сверхживотного», каковым по существу являлись палеоантропы (древние люди). Они ещё очень близки к своему дорассудочному предшественнику. Но у них уже появилась способность мыслить, а значит и конструировать различные варианты поведения.

И в один поистине роковой для всего человечества момент у кого то из них возникает идея, а почему бы вместо легко доступной, но мелкой живности вроде улиток и червяков, или крупной, но трудно добываемой вроде оленей, мамонтов, не перейти на питание себе подобными. Это оптимальный вариант как по величине добычи, так и легкодоступности. Способствовать этому сдвигу в сознании могла бы какая-нибудь природная катастрофа. Таким образом пралюди разделились на хищников и жертв.

И вот обречённые на съедение, чтобы остаться жить, вынуждены были усложнять взаимодействие. Это послужило мощным стимулом к их совершенствованию. Сфера бессознательного оказалась достаточно гибкой, чтобы под прессом страха обнаружить способность к своеобразным мутациям. В дальнейшем в зависимости от конкретных условий охоты и способов спасения в различных регионах и исторических периодах, начали формироваться различные уровни деятельности, о которых речь пойдёт ниже. Естественно, чтобы эффективно добывать себе пропитание, совершенствовались и хищники, но совершенствование шло в разных направлениях, и в результате появилось два подвида с кардинально отличными жизненными ориентациями. Система «человечество» разделилась на две подсистемы с двумя различными типами приобретённых навыков. Направленных у одних на то, чтобы убивать, у других, чтобы спасаться.

Позже непосредственное съедение другого по мере развития сельского хозяйства и зачатков экономики заменилось на более выгодное использование его в качестве рабочей силы. Непосредственное съедение трансформировалось отчасти в эксплуатацию человека человеком, а у более примитивных деятелей закрепилось как бессмысленное (с точки зрения системы) разрушение ради разрушения. «Когда вы видите, что кто то топором рубит рояль, вы понимаете, что на самом деле ему хочется убивать». Ну что ж, в той крайне неприятной ситуации, когда тебя лишили возможности получить свою порцию удовлетворения от убийства, его можно получить от уничтожения рояля. Один из узников украинских тюрем, которого «нацики» подвергали унижениям и жестоким пыткам, спросил у одного из них: «Зачем вы всё это делаете?» Ответ: «А нам скучно». Скучают многие, но, чтобы в качестве способа развеять скуку избирать садизм, надо быть генетическим разрушителем.

В результате сбоя возникла разрушительность таких масштабов, которые ранее в Природе не наблюдались. Можно сказать больше: если выделить нечто присущее именно человеку и более никому, то это будет разрушительность (по крайней мере в тех масштабах, в которых пристрастился творить её человек). Это действительно так: многое из того, что мы привыкли наблюдать у людей и считать свойственным исключительно человеку, есть у зверей и даже птиц, например, трогательная привязанность друг к другу волков. А о любви лебедей слагают легенды. Песни, пляски – первые предвестники искусства – есть у приматов.

Но у них уже есть и убийства себе подобных. А человек по мере того, как он вооружался существенно увеличил их масштаб. С помощью булыжников, потом мечей, арбалетов, пистолетов, пушек, бомб, а ещё лжи, «мягкой силы», гибридных войн. Вот такой портрет вырисовывается! А если его дополнить золотыми погонами и звенящими орденами военных, белоснежными рубашками и швейцарскими часами дипломатов, блеском и мишурой переговоров, конгрессов, сессий, пустопорожними речами государственных мужей – картина получается впечатляющая. Но по сути своей всё это не более, чем прикрытие творимого разрушения.

Природа при всей её изобретательности не нашла способов заблокировать возникновение разрушительности на биологическом уровне. И эту задачу надо решать нам самим, но не посредством смутных представлений о «метафизическом бытии внутри человека», которое мерещится философам, а с помощью тех регулятивов, которыми мы располагаем для управления деятельностью живых систем, и тех, которые нам предстоит ещё создать. Говорят, в Нью-Йоркском зоопарке есть клетка с надписью: «Самый страшный хищник на земле». В клетке находится зеркало, в котором каждый может увидеть себя и задуматься, а не является ли он хищником? Конечно, не каждый человек хищник. Но есть и такие, которым любой хищник позавидует. Да, в животном мире существовали «сверхэффективные хищники», против которых нет средств защиты. Уничтожая свою кормовую базу, сверхэффективный хищник гибнет сам. Экологические ниши затем занимали совершенно другие виды. Но человеческие хищники ещё не превратились полностью и в достаточном количестве в «сверхэффективных хищников». Хотя зловещих признаков этого превращения накопилось предостаточно.

Так возникновение Сахары, опустынивание переднего Востока объясняется действиями «сверхэффективного земледельца». Изменения, произведенные в системе «сверхэффективными социальными преобразователями» могут привести к исчезновению общественных групп может привести разрушение породившей её системы. «Сверхэффективные французские просветители» развернули пропаганду, итогом чего стала французская революция 1789–1794 гг., в результате которой исчезла значительная часть сословия дворян и разночинцев. Более радикальный процесс в России привёл к полному исчезновению нескольких сословий и более глубоким, поистине катастрофическим, изменениям. Сегодня наблюдается лавинообразный прирост «сверхэффективных технарей», которые с невероятной скоростью всё «отехничивают», и скоро «отехничат» самого человека, не оставив в нём ничего человеческого. Сверхэффективные накопители богатства сосредотачивают в своих руках огромные состояния, которые они благодаря современным коммуникациям и технологиям делают буквально из воздуха. А где большие деньги, там и большая власть. Поистине, разрушительность является проклятием человечества, и она на наших глазах становится сверхэффективной.

Истоками разрушительности являются:

1. Генетическая запрограммированность того или иного вида разрушительности, в частности, в форме гиперагрессивности.

2. Стремление преуспеть, извлечь личную выгоду любыми способами или хоть как то о себе заявить, для чего самым лёгким путём является разрушение.

3. Неспособность найти своё дело, нежелание и неумение работать, бестолковость. Такой деятель ни в чём не может разобраться и ничего делать толком не умеет. За что ни возьмётся, всё переломает и испортит.

4. Невозможность избавится от дискомфорта, мучительного состояния, и обрести желанное равновесие. Психика в пределах своих возможностей регулирования не может найти решения проблемы, и деятель уходит в «спасительное» разрушение.

5. Манипулирование деятелем извне, вплоть до принуждения. Деятели низких уровней менее тверды в своих принципах и более податливы для манипулирования.

6. Тиски обстоятельств, которые деятель не в состоянии преодолеть или в принципе не может это сделать, так как связан определёнными обязательствами. Таковой является служба в армии, другие безвыходные ситуации.

7. Активность, не находящая созидательного выхода. Врождённая программа активности толкает что то делать, но что, деятель со скромными природными данными не знает. Так во всякую чепуху играют дети. Взрослый бездумно превращает детскую игру во взрослое разрушение. Разрушителей этого типа можно перенаправить на созидание, подсказав им правильное занятие.