Так или иначе, отвечая на вопрос о соотношении жизни и смерти, философы допускают бессмертие души, ибо разложение тела очевидно, недоказанным остается, существует ли и где человеческий дух. Н. О. Лосский ставит перед собой задачу доказать возможность изучения вечности души, того, что она поддается познанию. И это он считает самым слабым звеном в истории философии и в компенсации этого пробела видит свою заслугу.
Лосский делает акцент на том, что существуют два разных мира: временный ряд событий и безвременное бытие. Человек же развивает в себе умение отчетливо наблюдать только один из этих миров – временный. Поэтому, когда речь идет о вечном «я», мы умеем только указать его наличность, но не рассказать о его безвременном содержании. Однако оно должно существовать и более богато, чем временная жизнь. «Вечность этого бытия указывает на его гармоническое отношение к остальному содержанию мира и на его всеобъемлющий фактор в противоположность временному ряду событий, который состоит из явлений, взаимно исключающих друг друга… Весьма вероятно поэтому, что если бы мы обладали совершенным знанием о вечном бытии, мы впервые в нем нашли бы конкретную полноту, а то существующее, которое теперь считается конкретным, оказалось бы бесконечно малой дробью, отвлечением от этой конкретной полноты»[53].
Доказательство познания вечности индивидуального «я» Н. О. Лосский ставит для себя как основную задачу. При бессмертии родового «я», индивидуального бессмертия не было бы, и такое бессмертие не может соответствовать целям индивидуума. Потому, считает Лосский, тем более необходимо установить, какие нужно сделать дополнительные исследования, чтобы путем непосредственного наблюдения над «я» установить, есть ли вечное «я» и какое оно: «я» индивидуума или родовое?
Очевидно, для решения вопроса необходимо наблюдать не только свое, но и другие «я», и на этом основании или отвергнуть множественность вечных «я», или признать их. Так строит логику своих мыслей насчет жизни отдельного человека Н. О. Лосский. Бессмертие индивидуальной души может быть доказано только тогда, когда будет доказана возможность ее вечности. Лосский считает, что ссылки на вечность души как прирожденного чувства или идеи могут быть ложны.
Доказательство, придающее идее бессмертия души теоретическую ценность, может быть дано только в том случае, если оно осуществляется в духе имманентных теорий знания, то есть только в том случае, если вечность души может быть предметом наблюдения или может быть установлена путем умозаключения, опирающегося на наблюдение чего-либо вечного. Многие считают, что невозможно наблюдать вечность. Это заявление Лосский опровергает. Он говорит о том, что идея непрерывного существования вещей имеется в человеческом уме. Мы вправе задать вопрос: откуда же она возникла? По мнению Лосского, она есть продукт деятельности воображения, представляющего вещь существующую даже тогда, когда мы ее не воспринимаем. «Акт знания (субъективная сторона знания), – отмечает он, – совершается в настоящий момент, а предметом знания может быть событие, совершающееся в другой момент времени, например, в прошлом или будущем; акт знания может длиться секунду, а предметом его может быть процесс, длящийся минуту, час, год, века. Способность обозревать в один миг процессы, занимающие продолжительное время, человек пользуется на каждом шагу… без помощи этой способности невозможно было бы восприятие движения»[54].
Лосский отмечает, что освободиться от наклонности переносить временные свойства акта знания на его предмет очень трудно. Однако каждый ученый, когда начинает рассматривать не отдельные предметы, а закономерности в них, не представляет уже временные моменты знания. Из этого факта вытекает множество следствий. Лосский приводит два. Рассмотрим их, поскольку они имеют принципиальное значение для понимания его концепции.
1. Акт восприятия может доказать знание о существовании вещей вне момента восприятия.
2. Разнородность между предметом и актом знания может достигать большой степени: предмет знания может совсем не обладать временными свойствами, он может принадлежать к сфере бытия, а не бывания, то есть стоять вне потока изменений, как нечто сверхвременное, тем не менее на нем может быть сосредоточено внимание познающего субъекта: «акт созерцания может длиться одну секунду, но созерцаемое может быть вечным»[55].
Лосский делает вывод, что то же самое распространяется на бессмертие души, то есть говорить о бессмертии – это значит иметь в виду безвременность, вечность. Следовательно, о бессмертии души знает тот, кто наблюдает в своей душевной жизни начало, стоящее вне течения событий душевной жизни. Однако без него они существовать не могли бы. События, совершающиеся в душевной жизни, радость, печаль, хотения, напряжение внимания и т. п. касаются человека, испытываются, как принадлежащие одному и тому же «я». Логика Лосского возвращает к тому, что решение вопроса о вечности или тленности человеческого духа должно быть достигнуто путем усовершенствования наблюдения над «я». Но именно здесь мы видим, что «человек наблюдает свое я, как несомненно стоящее вне потока событий, как бытие, абсолютно не сравнимое с событиями радости, печали, хотения и т. п. как бытие, в применении к которому вопрос – сколько времени оно будет длиться так же нелеп, как вопрос – какого цвета справедливость, зеленая она или голубая. Я – для человека выступает как наблюдаемый факт»[56]. Для этого, отмечает Лосский, нужно чрезвычайное напряжение: способности отвлечения и особое направление внимания, чтобы наблюдать «я» с такой отчетливостью, какая требуется для непосредственного решения вопроса о вечности души. Свою задачу Лосский видит в том, чтобы показать, что строение процессов знания не исключает возможности наблюдения таких объектов и что должны существовать люди с особенно развитой способностью такого наблюдения. Описание такого наблюдения Лосский возлагает на будущих ученых. Он пишет: «Проблема бессмертия души волнует не столько философов, сколько религиозных людей, не сомневаемся, что в мировой литературе, поскольку в ней выразился религиозный опыт человечества, должны найтись красивые описания наблюдений над душевною жизнью в духе теории интуитивизма, утверждающей возможность наблюдать вечное»[57].
Для Лосского философия – это прежде всего наука. Она имеет свои всеобщие законы, которые пронизывают и связанную философскую систему. Философия имеет всеобщий характер и служит не одному человеку или нации, а всему человечеству, и эту своеобразную науку развивает общечеловеческая мысль. Именно поэтому, считает Н. О. Лосский, философия носит всеобщий характер.
Она, имея целостный взгляд на окружающий мир, на Вселенную, Космос, Бога, вырабатывает свой метод постижения их. Своеобразный способ целостного, философского постижения действительности предлагает наряду с другими классиками истории философии Лосский. Это интеллектуальная интуиция, которая предполагает не иррациональное восприятие вселенной, а напротив интеллектуальный опыт человеческого сознания, напряженную и длительную работу ума. Философский труд разума дает результат постижения внутренней взаимосвязи мира как целого. Глубокое погружение в мысль о мироздании может привести к выводу о существовании всеобщей закономерности.
Такой процесс интеллектуального просветления во взгляде на мироздание Лосский считает философской интуицией. Она указывает напряженному разуму скрытое единое в хаотическом нагромождении элементов вселенной. В процессе изучения основных элементов и аспектов мира философия как наука призвана вскрыть их внутреннюю взаимосвязь, которая образует мир как целое[58].
