Умом она, конечно, сознавала, что ни Сантор, ни его подручные просто не могли ничего сделать. Не на таких скоростях. Она сдержала безотчетную злость и старалась отвечать вежливо и рассудительно. И ни в коем случае не показывать, как ей было страшно.

Беседа, начатая сквозь зубы, как ни странно, помогла отвлечься и успокоиться. До тех пор, пока Сантор не стал задавать дурацкие вопросы.

Тереза слукавила. В старшие командиры ее произвел Хэнк, не согласовав это, естественно, ни с каким штабом. И она прекрасно понимала, почему: Сантор сам старший, и подчинять его младшему не комильфо. Но, положа руку на сердце, разве она не заслужила повышения? Если бы продолжила служить на родине, к концу войны точно бы капитаном была, а потом за выслугу лет еще повысили бы.

И какого черта я тут за интересы Тикви впряглась, подумала она. Держала Союз за вражеское государство, желала ему всего наихудшего, и вот те раз. Сначала помогала безопасникам, теперь и вовсе оказалась в чужой армии. Вот что ей эти зохены? Жрали бы себе глупых тиквийцев, сколько хотят – жалко ей, что ли? Впрочем, жаль, конечно, люди же. Будь зохены обычным противником, возжелавшим прибрать к рукам тиквийские рудники и пашни – дело другое, тут бы стоило еще поразмышлять, на чьей стороне выступить. Но выбора между людьми и уродскими чудовищами, их поедающими, быть не может.

На самом деле Тереза вписалась в эту авантюру не за Союз Тикви и не за идею, а исключительно из-за Хэнка. То, что она сейчас делает, необходимо ему. Важно, что решается судьба Хэнка как командира корпуса. Долг жены – поддерживать мужа, разве не так? Наверное, приличные жены вкладывали в расхожую фразу иной смысл: выслушать, погладить по головке, сказать, что он молодец. Глупости все это. Она поддержит его так, как полагает нужным.

Сантор напомнил про Ильтена, и накатила печаль. Мало ему досталось поддержки, в любом смысле. Тереза только требовала и критиковала. Сантор сказал: думал, что она его погубит. Так и есть, она его погубила. Довела до серьезной болезни, и вот… Поздно жалеть, теперь бы Хэнку психику не расстроить.

А ведь Сантор считает, что Ильтен выдал ее замуж за Хэнка, как подобает диспетчеру. Забавно. С другой стороны, ну и пусть считает, не открывать же ему глаза. Ильтену все равно, а Хэнка она подставлять не намерена.

– Ложитесь спать, Сантор, – прервала она разговор, свернувший на скользкую почву. – Ваша очередь караулить – следующая.

Поднялись до рассвета, быстро перекусили холодным. Тереза закончила настройку излучателя, и двинулись ко второй точке – теперь уже по лесной чаще. Плот сдули, свернули в рулон, и Холайе закрепил его поверх своего рюкзака; Сантор сложил весла и повесил на спину. Серая поклажа на фоне лесного зелено-коричневого фона демаскировала, но двое из четырех – Тереза и Ратт – уже потеряли костюмы, и эффективно скрываться у группы так и так не получится.

Расстояние, которое им предстояло преодолеть, было не слишком большим, однако продираться через густой лес гораздо труднее, чем плыть по реке. Путь прокладывали по очереди: сперва Ратт, потом Сантор. Кое-где приходилось рубить заросли топором. Никто не нападал, но мужики подустали.

Начали попадаться следы боев: упавшие деревья, выжженные прогалины. Идти стало легче физически, но тяжелее морально: то там, то сям белели кости. И человеческие, и зохенские в россыпи чешуи, выеденные до чистоты.

– Это кто ж зохенов слопал? – поинтересовалась Тереза. Неужели у них есть естественный враг? Ну, помимо людей.

– Слопать – дело нехитрое, – отозвался Сантор. – Тут падальщиков полно, убитого зохена за сутки на белки-жиры разбирают. Птицы, змеи, насекомые… Хищники, вон остроух хотя бы, тоже не брезгуют, пока теплое. Когда сильные наедятся и отвалят, прибегают иррасы: они пугливые, но кусочек мяса завсегда оторвут от тела, которое этому не сопротивляется. Потому зохены и не любят, когда их трупы бросают, предпочитают, чтобы их хоронили в воде. А смысл? И там съедят, только позже.

Тереза разочарованно вздохнула. Употребить в пищу уже убитого и правда невелик труд. Спрашивать, кто съел людей, она не стала. И так ясно. А что зохены не дожрали, то мелочь вычистила.

К месту подходили, осторожничая. Если у первой точки зохены оставили дозор, то почему бы здесь им не поступить так же? Лес просматривался плохо. Окрестности прочесали, но спугнули лишь одинокого монстра. Неизвестно, был ли это разведчик или просто отдыхающий – зохены любят погулять на природе, помедитировать. Гадать поздно, не гнаться же за ним: на своих двоих да по чаще настигнуть зохена нереально. Остается надеяться, что после активации связи сообщение успеет уйти, прежде чем излучатель опять разломают.

– Возвращаемся тем же путем, – сказала Тереза, закончив с установкой и настройкой. – До реки и по ней вверх.

Сантор молча кивнул. Он и сам предложил бы этот маршрут. Другая сторона альтернативы – ломиться через лес, а потом шагать по асфальтовой трассе – явно хуже. Первое тяжело, второе непредусмотрительно: на дороге пешеходы как на ладони, без маскировки – огромный риск.

Обратно к реке по своим следам двигались быстрее: тропу уже проторили. На берегу сделали привал, развели костер. Тереза срубила большой гриб-пенек, напластала на ломти, быстро поджарила.

– Это можно есть? – сопровождающие с подозрением смотрели на желтые овалы размером с кабачок.

– Вы что, никогда не ели грибов? – Тереза хмыкнула. Вот ограниченные люди! То-то их так заплющило, когда она рассуждала о приготовлении блюд из зохена. – Не отравитесь, проверено.

Гуляя по окрестностям с Хэнком, она не раз подмечала, что иррасы объедают «пеньки» снизу, и попробовала сама: не настолько вкусные, как на Т5 или на той же Земле, но есть можно. Питательные к тому же, надолго хватает. Надо хорошо подкрепиться перед тем, как подниматься против течения.

Плот вновь спустили на воду. Плыли теперь не так быстро, течение давало о себе знать. Солнце за тонкой дымкой светило в спину. На излучине из-за деревьев высунулся остроух, поглядел довольно плотоядно. Тереза и Ратт, свободные от гребли, синхронно взялись за автоматы; хищник недовольно рявкнул и убрался – видать, пуганый.

Сменились. Ратт взял весло у Сантора, тот присел на краю, зачерпнул речной воды, обтер вспотевшее лицо.

Их подстерегли у переката. К счастью, не зохены. Но, к несчастью, этих существ ни Тереза, внимательно глядящая по сторонам и не упускающая ничего подозрительного, ни Сантор не заметили заранее. В неспокойной воде с пеной и пузырями ничего нельзя было различить. Плот вдруг дернулся и стал тонуть. А в следующий миг из-под воды полезли чьи-то серые широкие морды с множеством мелких зубов по ободку круглой пасти. Прокусили!

Хэнк говорил, что рыбы в реке нет. На этой планете вообще не существует рыб. Но это не значит, что в воде никто не живет. Купаясь на вылазках с Хэнком, Тереза регулярно встречала броневичков, ползающих по дну и пробующих все на зуб. Вроде хищники, но неопасные для людей. Тереза приноровилась их собирать и варить из них супы с разной зеленью. С нынешними же тварями она столкнулась впервые, и они оказались далеко не так безобидны.

Холайе и Сантор открыли огонь. Пули уходили под воду, на ней расплывались красные пятна, но зверюг как будто не становилось меньше. Рюкзаки заскользили по сдувающейся оболочке, Тереза инстинктивно потянулась – поймать, и чужая пасть клацнула совсем рядом с рукой. Ратт саданул нападающего веслом по серой башке с глазами на макушке. Тут же высунулся другой, цапнул за рюкзак, в который вцепилась Тереза, рванул, и она, потеряв равновесие, бултыхнулась в бурлящую воду.

Здесь было мелко, где-то по грудь, но встать на ноги Терезе не дали: несколько тварей схватили ее зубами за сапоги, стараясь оторвать кусок. Еще один нацелился на горло, она всадила в него нож. Чьи-то зубы попытались вгрызться в живот, но первая попытка обломилась о ремень; Тереза заорала бы, если бы дело не происходило под водой. И не вдохнуть! Она махнула ножом не глядя, промазала…