– Вы во втором зале были? Там выставлены работы, где Катя с глиной экспериментировала. – Люда отрицательно машет головой, чем приводит Гордея в восторг, – пойдёмте, всё покажу и расскажу, у нас как раз есть минут сорок до торжественной части. 

– Я надеялся свалить к этому времени. 

– Да щаз, кто тебя теперь пустит. Раз припёрся, будешь тут до конца. Люд, ты ведь не против поддержать начинающего таланта? А то одна милая девушка, пока готовилась к этой выставке вытрепала всем нервы. Ну или почти всем. Кто-то просто не брал трубку. 

– Хватило одного звонка в три утра, когда мне сначала рассказывали о силе влияния цвета на психику человека, а потом советовались, какой именно цвет использовать. 

Люда издает смешок, но тут же прикрывает рот ладошкой. 

– Сочувствую, – едва сдерживая смех произносит Люда. 

Не могу удержаться, прижимаю её к себе и целую в макушку. 

– Ни фига ты не сочувствуешь. 

– Ромыч! Не борзей. Она договор подписывала. 

От этих слов Люда сразу сникает. Вот кто Гордея за язык дёргал? 

– Малышка, не бойся, тебя никто не посмеет уволить. – снова целую и выпускаю из объятий, чтоб не раздражать некоторых особо чувствительных руководителей. 

Никогда бы не подумала, что Гордей разбирается в искусстве. Нет. Он не выглядит неучем. Просто, сколько из нас способны понять, что на самом деле имел в виду художник? Я не способна. Для меня искусство делится на две категории: нравится и нет.

Гордей же с упоением рассказывает о каждом экспонате. Называет какие-то фамилии и работы, которые вдохновили художника на этот эксперимент и прослеживаются в его работе. А я слушаю, но всё пропускаю мимо: чувство тревоги не покидает меня, хотя Гордей больше и не затрагивает тему наших договорённостей. Видимо, он замечает моё состояние и решает успокоить:

– Люд, завтра на работе поговорим, а сегодня наслаждайся выставкой.

Только добивается он полностью противоположного эффекта. Как мне теперь не извести себя и дожить до завтра?

Так вовремя чувствую, как Рома становится за моей спиной. Его тёплые руки ложатся мне на талию, скользят к животу и начинают ласково поглаживать. Откидываюсь спиной ему на грудь, прикрываю глаза от наслаждения и расслабляюсь, пока не прилетает вопрос Гордея.

– Ты что, беременна?

Распахиваю глаза и испуганно выпаливаю:

– Да не дай бог!

Руки Ромы тут же замирают. Становятся тяжёлыми, словно позади меня каменная статуя. Всё тепло, что до этого дарил мне мужчина,улетучивается, оставляя после себя привкус отчуждённости.

Ничего не изменилось. Я по-прежнему в мужских объятиях. Только теперь такое чувство, что позади меня совсем посторонний человек. Хочется поскорей выбраться из капкана сильных рук и отскочить подальше. Меня никто и не удерживают. Отпускают. Рома сам отступает на пару шагов назад.

Оборачиваюсь, смотрю ему в глаза, а там стальной холод, что накрывает меня метелью. Становится зябко. Ёжусь под взглядом серых глаз и жалею, что не взяла с собой пиджак. Дурочка. Так спешила, что он остался лежать на пуфике в коридоре.

Никогда не видела Рому таким. Это не мой нежный любовник, не страстный незнакомец и даже не строгий начальник. Передо мной совершенно чужой мужчина. Готовый уничтожить. Но несмотря на перемену, Рома снимает с себя пиджак, плавными шагами приблизившись ко мне, укутывает меня тёплой материей, хранящей его аромат.

– Отойду, – холодно бросает перед тем, как оставить нас с Гордеем вдвоём.

– Что с ним?

Смотрю на Гордея, который задумчивым взглядом провожает спину друга. Он не спешит отвечать, а потом как-то грустно усмехается.

– Знаешь, люди настолько эгоистичны, что становятся жестокими. Они за собственными обидами или проблемами не замечают, как бьют других по самым больным местам.

– Что ты имеешь ввиду?

– Тебе пора перестать смотреть на всех мужчин, через призму отношений с бывшим мужем. – и как ни в чём не бывало Гордей кладёт руку мне на спину между лопаток, мягко подталкивает к выходу в основной зал. – Пошли, сейчас начнётся торжественная часть.

Мы приходим вовремя. На сцене уже появился ведущий. Сейчас он представляет владельца галереи. Звучит поздравительная речь в адрес художницы, общие сведения о выставке. Позже на сцене появляется красивая женщина лет тридцати или даже тридцати пяти, на ней скромное светлое платье. На лице минимум макияжа, волосы собраны в косу. Среди наряженных гостей, она смотрится чужеродно. Даже мой вид кажется более нарядным. В её голосе чувствуется волнение, оно и понятно, выставка такого масштаба. Известная галерея, уйма гостей, и это если не брать в расчёт журналистов, что снуют повсюду.

Художница уже подробнее рассказывает о своей работе. Благодарит спонсоров. И среди множества фамилий слышу знакомую. Инстинкты срабатывают моментально: вытягиваюсь и начинаю глазами искать знакомую фигуру. Куда он только делся?

Ромы нигде нет. Прошло много времени – успела завершиться торжественная часть, художница ходит среди гостей, принимает поздравления, отвечает на вопросы, но Ромы нигде не видно.

А потом я замечаю его. Спешит к виновнице торжественного события с букетом роз. Женщина принимает цветы с тёплой улыбкой. Сердце болезненно сжимается, когда вижу, как другая женщина обнимает его и целует в щёку. Она не отходит в сторону, стоит слишком близко к нему, ещё и рука лежит на его плече, слегка поглаживая.

– Пойдём. Поздороваемся и поздравим с открытием выставки.

Мотаю головой. Не хочу. Я там лишняя.

– Я, наверное, домой. – выдавливаю из себя улыбку.

– Люд, не глупи. Рома тебя потом отвезёт. Не на метро же ты поедешь.

– Вызову такси. Не переживай. До завтра, Гордей.

Спешу уйти, пока не привлекли к себе ненужное внимание. По пути порой врезаюсь в других гостей выставки. Бормочу извинения и дальше спешу, не видя перед собой ничего.

Глупая. Ничего ведь не произошло, а расстроилась без причины. И когда я только стала такой размазнёй?

На улице осматриваюсь по сторонам, замечаю вдалеке сквер и спешу к нему. Зелёная зона оказывается совсем небольшой, но ухоженной. На всей территории стоят новые деревянные скамейки, вдоль дорожек из крупного плоского камня встроены небольшие светильники. Здесь необычайно красиво, я бы даже сказала, романтично. Судя по занятым влюблёнными парами скамейкам, не одна я так считаю. Где-то в самом конце нахожу свободное, а главное, уединенное место, которое в итоге занимаю.

Теперь, когда не надо никуда бежать, можно спокойно обо всём подумать. Сильнее кутаюсь в пиджак, вдыхаю аромат Ромы, которым пропитана ткань. С каждым новым вдохом приходит спокойствие. Удивительно, какое влияние Рома имеет на меня. То успокоит одним лишь ароматом, то взбудоражит взглядом.

Вспоминаю вчерашний вечер и ночь, сегодняшнее утро и этот выход – бессмысленно отрицать очевидное: я постоянно отталкиваю Рому. А он не уходит. Продолжает быть рядом. И я начинаю к этому привыкать. Вот уже ревную, хотя не имею на это никакого права.

Глупая.

Глупая Люда впервые по-настоящему влюбилась.

И что мне делать с этим чувством, которое как сильный вирус начинает заражать всё внутри.