Яков не двинулся с места. Плечи поникли.

– Я устал. – Светлые волосы облепили тонкие черты. – Можно я сегодня отдохну? Можно пообщаюсь с Глебом?

– Глупости. – Ян оглянулся на сына. – Ты ничего не делал, чтобы устать. Устают те, кто усердно работает. А ты халявил, и вот во что это вылилось. А Глеб уже давно уехал. Такому, как он, ты не интересен.

– Неправда! – Яков сжал кулачки.

– Заниматься, Яков, – строго приказал Ян.

– Нет.

– Что ты сказал?

– Мне нужна передышка.

– Некогда. Ты и так уже к чертям собачьим мой график сбил. Бездарность малолетняя. Никакого толка.

«Вот урод. – Глеб начал раздвигать ветви, чтобы выйти к ним. – Тебе бы заткнуться, Ян».

– Я талантливый.

Глеб замер на полушаге.

Ян подошел к сыну.

– Да ну? – протянул он.

– Да. – Яков поднял голову и смело посмотрел прямо в глаза отцу. – У меня есть потенциал. Так сказала Регина. И я умею развиваться. А ты не сумел. Застрял на одном уровне и больше не сдвинулся.

«Ох-хо-хо, малец и правда умеет давать сдачи, – восхитился Глеб. – Эх, жаль, рожу Яна не видно».

– Тренироваться, Яков. П-п…пошел…

Ветер усилился. Глеб прикрыл рукой лицо, спасаясь от крупных капель дождя.

– Немедленно.

– Нет. – Мальчик, скривившись, сделал еще один шаг назад. – Не буду.

– Быстро.

– Нет.

– Яков.

Затылок обдало жаром. Предчувствуя что-то нехорошее, Глеб рванул вперед.

– Я больше не буду тренироваться! – вскричал Яков.

Сердце замерло. В воздухе застыли капли. Дыхание исчезло.

Страшнее кошмара быть не могло. Ладони Яна врезались в маленькие плечи. Хрупкое тельце, которое и так мог унести ветер далеко-далеко, подбросило от удара.

А затем Яков рухнул с обрыва.

В страшную бездну.

Дождь начал хлестать как безумный.

– Ты!.. – Глеб вцепился в плечо Яна и развернул к себе. – Ты!..

Глаза старшего брата остекленели, он даже не прореагировал на рывок. Так и смотрел в никуда. А точнее, на то место, где только что стоял его сын.

– Мразь!!

Глеб даже не стал оценивать последствия своего удара. Только кожа на костяшках пальцев отчаянно горела. Бить людей в челюсть – это не то, чем он привык заниматься.

Опустившись на колени в самую грязь, он скользнул к краю и принялся нащупывать торчащие из земляной стены корни. А потом, плюнув, просто свесил ноги и прокатился по склону. Где-то цеплялся за траву, где-то загребал землю, разваливающуюся прямо под пальцами. Корни царапали кожу ладоней, грязь забивалась под одежду, ногти, налипала на лицо. А небо продолжало отчаянно делиться с землей своими рыданиями.

Сознание было на удивление пустым. Взгляд метался по ветвистой гуще, выискивая светлое пятно.

Вот он.

Последние метры Глеб прокатился на коленях, напрочь снеся себе верхний слой кожи об камни. Все руки были исполосованы, а верхняя часть левого кроссовка потемнела – видимо, от крови, что стекала по ноге.

Торчащие ветви ткнулись в плечи и в грудь, но юноша даже не заметил этого. Он навис над маленьким тельцем. Яков лежал на толстом кривом стволе, прогнувшись в спине, как сломанная тростинка. В мокрых волосах запутались поломанные веточки, ноги и руки были расцарапаны. Но на лице оставалось выражение умиротворения. Крупные капли стекали по белым щекам, а капли, что скатывались по подбородку и смешивались с влагой на шее, приобретали оттенок алого.

– Яков… Яков! – Дрожащие руки застыли над неподвижным телом. Глеб ловил ртом воздух, не в силах прикоснуться к мальчику. Малыш напоминал бабочку, на радужные крылья которой брызнули водой, чтобы обездвижить ее и силой прижать к черной тверди земли. – Яша… Золотко… – Глеб ощутил, как слезы горячат его собственные щеки. – Яша…

Трепет губ. Глеб наклонился ниже, буквально оглаживая лицо мальчика своими мокрыми волосами. Ему не показалось. Губы Якова снова шевельнулись. Но глаза были по-прежнему закрыты.

«Жив!»

Над головой затрещали ветви. Прямо на них сползал огромный ком из грязи и крупных веток.

«Надо уходить».

Глеб посмотрел на свои ладони. Сплошная грязь и кровяные сгустки. Коснуться этой мерзостью Якова?

«Хрень… О чем я только думаю… О какой-то незначительной хрени… – Греб впился зубами в нижнюю губу, чтобы прийти в себя. – Давай же, шевелись».

Яков оказался еще легче, чем выглядел. Маленький.

И поломанный.

«Может, нельзя было его двигать. – Глеб отчаянно прижался щекой к земляной стене, чтобы не допустить соприкосновение мальчика и острых ветвей. Карабкаться вверх оказалось намного сложнее, чем спускаться. Да еще с ребенком на руках. – Но оставлять тоже нельзя было. Там все грязью заливает».

Боль была адская. Глеб уже не чувствовал своего тела. Четким осталось единственное ощущение: мягкая тяжесть детского тела в его руках.

Он почти выбился из сил, но сумел сделать последний рывок. И даже смог осторожно поместить обмякшее тело ребенка на землю на краю обрыва. Тяжело дыша, Глеб огляделся.

Ян все еще находился тут. Стоял на коленях, оцепенело глядя на брата. Его подбородок заливала кровь. Похоже, Глеб все-таки знатно ему саданул. За ним застыла тень.

Амалия. Глаза вытаращены, а руки прижаты к губам. Она будто старалась удержать рвущийся наружу крик.

Как же забавно. Бахвалящиеся люди под гнетом природы – дождя и ветра – выглядят ничуть не лучше тех, кого они обожают унижать. Ничтожеств.

Такие же жалкие. Взмокшие и покрытые грязью.

– Звони в скорую! – срывающимся в хрип голосом выкрикнул Глеб.

Амалию начало трясти.

– Звони же! И… – Он кинул на Яна полный ненависти взгляд. – И в полицию.

Не дождавшись реакции, Глеб сам принялся нащупывать мобильный в кармане, надеясь, что тот остался целым.

Над ними грянул гром. Сверкнули молнии.

В запястье вцепились пальцы с до мерзости ухоженными ногтями.

– Не звони... в полицию… – Амалия упала рядом с ним на колени. Вся ее прическа превратилась во взбухшую солому. – Он… не хотел… не хотел…

Глеб с секунду пялился на нее. А потом отбросил ее руку.

Скорая уже была в пути. Лишь удостоверившись, что на том конце провода точно услышали адрес, Глеб устало съежился. Он уже мало что замечал. Не видел ничего вокруг.

Кроме мальчика, бок которого прижимался к его коленям. Стащив с себя кофту, Глеб укрыл ею Якова и прилег рядом, чуть нависнув над ним. Чтобы ливень не заливал его.

Вокруг разыгралась настоящая буря.

Закончится ли она когда-нибудь?..

* * *

В подъезде пахло испражнениями. Дежурно сгримасничав, Глеб пропустил вперед мальчика, а потом сам ступил на лестницу. Ладонь удерживал около лопаток ребенка – не касаясь, просто страхуя. Тот прекрасно поднимался и сам. Только медленно.

«Жаль, что тут лифта нет. Ну, ничего. – Глеб, не удержавшись, поправил капюшон на курточке мальчика. Тот никак не прореагировал. – Тихонечко дойдем до третьего этажа. Как-нибудь».

Телефон в кармане завибрировал.

– Да? А… привет.

– Ты куда пропал?! – На том конце голос давнего друга звучал возмущенно. – Почему телефон отключал? Совсем охренел? Я уж подумывал в розыск подавать!

– А, извини. Дела были. – Глеб подождал, пока покачивающийся мальчик преодолеет поворот.

– И что за дела на целых три месяца?!

– Я всем сообщение посылал.

– Ну да. «У меня срочные дела. Пропаду на время». Офигеть, как успокаивает! Обуенное объяснение, мать тебя перемать! – На том конце удрученно выдохнули. – Лады, объявился, черт глазастый. Спасибо, что не дохлый. Пошли бухнем. Расскажешь, где ты там пропадал.

– Не могу. – Глеб протянул руку и придержал мальчика, которого на очередной ступеньке качнуло в сторону стены. – На работу устроился. Нужно показать себя.

– Чего-о-о-о? Ты ж фрилансом обходился? И вроде как намеревался к какой-нибудь бабе пристроиться, чтоб не париться.

Глеб хмыкнул. Мальчик перед ним остановился, чтобы передохнуть. Юноша снова приготовил ладонь, но все также не касался без необходимости.