— Я напишу такой разгромный отзыв, что к вам даже маргиналы побоятся приходить! — клянусь, если бы взгляд мог убивать, меня бы уже скручивали. Причем грозил бы мне срок за преступление совершенное с особой жестокостью!

— Есть правила, и не в наших силах их изменять, — хоть бы тон сделала извиняющийся, но нет! Мегера лишь задрала нос и старательно демонстрировала свое превосходство!

— Тогда почему вы вспомнили о правилах только сейчас? — возмущению моему не было предела! И весь ромашковый чай мира не мог успокоить мою ярость! — Не когда я звонила за месяц? Не когда я уточняла список противопоказаний? А сейчас! Когда мы с ребенком уже пришли!

— Это развлекательный центр с активными играми. Вполне логично, что детям с астмой у нас просто нечего делать. — скрестила руки на груди эта пигалица.

А я сдула непослушную прядь, что вылезла из гульки на голове и мысленно прикидывала. Лучше ей эти самые руки сломать? Или не мучать и сразу придушить? Хотя к чему гуманность по отношению к тем, кто ей явно не страдает!

— Логично было предупредить об этом! Логично было не отмахиваться от моих расспросов! Логично…

— Мама, — ладно, может травы и не в силах успокоить пробудившегося зверя, но один тихий, рассудительный голосок справляется с этой задачкой на раз. Поэтому выдыхаю, поворачиваюсь и присаживаюсь переде своим чудом, натягивая на лицо улыбку. Улыбку Дина, а не звериный оскал! Вот, так-то лучше! — Мне уже легче. Можем идти.

— Сынок, но ты же так хотел… — беззаботнее, соберись же! Не смей портить ребенку день рождения, без тебя желающих хватает!

— Скорее это ты хотела, — пожал плечами малыш и деловито поправил очки. Словно ему не семь исполняется, а все пятьдесят, — я не сопротивлялся.

— Артем! — только и смогла сформулировать в ответ.

— Мама? — яблоко от яблони, честное слово! — Мне скоро станет жарко, и я взмокну. А значит, могу простудиться. Может уже пойдем?

Хотя о чем это я? Рассудительный, не по годам спокойный и бесконечно мудрый ребенок, к моей неугомонной, шабутной и совершенно невезучей яблоне никакого отношения не имеет. То-ли дело породистое, сортовое дерево, которое подарило моему сынишке не только эти качества, но и светлые волосы, зеленые глаза, ангельское личико с вздернутым носиком. Жаль, правда полноценную семью подарить не захотело. Но дерево, на то и дерево, верно? Куда уж ему до человеческих чувств, любви и способности преодолевать проблемы?

— Да-да, конечно, — сдалась я, впрочем, как всегда. К тому же спорить с ним не было никакого смысла, а болеть астматикам категорически не рекомендовалось. Так что мне еще оставалось? Разве… поднялась и снова глянула на демоницу, то есть на администратора за стойкой парка развлечений, куда мы так и не попали. — Знаете, я желаю вам никогда не оказаться на моем месте.

— Мне очень жаль…

— Неправда, — взмахнула рукой, останавливая совершенно неправдоподобное смущение девушки, — но вам станет. Потому что в отличие от вас, я ночами практически не сплю. Слушаю дыхание своего больного, как вы верно заметили, ребенка. А значит времени на то, чтобы оставить такое количество негативных отзывов, что у вас пар из ушей полезет, у меня будет предостаточно. Всего доброго!

И мы с Артемкой наконец вышли на улицу. В лицо ударил легкий морозец, моментально выбивая из головы дурное настроение. Что поделаешь, натура я вспыльчивая, но отходчивая. Особенно, когда перспектива добиться справедливого возмездия с помощью пары сотен красноречивых строк, у меня уже сформировалась.

Не то чтобы от этого станет легче, или в мире сразу же добро победит зло, но сносить молча такую откровенную несправедливость и халтуру, я просто не могу! Все равно не успокоюсь, пока не сделаю все, что могу. Во всяком случае, моя совесть будет чиста. А вот как они будут жить со своей, уже совершенно меня не касается!

Хотя, я знаю ответ. Прекрасно! Как и все наглые по своей природе люди. Не известно почему, но чем меньше принципов, тем крепче спит счастливый и циничный обладатель такого характера. Мне ли не знать? Вон папаша Артемки, чем не пример?

Соблазнить легкую на подъем и наивную дурочку — легко! Убедить ее, что штамп в паспорте ничего не значит и что свадьбу сыграем, как только матушка наконец сменит гнев на милость — вполне по силам. Устать от капризного ребенка, которому нужен постоянный уход и дорогостоящее лечение — проще простого. Свалить в закат, со словами, что он только сейчас понял насколько была права его семья и мы не пара — как два пальца…

Аристократы недоделанные, чтоб их! Не понравился им мой юмор! Моя громкость! Даже цвет волос! Впрочем, уверена, по мнению Лидии Петровны я и дышу неправильно. Что умудрилась передать собственному ребенку. И если бракованную девицу на птичьих правах еще были готовы терпеть, то вот внук с дефектом стал последней каплей.

Нет! Пошли они все! Сами не на что негодные, раз не смогли оценить этого ангела! Самого лучшего мальчика на свете! И только моего! Вон я какая счастливая! Обычно родителям приходиться делиться, а это чудо только мое. И его день рождения я никому не позволю портить. Даже себе самой!

— Малыш, а может устроим себе парк развлечений на открытом воздухе? — покосилась я на вход в сквер, где сейчас наверняка безумно красивые заснеженные деревья в сумерках могут стать самым лучшим лабиринтом на свете!

— Ты ведь все равно не отстанешь? — поправил очки Темка, но я то видела, как он пытается спрятать довольную улыбку.

— Только если догонишь, — щелкнула его по носу и побежала вперед!

С хохотом я петляла между елок, пока Артемка пытался предугадать траекторию моего движения. Наивный! Все никак не привыкнет, что его мать — существо совершенно непредсказуемое и не поддающееся логике. А что ещё остается? Если в нашей небольшой семье на двоих именно ребенок решил примерить на себя строгость, то взрослому остается веселье. Закон сообщающихся сосудов. Или в моем случае попытка вызвать пусть и снисходительную, но все же улыбку на любимом личике.

— Мама, так нечестно! — пусть Темка и возмущается, но судя по летящим мне в спину плохослепленным снежкам, да едва сдерживаемому смеху, он все же доволен. А побыть ради этого немного сумасшедшей? Без проблем!

— Все честно! У тебя ингалятор, а у меня старость! Давай-давай, шевелись! — беззаботно бросила я, надеясь как всегда скрыть за игривой интонацией внутреннюю боль. Но лучше так! Пусть мой малыш относится к своему недугу легко и с юмором, чем возводит его в культ. В нашей стране по другому никак.

— Какая ты старая? Тебя все за мою сестру принимают! — мой маленький джентльмен как всегда прав. Хотя какой толк в двадцати четырех годах, если к ним я успела внутренне прожить все сорок два!

— Это потому что ты ведешь себя как дед! — притормозила я и ловко спряталась за стволом, а после выглянула с другой стороны дерева, чтобы продолжить короной рифмой и высунутым языком. В такой позе и замерла…

— Девушка, холодно, в конце то концов! Неужели нельзя побыстрее?

Даже рот захлопнулся сам собой от командного, зычного голоса. А вот глаза напротив грозили выкатиться из орбит, изучая его обладателя. Усатого мужчину в своеобразном мундире и со шпагой на перевязи. Что-то я не помню настолько богато-костюмированных аниматоров в обычном парке. Да к тому же зимой!

— Побыстрее, — привычка повторять последнее слово собеседника, в попытке выиграть себе пару секунд на размышления на хорошую не тянула. Зато действовала безотказно! Точно, костюм, поставленная речь, сама фраза… — У вас здесь мероприятие? Съемки? Мы не видели заграждений, простите, если помешали. Сейчас, конечно, мы уже уходим.

— Добрый вечер! — вот как удачно и Темка меня догнал. Осталось только понять в какую сторону выбираться, чтобы не мешать людям еще сильнее.