Так мы невинно кокетничали. А глядя на ее обтянутый блестящим люстрином обворожительный зад, я ощущал в себе токи давно минувшей молодости. Официантка принесла мне чай, дольку лимона, булочку с маком, розетку с вишневым вареньем… Поставив все это на стол, официантка достала из кармашка листок и положила подле тарелки. «В связи с ранним прибытием в Лос-Анджелес просьба к пассажирам I класса явиться на завтрак в 5 утра»… Я в недоумении поднял брови. По расписанию поезд прибывал в Лос-Анджелес в девять утра…
– Да, пан. Постарайтесь не опаздывать.
– Так рано?! – проговорил я и умолк, стесняясь, что вновь предстану бузотером перед этим «обольстительным задом».
Официантка объяснила, что в Лос-Анджелесе они сдают смену. Для этого необходимо составить отчет, пересчитать посуду, инвентарь и все прочее. Все это требует времени.
– Не упрямьтесь, приходите в пять утра. Иначе останетесь без завтрака.
– Кто же придет к вам в такую рань, если можно спать еще целых четыре часа, – проскрипел я склочно, но без энтузиазма. – В пять утра. Самый сон!
– Все придут! – ответила официантка.
И все пришли. Даже мальчик, чья судьба зависела от великоватых по размеру сникерсов. Вместе с мамой, похожей на Женечку Гуткину. Они-то меня и разбудили своей громкой возней, перекрывшей рокот колес. Включив ночник, я взглянул на часы – без пятнадцати пять. «Неужели ты променяешь сладкий предутренний сон на дурацкий брекфаст? – спросил я себя. – На ломоть бекона с яйцом, булочку, кубик джема, кубик масла, кубик сыра? Не будь дураком, спи. Предстоит длинный, безалаберный первый день приезда в Лос-Анджелес, в дом хоть и близких людей, но все же не свой, где бы ты смог сразу завалиться в постель, досыпать. Спи!»
Шум в коридоре утих – мальчика увели завтракать.
Я прикрыл глаза, отдаваясь колыбельной качке поезда. Но любопытство подзуживало – неужели кто-нибудь еще, кроме моих соседей, примет просьбу явиться в ресторан в такую рань, как приказ? Ведь это Америка, а не Германия…
Переступив порог ресторана, я обомлел. Все места были заняты…
– Что, пан? – язвительно проговорила официантка, переставляя содержимое подноса на стол. – Вы просто не знаете американцев – все, за что заплачено, должно быть получено.
Виновато пожав плечами, я приступил к завтраку.
Темень вымазала окна вагона густым черным гуталином, в стекле зеркально отражался весь пенал салона. Изредка тьму простреливал случайный огонек – то ли фары заблудившегося автомобиля, то ли просто светлячок. Приглядевшись, можно было распознать какие-то комья, обведенные четкой контурной линией. Местами комья подкатывали к самому стеклу. Должно быть, поезд шел по дну ущелья, едва не касаясь боками горных пород. Догадка с рассветом подтвердилась – протянув руку, я бы смог коснуться причудливых скалистых глыб… Но пока я видел лишь чрево вагона-ресторана.
Постепенно столы пустели. Убедившись, что их не надули, что брекфаст предъявлен по полной программе, пассажиры вернулись в свои купе, оставив завтрак почти нетронутым…
Причудливы пути в историю. Порой одна лишь шаловливая литературная фантазия прославит имя автора в веках. Знал ли средневековый поэт де Монтальво, когда сочинял на заказ серенады, что придуманный им волшебный остров влюбленных под названием Калифорния удержит имя поэта на плаву истории? А его соотечественники-испанцы нарекут этим солнечным именем землю, что щедро раскинулась на юго-западном тихоокеанском побережье Северной Америки? Часть этой волшебной страны занимают горные отроги Кордильер. Прорастая на западе Береговым хребтом, а на востоке вершинами Сьерра-Невады, горные отроги, смыкаясь, образуют Большую Калифорнийскую долину. Здесь сочетаются средиземноморской климат побережья с жарким и сухим климатом континентальной части. Гигантские лесные массивы оберегаются государством как национальные парки, в которых множество деревьев помечены специальными охранными грамотами. Есть среди них и самое высокое дерево Земли – секвойя, носящая имя участника Гражданской войны генерала Шермана; его высота достигает ста десяти метров. Континентальная часть Калифорнии знаменита гигантскими каньонами. В провале одного из них разместилось самое жаркое место Западного полушария – жара там достигает пятидесяти семи градусов по Цельсию, – названное «Долиной смерти» после того, как там погибла группа золотоискателей…
Невозможно без любопытства перелистывать справочники, где отражена удивительная история этого уголка Америки. Индейские племена, обитающие в основном на побережье, жили нескучно – охотились, рыбачили, плодили детей… Но особое веселье началось после того, как испанец Кабрильо в 1542 году привел свой фрегат в бухту, возле которой сейчас раскинулся город Сан-Диего. А возможно, настоящее веселье началось в 1579 году, когда севернее земель, захваченных испанцами, бросил якорь «королевский пират» сэр Фрэнсис Дрейк. Пожалуй, да – тогда и началось веселье по поводу соревнования: кто больше отхватит земли у индейцев. Особенно подсуетились монахи-францисканцы – католические миссии росли, как грибы. По всей Калифорнии запылали «костры просвещения» для неразумных краснокожих, угольки которых собрали для своих книг Фенимор Купер, Майн-Рид, Стивенсон… Книг, которые мальчишки, скрывая, выносили из читального зала библиотеки имени Маяковского в городе моего детства Баку, – на абонементе этих книг не было…
Пришло время, и Калифорния подкинула американским писателям другие сюжеты. Одна «золотая лихорадка» чего стоила! Весть о находке Джона Маршалла в долине реки Сакраменто в январе 1848 года мигом разнеслась по Америке. Тысячи искателей счастья хлынули в Калифорнию и разбрелись по всей ее территории. Крытая повозка, запряженная лошадьми, стала приметой Эльдорадо тех лет, а золотоносный песок – пределом вожделения. Знаменательно, что Джек Лондон родился именно в Калифорнии, как и Брет Гарт, как поэт Роберт Фрост, как Джон Стейнбек, чей роман «Гроздья гнева» повествует о семье из Оклахомы, которая отправилась на поиски удачи в Эльдорадо, в страну золота.
Калифорния, в те времена отделенная от Соединенных Штатов пространствами Дикого Запада, существовала сама по себе до 1850 года, да и потом, став законным тридцать первым штатом, она долгое время оставалась «далеким родственником», пока шло приручение западных земель. Но это сыграло и положительную роль. Необходимость поддерживать связь с восточными штатами дала толчок к развитию судостроения, к организации железнодорожного сообщения – Сухопутной почтовой компании и «Пони-экспресс»…
Тем временем в сиреневой дымке рассвета проявляются вокзальные строения первого калифорнийского городка под названием Нидлес, что означает «Бесполезный». Интересное название. Вероятно, на пути золотоискателей задержка в этих местах оказывалась совершенно бесполезной. А я бы задержался. Хотя бы ради двух пальм, что росли у входа на вокзал. Первые калифорнийские красавицы, увиденные мной. Стройные, с высокой, лохматой кроной и тонким станом, перехваченным пушистым корсетом. Непонятно, почему символом Калифорнии является золотистый мак, а не пальма…
Тепловоз сворачивает направо. Кажется – тепловоз беспокойно оглядывается: тут ли его серебристый хвост, не затерялся ли ночью в каком-нибудь ущелье? И, успокоившись, вновь исчезает с моих глаз на прямой стальной тропе.
Стекло обзорной площадки хрустально чистое, словно его и вовсе нет, а накануне, вечером, стекла казались совсем замызганными. Должно быть, помыли за ночь. Или обдули сжатым воздухом. Далекие снежные вершины Кордильер горят пурпурным костром восхода. Потом опять пошли поросшие леском холмы. В их темной бутылочной зелени пробиваются одинокие дома-замки. Более роскошные с виду, чем те, которые ранее были видны из окна вагона. Меня-то не обманешь, я-то знаю: и роскошные, и более скромные – все они только современные американские дома. Легкие, словно щитовые дачи. Американский дом – продукт ширпотреба, некая конструкция из множества реек, дощечек, скобок, филенок, стекла, гвоздиков, поролона и клея. Все они собраны на скорую руку, но с изяществом. Точно кукольный домик. Удобный внутри, разноэтажный, со множеством комнат, туалетов, кладовок. Вместе с тем это легкомысленное сооружение отличается достаточной прочностью и способностью сохранить тепло, которое подается от каких-то игрушечных обогревателей. Калориферы упрятаны в бейсмонд-подвальчики, рядом со стиральной машиной. Тут же нередко и гараж на один-два автомобиля с автоматическими воротами… Благодаря этой легкости, американцы беззаботно расстаются с домом и покупают другой, точно меняют игрушку. Переезд из дома в дом не доставляет особого беспокойства – оплатил, пришли люди, все упаковали, погрузили и перевезли на новое место. А можно и сам дом перевезти – разобрать и собрать на новом месте. Главное – определиться с работой, работа – это все, дом – дело второе. Дом для американца не основа существования, как в Европе, дом для него – вроде хобби. Особенно для молодых людей. Дом выбирают, обсуждают, сравнивают. Увлеченно, но не серьезно…
