Я виновато вернулась к члену Рамиля, и смочив слюной, провела по его стволу. Видимо, Рамиля настолько завел и возбудил мой неистовый оргазм, что вскоре я почувствовала, как рука намокает, а вены на его органе стали будто железными. Рамиль с глухим хрипом излился прямо себе на живот, не на секунду, не отпуская моего разгоряченного тела из рук.

Пока он был в ванной, я подошла к Давиду. Сейчас я как довольная кошка, наевшаяся сметаны. Мне комфортно, мои мышцы, после двух разрядок, которые прошивали тело, золотыми нитями, дарили организму небывалое чувство удовлетворения.

— На колени встань! — рыкнул Давид.

Я подчинилась.

Черт, неужели сейчас все будет «по-взрослому»?!

Он грубо схватил меня за шею и приблизил к себе и огромному органу. Чуть блестящая от смазки, головка, была невероятных размеров, а спускаясь по основанию к его лобку, мне стало страшно представить гиганское орудие внутри себя. Давид больно сжал мою грудь, притягивая к себе и вставляя ствол в ложбинку. Поступательными движениями, потерся об меня и властно рявкнул:

— Сама давай, и намочи, как следует! –

Я погладила его плоть, прошлась мокрыми пальцами между грудей.

Ненормальный! Я-то думала он будет просто трахать меня и доказывать Рамилю, что я только Его и больше ничья.

Но Давид удивлял и одновременно пугал.

Он что вуайерист? Или к странному поведению еще можно прибавить какое-нибудь отклонение по сексуальным нормам?

Чувствуя себя заправской порноактрисой, подвигалась, сжимая напряженный член в своем бюсте третьего размера. И вновь нарастающее возбуждение охватило мое уставшее тело раскатами и мелкими мурашками.

Это и со мной происходит нечто непонятное. Может виной всему алкоголь, и я просто озверела от низменных инстинктов? Мне хотелось самой погладить промежность, чувствуя, как липкая смазка, чуть ли не течет по внутренней поверхности бедер. Продолжала нехитрые движения прислушиваясь к дыханию Давида.

Он словно раненый зверь. Его могучая грудь вздымалась и опускалась с тяжелым хрипом, который иногда был готов перерасти в стон.

Он взял меня за нижнюю челюсть и большим пальцем бесцеремонно вторгся прямо в рот.

Может лучше, чтобы это был не палец?

И я, чуть отстранившись, попыталась накрыть побуревшую головку члена губами. Но чуть коснувшись уздечки языком, почувствовала, как Давид, схватив меня за волосы, дернул голову назад:

— В рот брать будешь, когда я позволю! — его озверевший взгляд пронзал и разъяренно сверлил каждую черточку лица.

Рада была бы кивнуть, но безумная хватка так тянула, что от боли хотелось пищать. И все равно, это не снимало моего одичалого состояния. Пока Давид не дернулся и замер, утыкаясь членом прямо мне в подбородок, и чуть сдвигаясь назад, заливая спермой мое лицо.

Он оглядывал меня с ледяным высокомерием, проводя большим пальцем по мокрой щеке и заставляя слизывать теплую вязкую жидкость. Терпкий вкус, чуть горьковатый, с запахом мускуса еще больше раззадоривал и требовал разрядки.

— Вставай! Иди, умывайся! — пробасил Давид и оттолкнул меня.

Это было жестом пренебрежения и даже омерзения.

Сама себя готова ненавидеть.

Что же я наделала?!

Я озадаченно смотрела в экран ноутбука, пытаясь сделать умное задумчивое лицо, но перед глазами в пелене фантазии плыло вчерашнее буйство плоти.

Я умылась в ванной и собралась домой. Ненавидела себя, этот гребаный особняк, Давида и все его грубые выходки. Брутальный хам, садист с замашками извращенца, любящего лицезреть, чужие ласки! Меня колотило от злости и невозможности что-либо доказать этому самодовольному олигарху.

До квартиры меня довез Рамиль. Он был молчалив, и скорее всего, сам тоже не знал, что говорить после произошедшего. Висела тяжелая тишина, которую каждый расценивал по-своему. Я думала, что выглядела как конченая шлюха, а он, очевидно, думал, стоит ли мне помогать такими большими деньгами.

Но ошибалась на счет мнения моего спокойного уравновешенного мужчины.

Утром пришло оповещение из банка, что на мой счет перечислено 250 тысяч долларов. Я удивленно подняла брови и хотела возмутиться вслух. Ведь просила меньше сумму, но сразу же отдернула взыгравшую гордость. Мне нужны деньги, как бы я не старалась играть независимую недотрогу. Последнее слово уже ко мне было не применимо.

Я зажмурилась, пытаясь прогнать навязчивые эротические сцены из головы. Ерзала на стуле и невольно додумывала наш извращенный петтинг с Давидом. Самое интересное, что ни Рамилю, ни Тагиру мне не хотелось доставить удовольствие именно минетом, а с Давидом словно снесло крышу. От бархатного хриплого баса, от тяжелого дыхания, от запаха тела, который заставлял кусать губы, представляя его терпкий вкус снова и снова.

— Лана, ты чего? — проговорила шепотом Ненси, высовываясь из-за офисной перегородки.

— Ничего — буркнула я и поспешила спрятаться за стенкой.

Соберись же Лана! Как поплывшая малолетка от первой близости!

Зажужжал телефон и я, взглянув увидела, что это был Рамиль. Наверное, спросить про перевод денег. Я схватила мобильник и вышла быстрым шагом в коридор.

— Лана, нам нужно поговорить, — серьезно отчеканил Рамиль — Сегодня же!

Его тон напугал и насторожил меня.

— Рамиль, что случилось? — я почувствовала, как в горле образуется комок.

Может он хочет получить взамен полную расплату за большой долг?

— Не по телефону. Я заеду за тобой после работы, –

— Хорошо, –

В конце рабочего дня мы поехали ко мне. Рамиль просил уединенной обстановки, чтобы нас никто не мог услышать.

— К чему такая секретность? — спросила я, пока мы парковались рядом с моим домом.

— Это на счет убийства, — он взглянул на меня, а я ошалело уставилась на старенький минивен, который был прямо перед нами — В квартире поговорим.

Я налила кофе и вытащила спагетти с соусом.

— Поужинаем? — спросила и кинулась доставать тарелки, но Рамиль покачал отрицательно головой.

— Лана, ко мне приходила полиция по поводу этих двух наркодилеров, — он понизил голос, словно нас могли услышать — Я старался убрать все отпечатки, но ты сама понимаешь, что это трудно и невозможно. Они допрашивали меня. Интересовались неизвестной стриптизершей, которая отработала всего один вечер и исчезла. Узнали, что документы поддельные и твоя личность вызывает у них много вопросов…

Я слушала и понимала, что все идет к одному — моя конспирация провалилась.

Тюремный срок вписан в мою судьбу. Мне не страшно было попасть в тюрьму, мне было страшно за брата. Больше никто не позаботиться, не побеспокоится о нем. Кому нужен пока что недееспособный парень, который прикован к постели?

Рамиль дотронулся до моей руки.

— Ланочка, я все сделаю. Тебе нужно только подчиниться тому, чего я потребую, –

Я покивала. Мне казалось, что мир рушиться, а я стою на самом краю и не могу шелохнуться. Он ушел, а я даже не заметила этого, сидя и смотря на чашку остывшего кофе.

А утром ко мне пришел курьер от Рамиля. Он протянул большой бумажный конверт формата А4 и произнес:

— Вам нужно подписать бумаги, и я заберу все обратно –

Я не смотрела что это. Видела только мелькавшие подзаголовки, состоящие из цифр.

Мне безразлично.

Со вчерашнего дня я готовилась и мысленно настраивала себя на скорое ограничение свободы. Надо ждать копов и сколько можно, столько и отсрочить наказание. Ко мне вновь вернулись мысли о вине и о том, что они тоже были людьми, которых любили, у которых были друзья, может даже семьи, а я в один миг оборвала их убогие жизни.

После работы я побежала оформлять документы по реабилитации Коди. Время пребывания в больнице закончено и нужно решать вопрос о транспортировке — либо домой ко мне, либо сразу в реабилитационный центр.

Вернулась в свою квартирку выжатая как лимон, и завалившись на диван, выдохнула.

Ну хоть что-то я сделала для брата! Остальное — не в моей власти.