— Так, что тут? — развязав веревку, решил раскатать весь свиток, чтобы сразу понять, интересен он мне или нет. Длина этого папируса оказалась почти как у рулона обоев, мне длины рук не хватило, чтобы сразу весь раскатать. Через несколько секунд понял, что раскатал зря, текст был написан арабской вязью, которую я, разумеется, не знал. Начав сворачивать свиток, чтобы положить его туда, откуда взял, понял, что в помещении быстро становится светлее. Обернувшись, увидел, что от моего веника загорелись свитки, лежавшие на полке чуть выше.

— Ох, ты ж! — сказал я и стал сбрасывать горящие свитки на пол. — Где у них тут огнетушитель? — промелькнула мысль. Горящие свитки покатились по ровному полу в разные стороны, при этом почему-то стараясь попасть под стеллажи с другими свитками. Я бросился их оттуда доставать, но это оказалось пустой затеей, другие свитки словно сухое сено быстро загорались даже от искры. Через несколько минут в помещении горели уже несколько стеллажей, бороться с огнём было уже бесполезно. Понимая, что если я продолжу изображать пожарника, сгорю вместе с ними. Через дверь, в которую вошёл сюда, выйти уже было нельзя, там всё горело, поэтому решил выйти через боковой вход, которым в прошлый раз пользовали учёные старцы. Отодвинув мощный засов, открыл дверь и выскочил из здания в парк, собираясь нырнуть в бассейн, чтобы охладиться. Парк был частично объят огнём, но это было уже не моих рук дело. Здесь сейчас шло сражение, кто с кем дрался, было невозможно понять. Отсюда нужно было срочно уходить, пока меня в это дело не втянули. Посмотрел налево, там двое мужиков одетые в какие-то лохмотья пытались убить друг друга серпами. Посмотрел направо, там несколько римских солдат успешно уничтожали таких же одетых в лохмотья вояк. У меня оставался один вариант, идти прямо, но там повсюду был огонь. Несколько осветительных чаш были сбиты с подставок и масло, находившееся в них до этого, сейчас огненной рекой медленно текло вдоль бассейна.

— Даже если задену эту огненную реку и, моя одежда загорится, вода в бассейне погасит огонь, — подумал я, решив прорываться в этом направлении. Медлить было нельзя, огонь начинал вырываться из библиотеки и грозил уничтожить всё вокруг. — Эх, была, не была! — сказал я и шагнул из темноты на свет, собираясь разбежаться перед тем, как попробовать перепрыгнуть через огненную реку. Начать разбег не успел, сильный толчок в грудь и острая боль вслед за ним, заставили остаться там, где стоял.

— Вот и всё Лёха, вот и всё, — сказал я, увидев белое оперенье стрелы попавшей мне в грудь. Через несколько секунд ещё одна такая же стрела выросла из моей груди чуть ниже левой ключицы. Сознание стало быстро угасать и вскоре, я уже ничего не видел и не чувствовал.

— Алексей открой глаза, открой, говорю! — услышал я знакомый голос у самого уха. Я открыл, как и просили, после чего увидел взволнованные лица Бориса и Михалыча. У обоих почему-то на лбу были диодные фонари, а вокруг было темно. — Скажи что-нибудь, — потребовал Борис.

— Я дома, — прошептал я и закашлялся. Горло сейчас почему-то болело так, словно ангину подхватил. Говорить больше ничего не стал, хватит ему и этого, к тому же через несколько секунд меня резко вырубило. Сам так быстро заснул или Борис помог чем-то уколов, не знал, меня это не интересовало вообще, главное, я снова был дома в родном времени.

— Алексей просыпайся, пора завтракать, — услышал я женский голос и он не был мне знаком. Открыв глаза, увидел потолок своей временной комнаты, усеянный отметинами после массового убийства мух прежним хозяином. Подняв руку, посмотрел на неё, чтобы убедиться в том, что это именно моя рука, а не очередного носителя. — Координация движений нормальная, слух и зрение, судя по всему тоже, — снова услышал я женский голос. Через пару секунд в поле зрения появилась женщина средних лет в белом халате.

— Вы кто, где Михалыч? — спросил я вполне нормальным и не сиплым голосом. Горло сейчас уже не болело, но я теперь сильно хотел, есть, приблизительно так, как хотел этого носитель моего сознания в первый день нашего знакомства.

— Меня зовут Елена Васильевна, на данный момент ваш личный врач.

— А я что заболел?

— В целом нет, но организм немного ослаб после пяти суток нахождения в состоянии близком коме. Кормление через зонд не дает умереть от голода, не больше. Я принесла вам легкий завтрак, есть нужно начинать с маленьких порций, — сказала Елена Васильевна и у меня, появилось ощущение что она не врач, хотя я мог и ошибаться, с врачами редко общался до этого, так как с детства редко болел. Мой завтрак состоял из чашки тёплого куриного бульона и небольшого кусочка хлеба без корочки. Всё это забросил в свой желудок за несколько секунд. Васильевна в этот момент отвернулась от меня и смотрела в окно.

— Можно ещё? Есть очень хочется, — сказал я, протягивая пустую чашку.

— Уже?! Не нужно было так быстро есть, желудок может не принять много сразу.

— Мой примет, я есть хочу, — повторил я, показывая на чашку.

— Хорошо, но только ещё одну, повторить сможешь через час, — разрешила она и выдала ещё чашку бульона.

— А где Михалыч, мне нужно многое ему рассказать.

— Его сейчас нет, он в город уехал, могу вместо него Анастасию позвать.

— Зовите её, тем более у меня к ней есть пара вопросов.

Через несколько минут Елена Васильевна якобы врач ушла, оставив меня на единения с самим собой. Минут двадцать я наслаждался тишиной, попутно стараясь вспомнить всё, что со мной происходило в далёком прошлом. Как не удивительно помнил всё в мельчайших подробностях, даже запахи помнил и цвет моря на закате.

— Лёша привет! Ну, ты и дал жару! Деда чуть инфаркт не хватил! — заявила Настя с порога.

— В смысле? — не понял я.

— В прямом смысле. Никто кроме тебя не смог удержаться в прошлом больше десяти минут, а ты больше пяти суток там был! Рассказывай как там, что видел, где был, — Настя чуть на меня не села, решив присесть на край кровати.

— Ты не поверишь, да, что ты, сам не могу поверить, но это было круто. Я попал в Египет, приблизительно первый век нашей эры. Давно столько не бегал, как там за эти пять дней.

— Ну и как там, в древнем Египте? — у Насти «загорелись» глаза, она хотела узнать всё первой из всех, кто принимал участие в этом рискованном проекте.

— Жарко там как в парилке без веника. Ты сказала, что никто не смог продержаться больше десяти минут и как много у вас тут было, таких как я?

— Ты четвертый.

— Куда делись? Карпенко знаю куда, а другие?

— Уволились, зарплата была маленькая и результат нулевой. Рекорд был за Карпенко, он смог продержаться девять минут и сорок секунд, после чего его вернули.

— Что значит, вернули, почему меня никто не возвращал?

— Твои жизненные показатели были в норме, а это означало, что у тебя там всё под контролем. С Карпенко была совсем иная ситуация, он два раза подряд занимал женские тела. Первую женщину сожгли на костре как ведьму, со второй грубо развлекались викинги, когда Карпенко подселился в её сознание.

— Поэтому его психика и не выдержала, — сделал я вывод.

— Скорее всего, если что, я тебе этого не говорила, мне дед запретил.

— Боится, что я откажусь от дальнейшего участия.

— Ну, не то чтобы боится, просто не хочет терять время на поиск другого человека. Ты рассказывать собираешься или так и будешь мне вопросы задавать?

— Давай деда дождёмся, чтобы мне не пришлось несколько раз рассказывать одно и то же. Телефон мой не знаешь где? Хочу домой позвонить.

— Его дед забрал, как впрочем, и у меня, и у всех наших ребят.

— С чего вдруг?

— Не знаю, но он это сделал после того, как к нему какой-то полковник приехал. Ещё у нас тут вчера некоторые изменения произошли. Воинский состав части полностью поменяли и теперь у нас тут не связисты со своими складами, а спецназ.

— Лихо тут дело закрутилось, такие изменения с нашей лабораторией связаны?