Ну вот и собутыльник нашёлся.

— Э, ребятки, — подошёл я к громилам. — Сколько он задолжал?

Тот, кто держал рыжего в воздухе, опустил его на пол. Затем смерил меня враждебным взглядом.

— Ну, допустим, два серебра, — рыкнул он.

— Тогда, допустим, держи, — протянул я ему монеты. — Претензий больше нет к парню?

— Всё путём, — ответил мордоворот, и вместе со своим товарищем исчез в неизвестном направлении.

Мы уже допивали бутылку самогона «для гостей». И была проблема. Серьёзная.

Меня вообще не брало местное пойло. Свой самогон я пробовал, а это что за разочарование?

Рыжий парнишка уже был подшофе, а я сидел, трезвый, как будто пил воду. Владик дрых, откинувшись на стуле. Петрович замер, глядя в одну точку, и за полчаса не проронил ни слова про опохмел. Наверное, раздумывал, стоит ли просить у хозяина ещё после второй бутылки водки. Пук исчез в пространственном кармане. А захмелевший парнишка — я его прозвал «Короче», разливался соловьём:

— Да я тут впервые. Короче, решил нажраться от жизни такой. Задолбал батя. Говорит, что я, короче, выражаюсь не как аристократ. Короче, достала такая жизнь. Все указывают, короче, что делать. А тут ещё прикинь, короче, кошелёк украли.

— Понял, — грустно кивнул я. — Сейчас и вора-то не сыщешь. Поди уже и потратил твои деньги.

— Да-а, — протянул парень. — Короче, засада.

— Пойду жаловаться, — встал я со стула. — Что за воду они мне подсунули!

— Не говори, ик, — подтвердил Короче, слегка качнувшись в сторону. — Вода водой.

Я направился к стойке, а вместе со мной пошли Короче и Петрович.

— Уважаемый, — я настойчиво затарабанил по столу пальцем. — У вас не самогон, а сплошное надувательство! Есть что покрепче?

«Хохолок» удивлённо вскинул брови:

— Да вы что, никто ещё не жаловался. Если хотите покрепче — есть один напиток. «Водяра-Бум», — он тут же улыбнулся. — Для специальных гостей.

— Давай сюда его, — махнул пьяный Короче.

— Десять серебряных монет, — ответил «хохолок». — И я готовлю напиток.

Я расплатился и хотел выйти вперёд. Но меня опередил Петрович.

— Опохмел! — он был очень взбудоражен. — Буль-буль!

— Хорошо, Петрович, — ну как я мог ему отказать ему. Он среди нас самый страждущий. — Ты первый.

«Хохолок» завозился под прилавком. Я заметил, как он смешал два имеющихся сорта водки. На столе появилась кружка, наполненная до краёв прозрачным напитком. «Хохолок» кинул в неё ещё что-то. Да это же просто соль! Вот жулик. Ну и где здесь вау-эффект? Как он собирается выкручиваться? Затем на стойке появился шлем. Обычный судя по металлу, медный цилиндр, с одной стороны большой вырез, для лица.

Бармен обошёл прилавок, встал напротив Петровича.

— Так, надевайте шлем, — сказал «хохолок» моему зомби.

— Я помогу, — взял я в руки вещицу, надел на Петровича и чуть не прыснул со смеху. Он был похож на клоуна, правда, мёртвого.

— Пейте, — настойчиво предложил ему «хохолок».

В это время я заметил, как возле меня выросла гора. Рядом стоял Пумба и угрюмо наблюдал за действиями Петровича.

Зомби схватил кружку и опрокинул её в себя одним махом.

А затем…

"Хохолок' подскочил к нему, повернул на сто восемьдесят градусов шлем, отчего лицо Петровича скрылось. Затем ударил небольшим молоточком сверху, отчего раздался лёгкий звон.

Затем «хохолок» повернул шлем на место, и… в лоб Петровича, не защищённый шлемом, врезался кулак Пумбы.

— Бум, — сказал Пумба, а Петрович упал навзничь.

— Ничего страшного, — поспешил нас успокоить "хохолок'. — Сейчас полежит минутку и оклемается.

Но Петрович встал сразу. Отчего на лице Пумбы появилась вторая эмоция за вечер. Удивление.

Гора поспешила исправить ситуацию. Врезала кулачищем в лоб Петровичу ещё раз. Чуть сильней.

Петрович отлетел метра на два. Затем встал и подошёл к стойке.

— Буль-буль, — ответил Петрович.

— Ну ни хрена себе, — пробасил Пумба.

— Я не хочу в этом участвовать, — ответил я.

— Ох, да ни хренасе, — только и смог выговорить «хохолок».

— И не надо больше никого бить, — добавил я.

— Хорошо, не будем, — пробормотал " Хохолок", с опаской поглядывая на моего зомби.

Когда мы допили вторую бутылку, Короче развезло так, что он еле держался на ногах. Пришлось будить Владика и махать ручкой бухалочной.

— Ты где живёшь? Куда тебя отвести? — я понимал, что парень убежал из родительского гнёздышка и сейчас где-то обитает в другом месте. Возможно, снял гостиницу.

— Я, ккароч, живу… — он махнул рукой, и я его придержал, чтобы он не рухнул лицом в тротуар. А затем Короче потянул меня вперёд. — Ща, короч, недалеко…

Мы прошли буквально полсотни метров и завернули в проулок.

Короче остановился, показывая рукой, что, мол, здесь.

Я поднял взгляд на вывеску. Бордель назывался «Гнездо Разврата». И две голые девушки по бокам.

А в витражном стекле, большой постер с яркой надписью: «Внимание! Акция „Серый понедельник!“ Две девушки по цене одной!».

— Короче, а тебе точно сюда? — я приподнял клюющего носом рыжего парня.

— Да-а… эт, кароч, бордель, ага, — кивнул он.

Ну что ж, пришлось завести его внутрь.

Я зашёл в фойе, где за стойкой сидела лысая девушка с большими губищами. Грудь пятого размера прикрывали всего лишь какие-то тесёмки ткани.

— На сколько и количество? — спросила она меня.

— Ага, — ответил я, не сводя глаз с выглядывающих из тесёмок сосков.

— Не поняла? — девушка пощёлкала пальцами у меня перед носом.

— Ккароч… питьдисят два нуль один, — выдавил Короче, и девушка засуетилась.

— Да что ж вы так поздно, — она выбежала из стойки, и я понял, что снизу тоже были такие же тесёмки, и они также не играли никакой роли.

Девушка, тряся грудями, повела Короче по длинному коридору, который виднелся слева. А мы с Владиком и Петровичем повернули к выходу.

— Ччёрт! — Пук вновь выпал из пространственного кармана, а следом на него посыпался дождь из трусов, трусиков, трусищ, трусов-парусов.

— И когда это закончится, Пук⁈ — я не выдержал, уж слишком сегодня распоясались мои умертвия.

— Табака нормального не было, — заворчал скунс. — А как я должен стресс гасить?

Я покачал головой. Он, как всегда, неисправим.

Ну что ж, пора домой. Ребятишки, наверное, уже заждались.

Я подходил к своему «особняку» в тяжких думах. Я не нашёл и не найду заменителя моего боевого самогона. Тот эффект, который я испытал в своём мире, меня потряс, в хорошем смысле этого слова. И ничего мне не оставалось, как сделать упор на том, чтобы запереть, наконец лабораторию изнутри и спокойно сделать боевой самогон «Нагибаторный».

Я подошёл к крыльцу и увидел Лизу. Она сидела на ступеньках и плакала.

— Ну ну ну. Что случилось? — я подсел к ней, а затем прижал к себе, махнув своим умертвиям, чтобы шли в дом.

— Я… я не хотела, — всхлипнула Лиза. — Хотела тебя удивить. А вместо этого натворила делов.

— Всё настолько серьёзно? — спросил я её, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

— За это меня могут сжечь на костре, — Лиза подняла на меня взгляд, и в её голубых глазах я увидел страх.

— Так, а почему ты думаешь, что тебя могут сжечь на костре? — задал я уточняющий вопрос.

— Я купила книгу по запрещённой магии, — призналась Лиза.

Хм, кажется, что Лиза не преувеличивала. Что-то такое я уже слышал от инквизиторов, когда они в очередной раз кидали обвинения в мой адрес. Хотя чего только они там не говорили.

— Заходи, — я открыл перед девушкой дверь своего скромного мрачного дома. — Успокоишься и расскажешь всё в подробностях.

И Лиза рассказала. Да с таким энтузиазмом, какой я испытывал лишь в молодости, только начиная познавать искусство поднятия мёртвых. Сейчас я попривык к таким вещам и воспринимал, как обыденность.