— Хана тебе, — заскрежетал зубами барон и покраснел как варёный рак.

— Может стульчак? — предложил я, показав на прилавок. — Или не купите ничего и… свалите отсюда на фиг?

Барон зарычал и дал отмашку магам.

— Ребята, работаем красиво и быстро! — крикнул я своим архаровцам. А Петрович с Владиком молодцы! Дисциплина налицо. Вышли вперёд.

Я заметил какого-то щуплого мага с куцей бородкой. Судя по огненной завесе, он собирался отправить в меня фаербол.

— Петрович, — обратился я к бомжу, — видишь тощего с бородкой? Он у тебя опохмел украл.

Петрович страшно зарычал, у него из пальцев вытянулись когти и в два прыжка он оказался около мага, который прервал заклинание, и запищал, как девчонка.

Удар, и он улетел, сбивая по пути ещё двух магов.

— Петрович, вон ещё двое, — указал я рукой на магов, которые готовы были меня уничтожить ледяными стрелами. — Бутылку от тебя прячут.

Бомж — красавчик, тут же раскидал их в стороны, как котят, а затем начал ощупывать их карманы.

— Владик, разрешаю пить кровь, — повернул я голову к заскучавшему вампиру, и тот просияв, ринулся в толпу. — Но только тех, что здесь собрались, — вслед кинул я ему.

— Понял, шеф, — Владик повернул ко мне лицо, уже забрызганное кровью, и продолжил быстро перемещаться в толпе, кусая жертв.

Я умилённо смотрел на своих помощников, слушая крики помощи и вспышки заклинаний, от которых уворачивались мои слуги. Вот что значит мотивация. Пук же решил в этот момент побыть зрителем, и устроился рядом на стульчаке, покуривая сигаретку. Лишь изредка подсказывая Владику и Петровичу, кто на них нападает сзади.

— Того, что с квадратным лицом, оставьте мне! — крикнул я вовремя.

Владик уже пристраивал клыки к его шее.

А Петрович с другой стороны рвал на нём одежду в поисках опохмела.

Я махнул рукой, и мои слуги отошли в сторонку. Очень разочарованные, особенно Петрович. Если Владик попил кровушки, то он так и не опохмелился.

— Ну что, Рукосуев-Мудазвонов? — подошёл я вплотную к трясущемуся от страха барону. — Теперь как ты думаешь — кто ох*ел?

— Я, — пробормотал он бледными губами.

— Ну и славно, — ответил ему, махнув в сторону. — А теперь пшёл вон отсюда.

Не думал, что обычные люди так быстро умеют бегать. Через секунду его и след простыл.

Толстый инквизитор Петушков парился в бане. Пар висел в воздухе густым облаком. А Петушков не спеша и с любовью промочил берёзовый веничек, затем поддал ещё парку, выплеснув воду на раскалённые камешки. И приготовился ударить себя. Да так, чтоб бесы толпой начали из него выскакивать. Ох и покажет он им сейчас!

Но внезапно дверь распахнулась, и в помещение ворвался барон Рукосуев.

— Вот это встреча! — воскликнул барон.

— Конечно, Рукосуев, это же моя баня, — начал возмущаться Петушков. — Как ты вообще сюда проник?

— Слугу подкупил, — спрятал бегающие глаза барон.

— Вот ирод проклятый! Уволю его! — загрохотал Петушков так, что у барона заложило уши.

— Я был очень настойчив! А всё дело в том, что дело у меня срочное, — выпалил Рукосуев.

— А дело твоё, мать твою иттить, не может подождать до вечера? — пробурчал инквизитор. — Нет у меня настроения сейчас что-то важное обсуждать.

— Не может подождать! Вот совсем никак! — умоляюще посмотрел на него барон.

— Ладно уж, Рукосуев, по старой дружбе выслушаю, — крякнул инквизитор, поворачиваясь на горячей лавке. — Садись и выкладывай, что у тебя там за катастрофа мирового масштаба.

Барон присел на деревянную лавку напротив инквизитора и решил начать без долгих отступлений, которые он так любил.

— Вы знаете, что у нас в городе появился некромант? — с тревогой посмотрел он на инквизитора.

— Ну и чего? Эка невидаль, — пожал плечами инквизитор.

— Но как же… они все рано или поздно сходят с ума! — воскликнул барон. — Вы бы только посмотрели, с чем он ходит. Стульчак! А на плече у него хер пойми, что, да ещё и курит. И челюсти… Я бы такому не доверял. И даже бы посадил в темницу.

— Ну-ка, ну-ка, кто там курит, и чего за стульчак? — глаза инквизитора заблестели от интереса.

— Понятия не имею., — вздохнул Рукосуев. — Но нечисть с ним ходит. И он весь этими… как их… проклятыми предметами обвешан. И ещё городским продаёт!

— Во дела-а-а! — удивлённо протянул инквизитор. — А я-то тут при чём?

— Так, в темницу его надо! — воскликнул в сердцах барон. — Чтоб народ не развращал!

— А сильно развращает?

— Сильно! Сам видел. Очень сильно! — приложил барон руку к сердцу. — Может, вы его в допросную, а я вам пожертвование на нужды великой инквизиции?

— Вот с этого и надо было начинать, Рукосуев! Завтра же к нему наведаюсь!

— Только это… он очень опасен, — добавил барон.

— Тогда и пожертвование должно быть соответствующее, — ухмыльнулся инквизитор. На его рыхлых щеках появился румянец, а это верный признак, что банька удалась.

— Обижаете! — улыбнулся по-лисьи Рукосуев.

— Не обижаю, а оцениваю риски, — ввернул словцо Петушков. — Наверняка некромант опасен, раз не справился своими силами.

— Откуда вы… — побледнел барон.

— А я всё про всех знаю! Понял? — подался вперёд инквизитор. — Мне Единый всё говорит.

— Странно, что вы свою шпионскую сеть обожествляете.

— Не богохольничай тут! — повысил голос Петушков, возмущённо тряхнув пузом. — Я же и передумать могу.

— Даже и в мыслях не было, вы что? — парировал Рукосуев. — Я же человек социальный. В народе всякое болтают.

— А вот кого болтают — хорошо бы в пыточную ко мне! — крикнул инквизитор, ударив кулаком по тазику, отчего он треснул. — Языки щипцами раскалёнными поприщипывать!

— Да-да, так и я о том же, — закивал Рукосуев. — Растянуть на дыбе негодников!

Инквизитор мрачно посмотрел на барона и одобрительно кивнул, погрузившись в свои мысли. Он уже начал выстраивать план наезда на этого зазнавшегося некроманта

На следующий день я оставил Владика в качестве продавца в своей лавке. Строго-настрого велел ему быть вежливым с покупателями и не показывать им клыки. А то он периодически любил так пугать смертных. Что отнюдь не способствовало продажам.

Петрович занимался производством новой партии стульчаков под пристальным взором Пука. А я направился в администрацию. Если точнее, то решил не мелочиться и сразу идти к главе.

В моём мире эта должность называлась «мэром». Но здесь его роль выполнял местный князь, который носил дополнительный титул главы города.

Я зашёл в красивое трёхэтажное здание, которое по стилю уж очень напоминало Эрмитаж в Петербурге моего мира.

Здесь тоже была Российская империя, но реальность во многом отличалась. Например, города Забруйск, в котором я сейчас находился, в моём родном мире никогда не было.

Внутри здание администрации выглядело не менее богато, чем снаружи. Над головой в большом холле висел позолоченный сталактит с магическими светильниками. Под ногами шуршал мягкий ковёр. Наверняка его драили каждый день с подобной проходимостью. До меня вон только десять человек зашло.

Я поднялся по лестнице и сразу наткнулся на кабинет. Он располагался за высокими резными дверьми. О том, что это место обитания главы администрации говорила лишь крошечная табличка на двери с надписью: «Приёмная».

Наверное, так специально сделали, чтобы горожане как можно дольше искали.

Для приличия я постучался и вошёл. Здесь была комната, в которой находился стол и больше сотни стульев. И все были заняты ожидающими. Я покосился на ещё одну дверь, где и сидел глава. На ней висела уже добротная табличка с золотой окантовкой: «Глава города Патриархов Самуил Яковлевич».

Но вход в эту дверь охранял не цербер трёхголовый, а хрупкая рыжеволосая девушка. На лице её ярко выделялась россыпь крупных веснушек.

М-да. Надо было хоть шоколадку ей купить.

Без особой надежды я подошёл к «веснушке». Она сидела за столом, и с деловитым видом листала документы.