Не было тогда никаких разбирательств. Заявлений, повесток в суд. Просто приползла домой. Залезла в горячую ванную, прихватив с собой нож. И все. Даже не ревела. Просто уже сил не было. Было погано. Тошно. Отвратительно горько. Жить не хотелось. Это да. А слез не было. Я когда нож поднесла к вене на руке и слегка надавила им, меня словно током прошибло. «Что ты делаешь, дура? - проносилось в моих мозгах. - О матери подумай! Мало она что ли с Ксанкой и Машкой по судам набегалась? Кому легче будет? Ей? Тебе? Ты молодая. Вся жизнь впереди. Ну, подумаешь, изнасиловали. Синяки пройдут. Боль уйдет. На хуя за нож-то сразу хватаешься?»

Вот такую оплеуху себе влепила, вставляя мозги на место. Об изнасилование смолчала. Никому не сказала ни слова. Жестко оттерла тело мочалкой, до покраснения, не жалея кожу, сдирая ее на самых нежных участках своего израненного тела, смывая следы унижения и падения. И завела дневник, куда начала записывать все события из жизни. Нет, у меня и раньше была тонкая тетрадь, куда я записывала короткие истории, описывая свои чувства. Но то было сложно назвать дневником. А теперь стала вести во истину самый настоящий дневник. Толстую тетрадь в твердом переплете, оформила старательно, оживляя ее то картинками, которые рисовала сама, то фразами взятые у Оксанки. Где она их брала, я не знала, да и не интересно было. Прочитала, запомнила. Своровала. Не суть.

А потом наши с Настасьей дороги разошлись, как в море корабли. Настасья осталась доучиваться до двенадцатого класса. Ну, а я, поступила в техникум. На продавца. Из-за сложных и плохих отношений с одноклассниками не хотелось оставаться в школе. И так сто раз пожалела, что поддалась на уговоры подруги, перевелась из другой школы и попала в ее класс. Да, и в старой школе у меня были не лучшие отношения с одноклассниками, но там, по крайней мере, были свои люди, с которыми мы припирались только в словесных баталиях, а не за школой на перемене или после уроков, выясняя кто круче и сильнее.

Школьные годы старой школы я помнила с трудом. Тогда, как раз был тот самый период в моей жизни, когда отец снова объявился в нашей жизни, не давая прохода маме. Зато отчетливо, помнила, как мы с мамой шли в школу, а папа, пьяный, плелся сзади и орал на всю улицу, какая наша мать дрянь, паскуда и шваль подзаборная. И так от самого дома до школы. Каждый божий день. В течение года. Были, конечно, и другие оскорбления, но я тогда мелкой еще была и всего не запомнила. Либо память посчитала, что помнить мне этого не стоит.

А потом еще Машка начудила. Опозорилась на всю школу. Ей-то хорошо было, мама подсуетилась и сестренка все экзамены сдала быстро и тихо. Ну, как сдала, ей просто учителя тройбаны поставили, лишь бы больше не видеть сего чуда юдного и были таковы. И то только из-за уважения к нашей маме. Она в школе главным поваром работала. А когда уволилась и сменила место работы, я посчитала, что мне в этой школе тоже делать больше нечего. Спасибо Машке, благодаря ее триумфу на меня начали показывать пальцем абсолютно все, кому было не лень. В общем, когда Настасья предложила перейти в ее школу, я с радостью ухватилась за эту идею. Забрала документы и не с кем, не прощаясь, свалила. Вследствие чего, потом дико сожалела о своем решение. Но как правило, что было, то было. Прошлое не вернуть и уже ничего не поменять.

Тем не менее, год в техникуме пролетел незаметно. Я все еще вспоминала Ярослава, но чувства поутихли. Четвертый год мой любви к нему подходил к концу, а сдвигов никаких так и не наблюдалось. Просто я его больше никогда не видела с того первого раза. А быть назойливой мухой не хотелось. И новых встреч тоже не искала. Да и после изнасилования, как-то все больше и больше шарахалась от парней в стороны. С той ночи все время всегда теперь носила баллончик с газом и маленький складной ножик. Правда и по ночам одна не расхаживала. Все больше вела затворнический образ жизни. Читала любовные романы, разбавляя их детективами и фантастикой, писала стихи. И продолжала мечтать. О чем именно, понятия не имею. Просто мечтала о том, как вырасту. Как разбогатею, построю или куплю, где-нибудь на берегу моря небольшой домик. Заберу маму к себе и мы заживем не зная горя и забот. Тьфу, ты, ну ты. Глупые мечты наивной девчонки. Ха-ха-ха. И почему тогда так тошно на душе?

2014

Михаэль и Сашка все еще сидели на балконе, весело болтали и смеялись, забыв о моем существовании. Я сильно сжала стакан с недопитым виски с колой, одним глотком осушая его, слегка закашляла. С грохотом поставила стакан и снова потянулась к бутылке. Налила себе 50 на 50, взяла тонкую сигаретку и слегка пошатываясь, направилась к воркующей парочке. Вслед мне полетели уже другие слова песни Шатунова:

- Забудь его, забудь!

Уйдет любовь, как дым.

Ведь у него в мечтах

Не ты, не ты, не ты…

Хмыкнула, распахивая балконную дверь и заходя внутрь. Какая идиллия! Сашка сидела рядом с Михаэлем, положив свою голову ему на плечо, а он обнимал ее за плечи. При моем появлении оба вздрогнули и отстранились друг от друга, отодвигаясь подальше. Глаза у Сашки забегали в стороны. Потом она вдруг улыбнулась.

- Не помешаю? – язвительно спросила, и нагло уселась Михаэлю на колени. Обняла его за шею, заглядывая в карие глаза. Рука на автомате поползла от плеч по шее к голове, а пальцы попытались схватить короткие волосы моего, черт тебя дери, мужчины!

- Мы уже ставки хотели делать, - проговорил Михаэль, обнимая меня за талию.

- Ставки? – не поняла я, замирая на месте.

- Ага, - пробурчала Сашка. – Когда ты наконец-то составишь нам компанию.

Хм. Мне показалось, или в ее голосе я услышала упрек? С интересом посмотрела на нее, ожидая продолжения, но его не последовало. Вместо этого Михаэль забрал из другой моей руки стакан с алкоголем, сделал глоток и поморщился.

- Ты решила напиться?

- Возможно, - туманно произнесла, взмахнув свободной рукой в сторону. – Вообще-то покурить хотела. Вы ушли, бросили меня одну, вот мне скучно и стало.

Боже, что за бред я несу? В самый раз сгореть со стыда. Благо люди тут почти все взрослые. Ха. Интересно, чтобы сказал Андрей, узнай он, что его семнадцатилетняя сестра курит и распивает спиртные напитки в моем обществе, да еще и с парнем, который старше ее на шесть лет? Ну явно по головке б меня не погладил. Хихикнула и тут же снова взгрустнула.

- Хочу поднять тост, - забирая свой стакан у Михаэля, сказала я. – Пусть все что было, остается в прошлом. Давайте жить настоящим, - и сразу же сделала три больших глотка.

Михаэль, снова забрал мой стакан. Передал его Сашке и привстал.

- Кажется, кому-то уже хватит, - проговорил он, сажая меня на то самое место, где еще секунду назад сидел сам. Закурил мою сигарету и вернул ее мне. – Кури.

Сашка все это время старательно отводила взгляд в сторону.

- Мих, - позвала она Михаэля. В самый раз беситься, когда твоего мужчину, другая так ласково зовет, а я нет, спокойна. Мне даже в кайф слышать это. Упс. Поправочка. Было. До сегодняшнего дня. – Ты не мог бы на минутку оставить нас?

Михаэль кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

- Лиз, - начала Сашка, не сводя с меня своих глаз, отдавая мне мой стакан с виски и колой. – Ты прости меня, но я рассказала Михе о том, что сегодня произошло.