Затем принялась тщательно тереть тело все той же пеной для ванн, используя ее, как гель для душа. Бред конечно, но мне нравился запах лимона, поэтому просто не могла отказать себе в удовольствии. Увы и ах, самих гелей с подобным ароматом еще не находила. Приходилось довольствоваться тем, что имелось. Хотя мама всегда предпочитала брать то, что подешевле. Мне все же удалось ее убедить, остановиться на этом варианте. Причем, пользовалась этим почему-то только я. И хватало этого чуда мне надолго.

И только потом, сполоснувшись, принялась за ноги. Закончив с ними, вдруг поймала себя на мысли, что впервые собираясь на подобное мероприятие, занимаюсь такой фигней, как чутка отросшие волосинки на ногах. Их даже видно-то еще не было, только чувствовались, как щетина, наверное. Даже наряжаясь на выпускной, так не заморачивалась, как сейчас. Хм. А это вообще нормально? Фыркнула. Чего поделать, раз уже такой фигней занялась.

Оглядел себя с ног до головы. Зачем-то открыла дверцу шкафчика, на которой висело зеркало. Стала осматривать себя в нем. Вначале лицо с мокрыми волосами прилипшими ко лбу, вискам и щекам. Затем занялась изучением груди. Ладонями то плющила ее, то приподнимала. От чего она вдруг потяжелела, а горошенки вершинки сморщились и затвердели.

Сразу же вспомнила склонённую голову Андрея, когда он ласкал их своим ртом, языком и зубами, слегка прикусывая соски. Тут же ощутила нарастающий жар внизу живота. Чуть не застонала. Быстро отдернула руки от тела, прогоняя видения прочь. То поворачивалась одним боком, потом другим, осматривая фигуру. Никогда опять же не занималась этим. Но то, что увидела, даже понравилось.

Все что находилось ниже талии, разглядеть было невозможно. Ибо шкафчик весел над раковиной и был небольшого размера. Но и этого опять же хватило, чтобы задуматься о том, что я творю? Мое тело меня никогда не интересовало. Ну, была худенькой вначале. Одни кости торчали, да кожа болталась. Ни какой красоты. Ну, стала толстой. Подумаешь жирок прибавился и растяжки появились. Опять же, где тут красота?

Зато сейчас вдруг интерес появился. Еще раз осмотрела грудь в зеркало, не притрагиваясь в этот раз к ней. Пыталась понять, что такое нашел во мне Андрей? Чем привлекла его? И поняла, осмотрев грудь в зеркале. Действительно красивая. Высокая, даже сказала бы приподнятая, и большая, точно создана специально для мужских ладоней. С небольшими темными ореолами и небольшими горошинками.

Сглотнула. Воспоминания о ласках Андрея вновь посетили меня, никак не желая оставить в покое. Вот что за бред, а? Реально, откуда этот интерес-то? И опять отгоняя картинки перед глазами, быстро схватила полотенце, вытирая вначале голову, затем само тело. Натянула на все ещё влажно тело трусики, лифчик, футболку и шорты, вылетела с ванной, как ошпаренная. Ибо в голову начали лезть мысли эротического содержания, ну которые к слову совсем не к месту были.

Прохлада комнаты чуть освежили и отрезвили меня, давая возможность расслабиться всем телом. И когда совсем разбуянившаяся фантазия отпустила, ринулась к платяному шкафу, проверять наличие одежды, в поисках того, что следовало одеть на этот вечер, который уже готова была возненавидеть. Ибо не в моих правилах прихорашиваться и наряжаться. Не любила этого, честно!

Оглядев все, что у меня имелось из одежды, поняла, без посторонней помощи, не справиться! Но звать было не кого. Пришлось самой разбираться в этом, оказывающее, не легком деле. Все что смога, скинула ворох белья на пол и начала каждую вещь рассматривать и примирять на себе. Примерно через час горестно вздохнула и застонала, разбрасывая и пиная шмотки по всей комнате!

Гореть вам в аду! Мне нечего надеть! Пошло все к черту! Никуда не пойду! Точка! И неожиданно разревелась!

АНДРЕЙ

Сватовство с дочерью Виолетты Юрьевной прошло на «Ура». Я вел себя очень по-скотски, как выразилась моя мама. Зато они быстро скрутили удочки и унесли ноги, со скоростью ветра. Всем видом показывал, как мне стыдно и неловко за свое поведение, скалясь и помахивая им вслед рукой.

К их визиту, маме, чудесным образом стало легче. Пока я валялся наверху, она развила бурную деятельность. Приготовила несколько салатов на скорую руку, отварила картошку и пожарила замороженные домашние котлеты. Накрыла на стол. Который, того и гляди, грозился развалиться, от ломившемся на нем яств. И даже успела принарядиться.

Когда спустился вниз и увидел все это, замер и офигел. Мама же уже тянула мне выглаженные, голубую рубашку и брюки. Нафига? Так и подмывало спросить, зачем в это надевать? Мы же на даче! Да еще в такую-то жарищу! Но зачем-то принял их из ее рук. Только открыл рот, как услышал звук шагов и чужие, незнакомые женские голоса. Зато мать активизировалась. Толкнула меня в комнату и быстро выпалила:

- Быстрее переодевайся и выходи. Я пока отвлеку их.

Она выскочила из дома, хлопнув дверью, а я обалдевший так и стоял посередине комнаты, не понимая, зачем мне продеваться! Уже начал футболку снимать, как осенило! Это же те самые женщины, которых мать позвала к нам на сватовство. Мать и дочь, судя по разносившимся из-за дверей голосам.

Нахмурился. Отбросил в сторону рубаху и брюки. Специально разлохматил волосы. Футболку наполовину заправил в шорты и сгорбился. Мельком посмотрел в зеркало, и довольно хмыкнул. Удовлетворившись увиденным там, направился к гостям. Прости мам, но не в этот раз!

Вначале заскочил на кухню и отыскал там чеснок. Быстро почистил его и для убедительности съел четыре головки термоядерного овоща. Только после тщательного пережёвывания этого то ли корнеплода, то ли овоща, вышел на веранду, сгорбившись, шаркая ногами и ковыряясь в носу. Подавил рвущейся из горла смех, заметив реакцию, как матери, так и гость. Моя предполагаемая невеста так и вовсе хрюкнула от неожиданности. Ее мать начала заикаться, а моя вначале побледнела, потом покраснела от злости. Отец закашлялся, подавляя в себе приступы смеха.

Я не теряя времени, вальяжно уселся рядом с девушкой и той же рукой, пальцем которой только что ковырялся в носу, схватил ее за лицо и бесцеремонно начал крутить ее головой в разные стороны, делая осмотр. При этом умудрился издать какие-то невменяемые звуки, от которых девчонка прямо вся затряслась. То ли от негодования, то ли от страха.

- Это ты что ль, - покашливая ей в лицо чесночным ароматом, пробасил я. – Моя будущая невеста? А ты ни че такая, симпотная! Правда хиленькая какая-то. Зажатая вся. Ну, ничего, справимся! Кое-где подправим… - выразительно посмотрел на ее маленький аккуратный носик. К слову на ее лице, по-моему, находилось слишком много штукатурки. Я же предпочитал видеть на лицах девушек естественную красоту. Такую, какая была у Лизы! Затем посмотрел на пухлые губки бантиком, на которых блестел блеск для губ. И даже на грудь ее уставился, как сумасшедший, открывая рот и выталкивая наружу языком слюни. – И губки подправим. И сиськи ВО сделаем! Будешь на Памелу Андерсон, из спасателей Малибу, похожа! – на «ВО», руками показал объем груди.

Девчонка не выдержала. Поморщилась. Оттолкнула мою руку и вскочила с дивана. Скривилась, дико вращая глазами из стороны в сторону и запричитала, срываясь на поросячий визг.

- Мама, я не хочу замуж! Пойдем отсюда быстрее! Уж лучше в девах просидеть, чем с этим кошмаром промучиться всю жизнь!