– Принимаем, – услышал он, входя в квартиру. – Всё равно уже не довезём, да и сопротивляется она, кричит, что пиелонефрит.

– Что тут? – удивился Сергей, пытаясь связать информацию воедино.

– Психоз тут, – вздохнула Светка. – Предродовой, значит. Бывает и такое…

– Насилу-у-у-уют! – закричала роженица. – Помогите!

– Да что ты орёшь, – грубовато ответил ей Митрошкин. – Мы и сами справимся. Ну-ка, трусы сымай, а то срежу! – добавил он, доставая невесть откуда взявшийся хирургический нож устрашающего вида.

«Психи» подоспели через минут десять, по достоинству оценив вид Сергея с ножом в руке, ну а затем и потуги пошли. Наблюдать роды из первых рядов – зрелище для водителя было так себе, но уходить он не рискнул. К моменту приезда «акушерки»12 истеричная дама уже и разродилась.

Передав пациентку, педиатрическая бригада отправилась домой. Сергей уже ничему не удивлялся, но вот эта ситуация навела его на мысли по поводу тайны рождения Леры.

– Виктор Абрамыч, а можно вопрос? – поинтересовался Митрошкин.

– Что случилось, Серёжа? – спокойно спросил Альперович, поглаживая задремавшую у него на руках Светочку.

– А если дома родили, нас не звали, то, получается, ребёнок не зарегистрирован? – высказал свою мысль Сергей. – Ну, там соседей нет или нелюбопытные…

– Теоретически, да, – кивнул доктор. – Практически вряд ли, слишком много людей вокруг. Сейчас-то уже больше нелюбопытных, но всё равно.

– Спасибо, – вздохнул Митрошкин, не заметив острого взгляда Альперовича.

«Значит, вариант, при котором девочку родили дома, не проходит», – думал Сергей, понимая, что нужно выяснить о погибшем собрате с портрета, тем более что характерные черты человека на фото и Леры совпадали. На дворе стояли непростые девяностые, полные бандитизма, странных тайн и разгула шарлатанов, обещавших счастье на месте за круглую сумму.

– Здесь Марс. Внимание всем! – зазвучал вдруг напряжённый голос диспетчера в эфире. – Леночку с Танечкой на вызове взяли, адрес…

Глухо выматерившись, Сергей врубил всю иллюминацию, а Светка мгновенно озверела, что было хорошо заметно – бригаду взяли в заложники. Со всего города слетались свободные машины по указанному адресу, оглушая сиренами, не соблюдая никаких правил – спасать девчонок двадцать девятой бригады. Надежды на милицию не было никакой, поэтому бригады неслись по указанному адресу.

Машина затормозила, оказалось, что они успели первыми. Ни Альперович, ни Сергей не успели даже крякнуть, когда Малыш рванула по ступенькам наверх. Но раздумывать долго Митрошкин не стал, исчезнув в подъезде вслед за девушкой. Он снова был на войне.

– Не подходи! – кричал наркоман, прижав нож к уже окровавленной шее Леночки, как заметил краем глаза Сергей. – Коли, а то зарежу!

– А, может, сам себя уколешь? – поинтересовалась Светлана. – Дать ампулу?

В этот самый момент будто тень просквозила мимо неё, и в следующее мгновение взявший в заложники бригаду наркоман, соскучившийся по дозе, согнулся, хрипя. Быстро передав немедленно расплакавшуюся девушку Светке, Митрошкин наступил на руку, сжимавшую нож.

– Ну что, гадёныш? – усмехнулся Сергей. – Готов к путешествию?

– Не убей его, Серёжа, – попросил доктор Альперович, сразу же свою просьбу объяснив: – Менты подъехали.

Уже прикидывавший, как бы поаккуратнее выкинуть наркошу в окно, Митрошкин только вздохнул. Через несколько минут неизвестного приняли милиционеры, а столпившиеся во дворе машины скорой помощи медленно разъезжались. Девочкам двадцать девятой оказывали помощь коллеги из психиатрии, у них были необходимые препараты, а переволновавшаяся Светка тихо-тихо сидела в руках своего доктора, уговаривавшего её не пугать его больше. Еще одно суточное дежурство тринадцатой бригады закончилось.

– Получается, мама, что-то странное, – признался на следующий день маме Сергей, пока Лера спала. – Она не рождалась тут, её родители ей неродные, а усыновление – вообще первый документ. При этом её никто не ищет.

– Что-то я слышала о подобном… – задумчиво проговорила баба Нюра. – Будь осторожен, сынок.

– Конечно, буду, – кивнул он. – Как она?

– Совсем потерялась девочка, – женщина махнула рукой. – Бывало так, что люди теряли волю к жизни, вот и она также…

Лера действительно не понимала, зачем она всё ещё живёт. У неё не было дома, возвращаться куда-либо такой – в коляске – она не желала, отлично понимая, что её ждёт. По мнению девушки, жизнь была закончена, и как только гостеприимство Сергея и бабы Нюры закончится, ей останется только умереть. Получить работу инвалиду вряд ли было возможно, это-то Лера понимала.

Жить девушке хотелось, но после всего того, что произошло, она чувствовала себя практически изнасилованной, выставленной напоказ, опозоренной. После такого жить вообще смысла не имело. Девушка решила: будь что будет. Захочет её Сергей использовать – пусть, захочет выгнать – тоже пусть. Жизнь уже закончена.

– Ну, как ты? – поинтересовался Сергей. Голос у него был каким-то очень добрым, что для девушки привычным не было.

– Я… хорошо… наверное… – стараясь не заплакать, ответила она.

Держать себя в руках было необъяснимо сложно. Добрые, тёплые люди в этом доме создавали совершенно неповторимую обстановку. Довериться им очень хотелось, но было просто страшно. Правда, решив, что уже всё равно, Лера попробовала об этом не думать. Получалось так себе, потому что страшно-то всё равно было. Даже просто представить…

Девственницей Лера не была, но одно дело – по согласию, и совсем другое – то, что она себе навоображала, поэтому и боялась. Но день проходил за днём, а её никто ни к чему не принуждал. Напротив, с ней возились, как с маленькой, заставляя оттаивать даже против воли. Это было просто необыкновенно, но почему чужие, в сущности, люди себя так ведут, как не вели и родные, она не знала. А всё неизвестное пугает.

– Зачем я вам? – не выдержав, спросила она бабу Нюру.

– Ох, внученька, – вздохнула пожилая женщина. – Как жизнь-то тебя приложила. Ты не должна здесь быть, но можешь, понимаешь меня?

– Нет, – честно призналась Лера, покачав головой.

– Силой тебя никто не держит, – спокойно объяснила баба Нюра. – Ты – человек, Серёжа – человек, я тоже… Это нормально, внученька, помогать тем, кто в беде, а ты в беде.

– Помогать… – Лера была несколько ошарашенной, о существовании таких людей она и не подозревала.

Она даже представить себе не могла, что кто-то будет для неё что-то делать просто так, ничего не требуя взамен. Хотя у неё сейчас ничего и не было. Уже совсем ничего, поэтому и расслабилась Лера, стараясь не думать о завтрашнем дне, послушно выполняя упражнения, разговаривая с бабой Нюрой, пытаясь ей помочь по дому.

В душе было пусто, но и просто равнодушно сидеть девушке не давали, приохотив её к вышиванию. Это была идея бабы Нюры – занять руки Леры. И как-то совсем неожиданно для себя девушка втянулась, при этом у неё создавалось ощущение, что она будто бы вспоминает, как это делали другие, но вот именно такого опыта у Леры точно не было.

Однажды, когда был свободен, Митрошкин решил прогнать портрет через друзей. Мысль была интересной, потому как «хозяйчик» из города куда-то делся. По крайней мере, найти его Сергей быстро не смог, что могло означать, конечно, побег, но с чего бы тому бежать?

– Я возьму портрет ненадолго, – тихо проговорил Сергей. – Копию сделаю, может, хоть так узнаем, кто она?

– Хорошо, – кивнула баба Нюра, наблюдая за вышивающей что-то Лерой. – Как родилась с пяльцами, – поделилась она с названым сыном.

– Может, память генетическая, – пожал плечами бывший старлей, внимания, впрочем, информации не придав.

– Всё возможно, – вздохнула пожилая женщина, проводив сына.

Только делая ксерокс портрета, сравнивая копию и оригинал, Сергей заметил, что форма на фото несколько другая, чем-то неуловимо отличающаяся от привычной ему. Кроме того, портрет в пластике создавал странное ощущение, как будто был не заламинированной бумагой, а чем-то другим. Но пока он оставил эти мысли, поехав к Василию.