— Я представляю, я поступил как последняя сволочь…ты теперь что будешь делать?

— За границу уеду, у меня все нормально будет, главное, что мы не совершили самую ужасную ошибку…наша семья бы долго не продержалась…

— Да…ну я тогда поеду…к ней…Буду в ногах ползать, прощения просить. Не уеду оттуда, пока не простит и не примет меня обратно, я люблю ее…очень…

— Давай, да смотри там, понастойчивее будь. Она по ходу тоже к тебе не ровно дышит.

— Хорошо, пока, выздоравливай… — наклоняется и целует меня в щечку…как сестру…

— На свадьбу-то позовете? Да вообще-то можете и не звать, я все равно припрусь.

— Позовем…обязательно…пока… — хромая, Игнат вышел из палаты, а я себя почувствовала прям феей крестной, даже всплакнула немного…я правда рада за них, хоть бы у них все срослось…

С больницы от Инги выходил с двояким чувством…с одной стороны облегчение от того, что мы действительно вовремя одумались и не поженились…а с другой – потеря ребенка…это такая боль, которую даже невозможно обличить в слова…бедный мой сынок, не суждено тебе было родиться, не суждено нам было увидеться…а я бы тебя так любил, так бы любил…всему бы тебя научил, на рыбалку бы с тобой ездили, я умею, меня Юля научила…жаль, очень жаль…прощай, сынок, ты всегда будешь в моем сердце…всегда…

Видимо на нервной почве, нога стала нестерпимо болеть и до машины я еле дополз. Домой! Еду к родителям, нужно поесть и просто отлежаться, а утром пораньше поеду к своей Юленьке, к своей нежной лапушке. Мне без нее не жить, люблю её и хочу, чтобы мы всегда были вместе. Если она, конечно, примет меня и простит. Должна простить, она такая…добрая, нежная, родная… С нею рядом хочется жить, хочется простых радостей…семью, детей, дом…

Дома родители от счастья, что я иду своими ногами, плакали, смеялись, обнимали, не знали куда меня усадить. И вот за это, за счастливые лица своих родителей, я буду благодарен своей Юле вдвойне…втройне…да что там, всю жизнь буду помнить, как она не дала мне свалиться в пучину депрессии. Нежная, хрупкая девушка, а какой в ней стержень, какая сила! Такая, если полюбит, то за мужем и в огонь, и в воду. Не разглядел ты, Игнатка, такое золото…буду надеяться, что не все потеряно…если любит, то простит…а если прогонит???

— Слава богу, сынок, ты на ноженьки встал, я так молилась, так просила…что врачи говорят.

— Все нормально, говорят. Протезы сейчас вакуумные, как присоска, очень удобный, мне несколько разных пробовали, этот лучше всего подошел, только не привык еще…иногда побежать хочется в припрыжку, но пока еще побаиваюсь.

— Все нормально будет, сынок, привыкнешь…

— Какие планы на будущее, сын? – отец, как всегда, не многословен, всё по делу. – В спортзал уже, наверное, не сможешь вернуться. Надо подумать, как теперь дальше жить…

— Всё нормально будет, батя, я жениться собираюсь…

— Может еще подумаешь, не будешь торопиться, — было видно, что этот монолог у мамы был заготовлен уже давно. – Ну какая с Инги жена? Она же тебя бросила и уехала, профурсетка!

— Мама…ну разве ж так можно выражаться? Тем более, что это не Инга…а Юля…если она, конечно, захочет…

— Юлечка?! Ой какая радость! Женись, сынок, женись не тяни! Такую девушку упускать нельзя. Это же сокровище! Спасибо тебе, господи, услышал ты мои молитвы.

— Ты же только что говорила не торопиться, — подкалываю я мамульку, которая от радости забегала по кухне, накрывая на стол и не забывая при этом еще и помолиться всем святым.

— Я боялась, что ты приведешь в дом эту ветренную, у которой на уме одни праздники. С нами за этот месяц даже словом не перекинулась, у тебя в квартире музыка, гулянки через день, вон отцу соседка с первого этажа звонила. Ну какая из нее жена? А какая сноха, я вообще молчу. То ли дело младшая сестричка! И красива, и скромна, и уважительна. Я рада. Женись, сынок, не тяни. А то уведут.

— Хорошо, завтра поеду в деревню. А с работой пока повременю. Я вместо себя другого тренера поставил, ребята на тренировки ходят, стараются. На базе предлагают учить молодых бойцов подрывному делу, на фронте спецы нужны сейчас, как никогда.

— Ой, что же они проклятущие к нам лезут, что им от нас надо то?

— Спокойно, мать, не голоси. Страна справится! – отец успокоил жену, как мог. – Давай сына корми уже, ему кушать хорошо надо. Правильно, сынок, надо мальцов учить военному делу, такой серьезный враг с той стороны.

— Хорошо, отец, с сентября пойду. За меня не волнуйтесь, деньги у меня есть, платят хорошо, нам с женой хватит.

При слове жена так тепло на душе становится, скорее бы утро, помчусь к своей смелой и доброй девочке. И родители за нее горой стоят, это хорошо, когда невестка ко двору приходится. Дело за малым, уговорить простить и понять…

— Мне пожалуйста два аспирина, баночку зеленки и два бинта, — на работе все было без изменений, народ потихоньку шёл, покупали в основном из обычных лекарств, редко – дорогие, но касса к вечеру собиралась неплохая, не стыдно было перед хозяйкой, не зря зарплату получала. – И бутылек спирта положи, милая.

— Хорошо, баб Маш, как внучек ваш, коленки зажили? – к старушке приехал внук с города, да вот беда…часто падал и расшибал коленки.

— Да уже коленка поджила малость, так он сегодня споткнулся и локоть поцарапал, ох уж эти городские, сидят там на этих овощных диетах, что потом ноги не держат. – старушка была веселая, добрая, как и все остальные вокруг, приняли меня, как свою и часто рассказывали мне о своих радостях и горестях. – Пойду я, пока он опять куда не залез.

Бабушка идет на выход, а я записываю в журнал продажу, хоть все продажи прогоняю через компьютер, но все равно для себя на бумажке записываю, чтобы касса потом сошлась.

-Мне валерьянки баночку и мышьяка пакет, — мне можно было голову и не поднимать, этот голос я узнаю и с закрытыми глазами и когда при смерти буду лежать, руки затряслись, ручка выпала и покатилась по столу, сижу и боюсь посмотреть в его сторону. – Юль…я пришел…

Вот что я такая дура а? Вот почему я на него так реагирую? Ну пошли ты его с порога, чтобы шел туда, откуда пришел. Так нет же…первая мысль как у него здоровье? Он же на протезе, а ты его выгнать собралась? Подхожу к кассе.

— А зачем валерьянку и мышьяк? – смотрю на него и насмотреться не могу…даже после болезни выглядит хорошо, подтянутый, спортивный, красивый до неприличия…это нечестно, что парни могут быть такими красивыми…а глаза…какие у него глаза…глянул в них и утонул и не выбраться тебе уже оттуда. – Вместе принимать будешь?

— Это…зависеть от тебя будет…если выгонишь – мне только один путь отравиться…

— А валерьянка?

— Если за муж за меня согласишься выйти…чтоб от радости сердце не остановилось.

— Замуж?! Ты же вроде на Инге жениться собирался, — ослик во мне все-таки немного взбрыкнул. – Или передумал?

— Бес попутал…прости, я понял, что не люблю ее, тебя люблю…если прогонишь, все равно никуда не уйду, рядом буду жить, пока опять не завоюю твое доверие и любовь, — вытаскивает с кармана красную коробочку, открывает, а там кольцо…нежное, красивое, золотое…и вдруг Игнат начинает опускаться на колени, держась одной рукой за стол. Он что с ума сошел? У него же протез, ему же нельзя пока так напрягать ногу.

— Что же ты творишь? – открываю маленькую дверцу и вылетаю к нему, пытаясь помочь подняться на ноги, но мы все-таки оба падаем на колени и смотрим в глаза друг другу не мигая. – Тебе же…нельзя…тебе же…больно…

— Лишь бы ты простила меня и не гнала, я готов стерпеть любую боль, только рядом с тобой…прости, любимая… — слезы начинают градом литься из глаз, услышав эти долгожданные слова любви.

— Любимая? А ты не шутишь? Нет? Этого я просто еще раз не перенесу, — бросаюсь ему на шею и прячу свое заплаканное лицо на его широкой груди, наконец-то я прижимаю его к себе, наконец-то вдыхаю такой родной и любимый запах, Игнат слегка отстраняет меня в сторону, заглядывает мне в глаза, стирая большими пальцами слезинки с моих щек.