— Восемь, — поправил Дансмор, по-видимому, даже не понимая, что он говорит. Он сел в кресло, стоявшее за столом. — Кузен приходил к матушке, выдвигал возмутительные требования. Матушка сказала, что он лжет. Больше я ничего не знаю.

— Она так сказала? Я видел письмо, из которого становится ясно, что еще до кончины вашего отца она знала, что ваш кузен претендует на титул, поэтому года два назад ее не должно было это шокировать.

Дансмор пристально смотрел на Натана.

— Вы видели личную переписку родителей?

Натан наклонил голову и бесцеремонно произнес:

— Письмо отца к матери.

Дансмор потемнел лицом.

— Камердинер украла личную корреспонденцию из моего дома? Или вы украли?

Натан равнодушно взирал на него в ответ.

— В общей схеме преступлений кража письма стоит ниже попытки убийства.

— Я не пытался никого убить, а уж тем более какую-то лахудру, переодетую в мужчину, которая проникает в дома обманным путем! — закричал Дансмор.

Натан прошел к столу, за которым сидел Дансмор. Он тоже встал, приняв оборонительную позу.

— Не смейте так о ней говорить, — сказал Натан тихим убийственным голосом. — Да и от любых других уничижительных слов воздержитесь. Я никому не позволю так о ней говорить, а вам тем более.

— Хорошо, — бросил Дансмор. — Но запомните, Харланд: я не пытался причинить вред ей и ее брату. И я не допущу, чтобы вы мне перечили.

— Я не стану перечить, если прекратятся попытки причинить вред Джорджиане и ее брату.

— Нечему прекращаться! — запальчиво откликнулся Дансмор.

— Не испытывайте мое терпение, — раздул ноздри Натан.

Осборн откашлялся.

— Давайте рассуждать логически. Вы действительно видели письмо, на которое ссылаетесь, Харланд?

Натан кивнул.

— О чем там шла речь?

— Оно написано отцом Дансмора в интересное время: через два дня после смерти его кузена Бенджамина и в день смерти матери Джорджианы. На нее напали возле театра, где она служила, пырнули ножом и бросили умирать. — Натан перевел глаза с мрачного Осборна на огорошенного Дансмора. — В письме говорится о некой женщине, которая досаждала вашему отцу, угрожала его надеждам на будущее. Он сказал вашей матери, что послал человека по имени Монк разобраться с ней. Он заверил вашу мать, что все будет хорошо. В тот день мать Джорджианы Найт убили, а заодно и ее тайну — во всяком случае, на время.

Дансмор побелел. Он медленно опустился в кресло, на лице застыл ужас.

— Монк?

Хмурый Осборн приблизился к нему.

— Что такое?

— Отец посылал Монка к Арчи.

В глазах у Осборна что-то мелькнуло.

— У Монка длинные седые волосы? — спросил Натан. — И шрам… — он пальцем рассек правый глаз пополам, — вот здесь?

Дансмор сглотнул.

— Вы его видели?

— Да, он напал на Джорджиану у моего дома. Он мертв.

Облегчение, что отразилось у Дансмора на лице, не спутать ни с чем.

— Он мертв, — повторил он, точно проверял, как звучат слова.

— Скажите, кто он такой, — потребовал Натан.

— Семейный слуга. Много лет он служил у отца конюхом. Отец поручал ему личные дела.

— Какие дела?

— Он разбирался с проблемами, — издал Дансмор задушенный стон.

— С проблемами вроде Авроры Найт?

Дансмор помолчал, засим прошептал:

— Я не пытался никого убить, Харланд.

— Зато Монк пытался, — непримиримо заявил Натан. — И не раз. Кто-то должен был его послать.

— Это не я!

— И кто у нас остается? Ваш отец мертв. Хотите сказать, что его послала ваша мать?

Гнев улегся столь же внезапно, как и возник. Дансмор глядел на Натана беспомощным взором, воцарилась жуткая тишина. Натан вспомнил, как мать Дансмора наливала чай гостям и орудовала иглой. Не походила она на убийцу.

— Это единственное объяснение, — раздался в тишине голос Осборна. Он упал на колени и пристально посмотрел на ошеломленного Дансмора. — Питер, ты обязан положить этому конец. Ты дал ей разрушить свою жизнь, но этого не позволяй. Неважно, законнорожденные они или нет, они твоя плоть и кровь.

— Должно быть другое объяснение, — прошептал Дансмор. — Она деспотична, но она не злая.

Осборн принял скептический вид.

— Позови ее. Давай с ней поговорим. Посмотрим, что она скажет.

Дансмор запаниковал, а Осборн пересек комнату и позвонил в колокольчик. Как только дворецкий распахнул дверь, он молвил:

— Его светлость требует, чтобы леди Дансмор пришла сию минуту.

— К сожалению, леди Дансмор нет дома, — отозвался дворецкий, удивленный необычным приказом. — Она уехала полчаса назад. — Он глянул на Натана. — К лорду Харланду пришел посыльный. Говорит, у него срочное сообщение.

Наверное, Дэви. Только Гоудж знал, что он здесь.

— Подайте лошадь и приведите ребенка сюда.

Дворецкий неуверенно взглянул на Дансмора.

— Ребенок неопрятен, ваша светлость. Не думаю, что ее светлость хотела бы, чтобы он ступил на ко…

— Господи, Герберт! — взревел Дансмор. — Кто здесь хозяин: я или мать? Немедленно приведите ребенка!

Дворецкий шокированно выпучил глаза, однако поспешил прочь и минуту спустя вернулся вместе с Дэви. Ребенок вынырнул из-за спины дворецкого, как только заметил Натана. Он жилистый мальчишка, выглядевший младше своих десяти лет. Он одна из находок Гоуджа. Бывший карманник с множеством талантов. Официально он чистильщик обуви, а неофициально Гоудж привлекал его к делам поинтереснее.

— Какие новости? — поинтересовался Натан.

— Пришли два человека, — откликнулся Дэви с характерной лаконичностью. — Я их знаю. На них пробы ставить негде. Я послал Джема к мистеру Гоуджу. Дик приглядывает, но против этих двоих он ничего не сможет сделать. Я слышал, как один из них сказал: «Она едет, придется дождаться». Не знаю, сколько они будут ждать. Вам лучше поторопиться.

— Молодчина. Можешь поехать со мной. — По пути к двери он бросил взор на Дансмора с Осборном. — Мне пора.

— Мы с вами, — угрюмо вымолвил Осборн.

— Добирайтесь сами. Я уезжаю немедля.

Глава 30

Они допили чай и доели крампеты. Джорджи мыла тарелки, как вдруг послышался шум. Бегущие шаги на лестнице? Джорджи обратила вопросительный взгляд на Макса.

— Какого дьявола?.. — Макс пошел к гостиной.

Гарри кое-как поднялся. Открыть дверь Макс не успел: она откинулась на петлях, он схлопотал краем двери по лбу и повалился на пол.

— Макс!

Джорджи побежала к нему, но ее остановили два вошедших человека. Один держал пистолет, второй дубину. Тот, что с дубиной, яростно пнул Макса по ребрам, и Макс застонал от боли.

— Минус один, Билл! — ухмыльнулся он.

Челюсть у него выступала вперед, как у бульдога, улыбка скорее походила на хитрую усмешку, губы пухлые и чуть влажные.

— Не трогайте его! — закричала Джорджи.

Она направилась к Максу, но мужчина по имени Билл, обнажив беззубый рот, зарычал:

— Назад. Не дергайтесь и держите руки на виду.

— Делай, как он говорит, Джордж, — грудным голосом произнес Гарри.

Она с разочарованным стоном отступила, с души воротило от зарождавшегося тошнотворного страха. Не сводя с них глаз, Билл свободной рукой махнул в сторону Макса.

— Убери его. Пока не скажут, что с ним делать, пусть посидит связанным.

Бульдог пихнул Макса на стул. В комнату вошел третий человек в плаще с капюшоном. Рукой с тяжелыми кольцами, показавшейся из-под складок, она отбросила капюшон с лица. Во второй, чуть дрожавшей руке она держала элегантный пистолет с жемчужной рукояткой.

— От вас одни хлопоты, — изрекла леди Дансмор обиженно, расстроенно, с отвращением на лице. — До этого вообще не должно было дойти. Вы сами виноваты!

Джорджи взглянула на Гарри. Он молчал, а вот глаза горели. Они стояли посреди комнаты с леди Дансмор и мужчиной по имени Билл. Леди Дансмор направила пистолет на Гарри, Билл целился в Джорджи. За спиной раздался звук удара, вслед за тем низкий стон. Когда Джорджи обернулась, Макса уже привязали к стулу. Голову он запрокинул, со лба стекала кровь.