Опять дальний марш, но уже и привычно. До Турну-Северина по прямой тоже было чуть больше сотни километров. И дорога пока оказалась пустой. Насчёт венгров, похоже, уже беспокоиться не приходилось. После Филиаши отряд Василия проехал мимо пары мест, где венгерские войска расположился на ночь, но всё обошлось тихо и мирно. Дозорные там махали белыми флажками, и испуганно глядели на грозную советскую бронетехнику. Венгры просто стояли, и пушки у них находились в походом положении. Василий не стал ни с кем встречаться. Лишь разведчики ненадолго останавливались и вступали с венграми в переговоры. Да, было сильно рискованно как бы беспечно проезжать мимо, но всё обошлось. Хотя, в танках и САУ снаряды, на всякий случай, даже были загнаны в казённики.

За пять часов сложного марша отряд Василия спокойно дошёл до Турну-Северина и уже к часам восьми встал у северных окраин города. Разведчики и осназовцы тут же растворились в городе. Румынская власть там уже была упразднена венграми. В крепости всё ещё стояли подразделения, как оказалось, в основном тыловые, 11 пехотной бригады и самой 3 армии. А сама бригада как раз и была встречена по пути, и она уже шла обратно.

Конечно, батальон и десантные роты немедленно развернулись в боевой порядок. Роты тут же заняли окраины Турну-Северина, пока пустые. И боевая техника там растворилась, приготовилась открыть огонь. В общем-то, отряду сильно повезло, что венгры не успели подтянуть к городу боевые части.

И через полчаса в временный штаб Василия примчался злой и растерянный бригадный генерал Лайош Чатай. Но, узнав, кто перед ним, он тут же умерил пыл. Хотя, он мог напрочь игнорировать какого-то старшего лейтенанта, но старший майор ГПУ и для него являлся авторитетом. Но Судоплатов опять не стал вмешиваться в разговор Василия с генералом, точнее, с его переводчиком.

— Старший лейтенант, Вы в Крайове заявили полковнику Ваттаю, что у Вас нет приказа напасть на венгерские войска. И Вы дали его бригаде двое суток на отход. Кроме того, заявили, что это относится и ко всем венгерским частям. Вы, конечно, наглы сверх меры, и мы согласно отойти, но двое суток ещё не истекли. А Вы уже заявились в Турну-Северин. И сейчас раннее утро, и мы тут видим, что Ваш батальон уже приготовился к бою. Это можно считать объявлением войны Венгрии?

— Ну что Вы, господин генерал⁈ Какая война? Это лишь мера предосторожности и комфортные условия для размещения личного состава. Вы же расположились тут со всеми удобствами. Хотите, чтобы советские войска встали в голом поле? Не будет этого! Пусть я лишь старший лейтенант, но командир подразделения Красной Армии, который займёт этот город и уже вошёл в него. То есть, у меня все права военного коменданта гарнизона, наравне с Вами. И, вообще, я прошу Вас и здесь в течение ближайших четырёх часов вывести все венгерские части из города. До границы тоже не близко, и дорога, тем более, в сложной пересечённой местности, может не вместить все ваши части. А проволочки я считаю недопустимыми. Моему батальону, может, придётся ещё и Бухарест штурмовать? И ещё, господин генерал, советской авиации срочно нужно место для базирования. Поэтому могу выделить не больше четырёх часов.

Разгневанный генерал ушёл. А пока венгерские части не пришли в себя, танкисты и десантники по-тихому стали расширять зону своего размещения. Сонные венгерские тыловики, едва увидев советские танки, тут же бросали всё и убегали.

В городе у венгров начался аврал. Василий ожидал, что генерал может объявить боевую тревогу и потому вызвал авиацию. Уже через час над городом пролетела эскадрилья истребителей. Капитан Поборцев уже доложил по рации, что в окрестностях Крайовы и на местном аэродроме, и в подходящих местах срочно начали садиться истребительные и бомбардировочные части. Не всё время же летать из Брашова, когда есть посадочные площадки и в других местах. К часам одиннадцати и на полевой аэродром у Турну-Северина сели четыре И-180 и три транспортных ДБ-3, как оказалось, пока с аэродромным персоналом и небольшой охраной. Хотя, и сам Василий отправил туда БТ-7А. В самый раз будут.

А венгры на самом деле спешно покидали город. Им пришлось бросить много имущества — и своё, и награбленное у румын. Да, а ведь настоящие и лихие грабители! Уже успели награбить! А сжигать хоть что-то, как бы в целях соблюдения пожарной безопасности, Василий запретил. Рота десантников, прямо при венграх, нагло проникла в крепость, и он тут же перебросил туда большую часть своей артиллерии. Хотя, и мешать было некому. Бригадный генерал, оказывается, от греха подальше уже удрал из Турну-Северина. Зато осназовцы часа через три после появления у города, около полудня, нашли в городской тюрьме местного примаря Михая Костеску, слегка и помятого. Оказалось, попытался выразить протест при разграблении ратуши. Ну, да, венгры успели побыть в городе всего пару дней, а уже нехило отметились. И Василий, тут же забрав примаря с собой, направился в ратушу. Хотя, там венгров уже не наблюдалось. Их последние остатки в спешке покидали город. И мотострелки, и десантники постепенно брали его под себя. И один танковый взвод КВ-1М уже стоял в речном порту. Танкистам слегка пришлось и пострелять. Старшина Бережной, командир взвода, явно по примеру командира, решил не дать выйти из порта ни одному судну. И одному грузовому судну, похоже, даже венгерскому, после пары попаданий в борт 95 мм фугасных снарядов, пришлось вернуться к причалу. На его борту оказались несколько венгерских офицеров, но мотострелки просто посадили их в свой БТР и отвезли к месту сбора венгров. А судно было немедленно взято под охрану мотострелками, и экипаж тут же высажен на берег. Хотя, они тоже сразу же сбежали вслед за своими войсками. Похоже, тоже решили, согласно пропаганде средств массовой дезинформации у себя в стране, не испытывать судьбу в Сибири. Конечно, никто бы их не тронул, но, раз сбежали, скатертью дорога. У военного коменданта забот хватало и без них.

Глава 39.

Голубой Дунай…

— Уважаемый господин Костеску, Красная Армия готова взять ваш город под защиту. Могу заверить, что у нас грабежей и унижений местных жителей не будет. И то имущество, что было разграблено венграми в ратуше, мы, если найдём, обязательно вернём.

Хотя, десантники как раз отбили у слишком жадных венгерских тыловиков мебель, как оказалось, частично забранную и из управы. И она тут же была возвращена на место.

Бедный примар, хоть слегка и морщился, но явно был рад, что его нежданные мучения завершились. К тому же, в отличие от венгров, советские командиры отнеслись к нему со всем уважением. А что, человек довольно смелый и заслуженный, ещё и от венгров пострадал. И он у себя дома, и советские войска пришли сюда не грабить и присваивать румынские земли, а лишь предотвратить их использование фашистами. И советские командиры с уважением относились к людям любого происхождения.

А далее Василий, как полноценный военный комендант города, тут же написал приказ о возвращении примаря на своё место. И они вместе заключили соглашение о сотрудничестве. Тут и сотрудники местной управы, узнавшие, что власть поменялась и на их места никто претендовать не будет, начали возвращаться на рабочие места. Старший майор зорько приглядывал за старшим лейтенантам, но в его дела не вмешивался. У него и своих забот хватало. Венгры, помимо имущества, бросили и много самой разной документации. И осназовцы усиленно шерстили город в поисках интересного для себя. Оказалось, что и на нечаянно арестованном венгерском судне нашлось много ценностей, забранных венграми, конечно, у румын, и интересные документы — и венгерские, и румынские. Тоже в спешке и страхе перед танкистами бросили. Старший майор на радостях даже объявил старшине благодарность:

— Старшина Бережной, за проявленную бдительность от имени советского командования объявляю Вам благодарность и буду ходатайствовать о награждении Вас орденом Красной Звёзды. Старший лейтенант, обязательно напишите представление.