А так, из батальона забирался лишь сам старший лейтенант и пара осназовцев, так как его без охраны никуда бы не пустили. Иван тепло попрощался с лейтенантам Воротилиным, уже назначенным заместителем майора Ли. Эдуард, хоть и имел более высокое звание и относился к ГБ, всё-таки не являлся танкистом. Его и направили больше для присмотра за состоянием дел у советских советников. А вот китайцам лейтенант Тол Спи Цын понравился, и они его сильно зауважали. И в боях себя хорошо показал, и вверенную технику знал хорошо. Ну, не зря же удостоен высокого звания Героя Советского Союза! Сам Иван и так хорошо знал лейтенанта по «зимней» войне и лишь порадовался за старого боевого товарища::

— Ну, бывай, Толик. Подучишь китайцев и, глядишь, скоро и в Союз обратно позовут. Тем более, у тебя же было направление на учёбу на командных курсах. Так что, скоро точно пойдёшь учиться.

— Ладно, Иван, увидимся там дома. Что делать, куда пошлют, там и служить надо. Зато новые места увидел. Просто так в Китае ведь не побываешь. Кого увидишь, привет всем передай.

Конечно, передаст. Хотя, вряд ли Иван сможет увидеть всех старых знакомых, конечно, живых. Военная служба разбросала их по разным местам. Он мельком слышал, что его прежняя двадцать девятая легкотанковая бригада возвращена опять в Белоруссию. А вот девяносто первая тяжёлая танковая переброшена из Финляндии под Смоленск. Хотя, это батальон оттуда прибывает в Улан-Батор. Может, и встретит кого из знакомых? Хотя, вряд ли, так как рота старшины Стефановича относилась к другому батальону и больше действовала отдельно. Иван мало с кем там успел познакомиться. Тем более, многие танкисты из этой роты, как лейтенант Воротилин, сейчас как раз и находились в Китае. Конечно, Иван по своим каналам уже знал, что младший лейтенант Стефанович направлен в Румынию и, похоже, и там уже успел отличиться. Кому, как не ему? Настоящий танкист и знает, как использовать вверенную технику.

И старшие лейтенанты Си Цзин Пин и Ван Чжо Дин тепло попрощались со своим боевым товарищем. Они и повышение получили, и своих китайских наград удостоились. Уже тоже неплохо научились воевать. Через некоторое время грозой японцев станут.

— Товарищ Ван, примите благодарность от всех наших танкистов. Мы всегда с теплом будем вспоминать Вас.

И китайские товарищи вручили Ивану, надо же, ценные подарки. Сначала странный китайский меч, а потом коробки, как оказалось, с ценной китайской фарфоровой посудой, вроде, даже эпохи Мин. Явно где-то достали. Хотя, их дело. Иван подаркам был рад. Тем более, и Анечка сильно порадуется. Явно сильно скучала без мужа.

— Спасибо, товарищи. Будет время, может, ещё и увидимся, и будем вместе добивать японских самураев!

Хотя, и точно ведь зарекаться не стоило. Япония напрямую угрожала Советскому Союзу, и пока она не будет разгромлена, на Дальнем Востоке покоя не будет. Конечно, ещё не скоро, но Иван был уверен, что со временем и её очередь придёт. Но сначала надо было полностью разобраться с фашистами.

— Ох, Янина, вовремя вы приехали. Сейчас на заводе сильно не хватает работников. Тебя сразу же возьмут и жильё дадут. А Оксанка, доченька, осенью в школу пойдёшь. А я, вот, Алесю отвела в роддом. Вот-вот родит, а Василя дома нет.

— Тётя Ганка, а где он? Я хотела рассказать дяде Василю, что выучила все его песни, и показать полесский танец.

— Где может быть, доченька, твой дядя Василь? Конечно, на войне. Воюет сынок, где-то в Румынии. Хоть и пишет, что стоят в резерве, но чует моё сердце, что опять где-то вперёд вырвался. Вон, объявили, что наши войска до Бухареста, Плоешти и Брашова дошли. Он и в Финляндии всё писал, что стоят в резерве под Ленинградом, а, оказалось, что со своими танками и до Хельсинки дошёл. А потом месяц пролежал в госпитале. Хорошо, что не сильно был ранен.

— Тётя Ганка, что, вашего Василя опять на войну забрали?

— Забрали, Янина, теперь русским офицером стал, танкистом. За Финляндию ему даже Звание Героя Советского Союза присвоили. Выборг, говорят, брал, а потом и Хельсинки штурмовал. Но он воюет на танках, что мы на заводе выпускаем. Потом на работе увидишь. Такие сильные и красивые. Говорят, что самые лучшие танки в мире. А всё равно и он в Финляндии был ранен, и другие танкисты погибли. И где сейчас мой сыночек? Пусть боже сохранит его.

— О, тётя Ганка, дядя Василь стал Героем? Значит, он очень храбрый и хорошо воюет. И сейчас ему ничего не будет. Вот увидите, тётя Ганка, скоро дядя Василь вернётся.

— А мой Олесь, похоже, пропал, тётя Ганка? Уже почти год, но нет никаких известий. Ни от немцев сведений не поступало, ни у нас о нём ничего не известно. Вот, решили с Оксаной к вам перебраться. А то в Барановичи как-то тревожно. Много людей уже уехало. А власти всех принимают, и проезд бесплатный. И работу сразу же, и на первое время и помощь обещают. Но мы сообщили, что хотим ехать к вам, и нас без вопросов к вам отправили.

— И правильно, Янина, сделали. Тут город большой, и места хорошие. И ещё и река, и в ней рыбы много. Нам постоянно знакомые помогают. Но нам сейчас и за Василя, как родным Героя, много помощи оказывают. Так что, и на работу устроишься, и жильё будет, и я за вами присмотрю. А насчёт мужа, не знаю, придётся ждать. Может, в плену пока или вместе со многими в другие страны убежал? И станет известно о нём не скоро. Так что, Янина, потерпи, может, ещё всё образуется? А здесь спокойно, война не доберётся. Я уже сколько писем написала родителям и родным Алеси, чтобы тоже перебрались сюда, но пока тянут. Ещё напишу. Чует моё сердце, что в следующем году другая война будет, и пострашнее. Так что, Янина, вовремя вы приехали. А как твой Олесь найдётся, то и он здесь спокойно устроится. На завод ещё много разных работников требуется. Оксанка, доченька, будем здесь жить. Тут город большой, тебе понравится. Лучше будет и интереснее, чем в Барановичах. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Я, тётя Ганка, певицей хочу стать. Очень люблю петь.

— Ну, доченька, тут тебе все дороги открыты. И в школе выучишься, а потом и на певицу учиться пойдёшь. Тут, в городе, и такие институты есть, где петь учат. Так что, доченька, хорошо, что ты именно к нам приехала. Тебе здесь понравится.

Глава 33.

И что далее…

— И что там такое случилось, Борис Михайлович? И какова в цэлом обстановка в Румынии? А то Вячэслав сообщает, что нэмцы сильно возбуждены и, помимо очередных протестов, сегодня вышли по линии наркомата иностранных дел со странным предложением о разделе Румынии. Но ми думаем, что это дело правительства самой Румынии. А нам нужно лишь вернуть свои земли.

Очередное совещание членов Политбюро проходило в обычном порядке. Как уже было принято, с докладом о ходе боевых действий в Румынии выступал Начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников. Товарищ Сталин и сам товарищ Берия уже были в курсе всего, но многие члены Политбюро многих подробностей ещё не знали. Но, раз прозвучало и его имя, то Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов тоже посчитал внести ясность в вопрос, касающийся его.

— Да, товарищ Сталин, немцы в эти два дня сильно засуетились. К нам — и здесь в наркомате в Москве, и в посольстве в Берлине, почти одновременно вышли представители немецкой стороны с предложением срочного определения линии соприкосновения между нашими и венгерскими войсками во избежание, так сказать, нежелательных и трагических эксцессов. Они сильно обеспокоены нынешней тревожной обстановкой и обещают, что приложат все усилия для оказания влияния на правительство Венгрии.

Тут товарищ Сталин лишь слегка усмехнулся:

— А что там оказывать, Вячэслав, адмирал Хорти и так всё делает, что скажут нэмцы. А про саму Румынию они, получается, уже забыли? И ми не воюем с Венгрией.

— Мы пока, товарищ Сталин, не знаем, куда выехали король Кароль Второй с семьёй. Удрало из Румынии и его правительство во главе с премьер-министром Георге Татэреску. Похоже, что все через Югославию направились в Италию. Нам в Бухаресте просто не с кем договариваться. По всем имеющимся данным, там власть захватили «Железная гвардия» во главе с Хорией Сима и Ионом Антонэску. Но и они с нами, и мы с ними на контакт не выходили.