Высокий градус не менял ситуацию, не менял его взгляды, но помогал не сойти с ума окончательно. Он ещё никогда не ощущал себя настолько слабым и безвольным. Даже когда отец выставил его за порог, в груди не было такой огромной дыры. Эмоциональный диапазон сузился до горечи, стекающей по трахее в желудок. От табачного дыма в теле появилась лёгкость, снедающая крупицы адекватности. Тонким шлейфом в клетки вплелось желание всё прекратить. Прямо сейчас.

«Возможно, так будет даже лучше», — опрометчивая мысль игриво проскочила на задворках сознания.

Нотт уронил голову на ладони, уже не пытаясь бороться с собственной безнадёжностью. Его жизнь внезапно показалась бессмысленной и пустой. Инфантильные детские выводы, навеянные перегрузом чувств, всё увереннее обосновывались в его теле, не давая переключить внимание. Сильно надавив на виски, Теодор открыл глаза. Будто бы внешняя боль поможет унять душевные вопли внутри. Контраст тишины в кабинете и истошного лязга умирающих нервных клеток в черепной коробке чувствовался колоссальным.

Он снова взял бутылку со стола, допивая остатки абсента, и расплылся в лукавой широкой улыбке.

— Отец был прав, когда говорил, что я плохо закончу, — поджав губы в едва сдерживаемой усмешке, Нотт всё-таки снова рассмеялся и злобно оскалился. — У нас это семейное.

========== Глава 21: Слепая зона ==========

Раздражающий дневной свет бил в лицо, заставляя поморщиться сквозь сон. Шея затекла от неудобного положения. В глотке саднило, а голова трещала от переизбытка алкоголя, выпитого накануне. Нащупав под пальцами подлокотник, Теодор сжал его, пытаясь привести тело в вертикальное положение. Мышцы неприятно ломило, а стойкий запах никотина и перегара стоящий в кабинете раздражал рецепторы. Приоткрыв глаза, он затуманенным взглядом окинул помещение.

«Судя по всему, я был не в настроении», — глядя на опустошённую бутылку и заполненную пепельницу на журнальном столике, Нотт скривился.

По извилинам потекли события вчерашнего дня, причиняя дискомфорт. Он сильно втянул воздух, до боли заполняя лёгкие. Детский, бесполезный приступ эмоциональности никак не менял общую картину происходящего, но справиться с ним Теодор не смог. Возможно, он был не настолько разумным, как считал. Но кого это вообще волнует? Размяв затёкшие плечи и спину, Нотт всё-таки поднялся из кресла. Стеклянная бутылка рядом с ногой упала на пол, звонко ударившись о ножку стола. Звук прочертил кривую траекторию внутри черепа, пробирая до костей.

На часах был полдень. Исходя из тенденций последних недель, уже стоило обзавестись полноценной ванной комнатой в ресторане, ведь последствия собственных загулов исправлять затруднительно. В данной ситуации был необходим душ, антипохмельное зелье и пара чашек кофе, а лучше - литр. Взяв пиджак, Теодор без особых промедлений направился к выходу. Выйдя за дверь, остановился и запечатал кабинет. Письма Итана и бардак, который он оставил на столе, не предполагали какую-либо уборку без его присутствия.

От трансгрессии желудок мерзко скрутило. Горничная не обратила никакого внимания на хозяина квартиры, который последнее время выбирал абсолютно хаотичные часы для возвращения домой. Душ определённо был прекрасной идеей, чтобы смыть с себя всю грязь предыдущих суток. Голова всё ещё казалась тяжёлой, но стало легче. Хотя бы посторонние запахи перестали беспокоить выгоревший разум. Нотт даже не думал о том, что он делает. Чистая инерция, без каких-либо рассуждений. Отрезвляющее зелье никак не помогло мыслительному процессу восстановиться. Вакуум в голове был больше спасительным, нежели напрягающим.

Если бы Теодор начал думать о причинах своего опустошения, то наверняка свалился бы снова в вязкое болото апатии и самобичевания. У него не было никакого желания исходить жалостью к себе. Это бы ничего не изменило и не сделало бы жизнь проще. Отрезок времени, отведённый для инфантильности, уже закончился, а хаос и беспорядок — нет. Допив стакан с мутной тёмно-зелёной жидкостью, Нотт отодвинул ёмкость, задерживаясь глазами на разводах, оставленных на стекле. Мозг отчаянно цеплялся за любые детали, которые позволяли не думать о расколотых чувствах, хранящихся где-то внутри. Нужно было вернуться к работе, несмотря на легкий тремор в руках и пугающую пустоту под рёбрами.

«Ничего не произошло», — сжав челюсть сильнее, Теодор ощутил, как жилка на шее начала нервно подрагивать, когда он наткнулся взглядом на пустующий стол Гермионы после возвращения в ресторан.

Переломленная пополам тоска заскулила, раскаляя кости. Тупая ноющая боль проскользнула вдоль вен, распространяясь по всему организму. Нотт только достал пачку сигарет, открывая дверь в свой кабинет. Бардак остался на месте: пустые бутылки на полу, шлейф дыма и безысходность, осевшая на стенах. Ему не было плевать, но осознал он это совершенно не своевременно.

— Добрый день,— голос Анжелины нерешительно прозвучал из-за спины. — Вы вчера не предупредили, что останетесь, но я не решилась вас беспокоить, — её энтузиазм раздражал. — Я хотела оставить ваши письма, но обнаружила, что кабинет закрыт…

— Пришлите кого-нибудь убраться, — Теодор безразлично обернулся, взяв из её рук почту. — И не стоит сюда входить без моего присутствия. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Более чем, — поджав губы, она коротко кивнула. — Что-то ещё от меня требуется?

— Отправьте господину Малфою приглашение… — Нотт приподнял подбородок и достал сигарету. — Можно в резкой форме.

— Быть убедительнее в выражениях? — аккуратно уточнила Джонсон.

— Начнёте с обращения “ебучий мудак”, — пробегая глазами по потолку, Теодор ненадолго задумался, — а дальше можете импровизировать.

— Насколько я понимаю, ответ запросить сразу же? — натужно выдавливая из себя слова, поинтересовалась она.

— Да, — равнодушно бросил он, затягиваясь никотином, и прошёл к своему столу.

Больше никаких изречений от Анжелины не последовало. С какого-то момента замена Итана начала вызывать напряжение и подозрения. Нотт не исключал вариант того, что попросту стал параноиком. Он непроизвольно усмехнулся, сломав печать на конверте. Кто бы мог подумать, что его жизнь дойдет до того, что сомнительной окажется не только оценка собственной адекватности, но и всё, происходящее вокруг. Это было похоже на бред сумасшедшего из самой дальней закрытой палаты Св. Мунго, родственники которого не желали его выздоровления.

Из краткого рапорта Гойла следовало, что рано утром клан Кэрроу пал под натиском правосудия. Амикус был убит при попытке к бегству, Алекто тяжело ранена, вряд ли дотянет до заката. Теодор косо улыбнулся. Он не был удивлён, даже подозревал, кто именно в правоохранительных органах настолько прыткий. Ещё бы. Чем больше территорий освободится, тем больше места можно будет поделить.

«Интересно, Нарцисса сильно расстроится, если во время разговора Драко лишится челюсти?» — этот вопрос прозвучал в голове практически без иронии.

Воевать с другом детства было совсем паршивым исходом мероприятия. Но Малфой отмалчивался, а маленькая невыносимая ведьма, судя по всему, продолжала осваивать британские земли. И глупо отрицать, но получалось у неё прекрасно. Её упорству позавидовали бы многие завоеватели. Волан-де-Морт такое подпольное руководство бы вряд ли оценил. Великий правитель ведь не может скрываться в тени.

От наплыва чуши в собственной голове стало дурно. Должно быть, алкоголь всё-таки не полностью покинул организм, либо не до конца выветрившиеся пары перегара дурманили мозг. Живот предательски заурчал. Диета из сигарет, кофе и высокоградусной продукции, однозначно, не шла на пользу.

Короткий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет влетел Хиггс. От умиротворённого детского выражение на лице не осталось и следа, а внезапное нетерпение предвещало ещё как минимум одну охренительную новость.

— Я крайне извиняюсь за вторжение… — слегка нервозно бросил он, проходя по кабинету.

— Давай ближе к делу, — лениво отмахнулся Теодор.