— На этот раз, — потушив сигарету, Теодор провёл ладонью по поверхности стола, — я хочу быть полностью удовлетворён, — он поднял глаза на собеседницу, наблюдая за её реакцией, — твоей историей.

— Мы перешли на “ты”? — нерешительно выдавила Грейнджер.

— Не имею привычки дискуссировать на “вы” с человеком, в котором побывали мои пальцы, — снисходительно ответил он.

— Когда я…

— Видимо, ты не до конца поняла, — Теодор демонстративно огладил стол ладонью так же, как когда-то сделала она. — Я хочу полного удовлетворения.

Её губы дрогнули, но, вскинув подбородок, она переступила через труп. Девушка, осторожно поднимаясь на носочки, опустила бёдра на стол. Она скользнула по лакированной поверхности, устраиваясь прямо напротив Нотта. Грейнджер не отводила взгляд, но всё равно мелко дрожала, пытаясь держаться спокойнее. Не взирая на её наигранное возмущение, новый глава «Банши» оценивающе осмотрел её с головы до ног. Если со стороны это выглядело пошло, то ему стало плевать. Куда важнее было понять, насколько сильно она пострадала физически. Покраснения на предплечье обратятся синяками завтра, а ссадина на внешней части голени, вероятнее всего, появилась при падении.

«Значит, всё-таки непростительные заклятия…» — недовольно поморщившись, Теодор откинулся в кресле, прикрывая ладонью губы.

— Я что-то сделала не так? — осторожно поинтересовалась она, придвигаясь вперёд и приподнимая подол платья выше. — Раз это необходимо….

Он удивлённо приподнял брови и сцепил пальцы в замок, прислонив их к губам. Иногда смелость этой ведьмы граничила с откровенной глупостью. Ему вдруг стало интересно, насколько далеко Грейнджер способна зайти в попытке отвлечь его. И судя по тому, что уже меньше чем через пару минут он лицезрел тонкое кружевное тёмно-зеленое бельё, женскому упорству стоило только позавидовать. И если быть до конца честным, то его гнев этот поступок действительно смягчил, но не настолько, чтобы очертя голову пускаться в дебри полуизнасилования.

— Очень увлекательно, — констатировал он, поднимая взгляд на её лицо. — Я, конечно, предпочёл бы слушать, а не видеть… — она покраснела, понимая собственную опрометчивость, — но не буду отказываться от дополнительных привилегий, раз уж предложено.

— Мне показалось, — её голос звучал сдавленно и непонимающе, — что ты хочешь…

— Тебе показалось, — усмехнувшись, Теодор провел пальцем по оголённому колену, отчего Грейнджер только попятилась назад. — Я могу тебя касаться, когда захочу и как захочу. Мне больше не требуется твоё позволение, — он лениво откинулся назад, отнимая кисть от её кожи, — но, как уже говорил ранее, я ведь не животное.

Её глаза нервно скользили по его лицу, пытаясь зацепиться хоть за какую-то эмоцию. Но он и так дал больше, чем мог. Внутреннее разочарование сдавливало разум, и Нотт ожидающе осел в кресле. Безрассудство и легкомыслие привели его туда, где он есть: к невыносимой женщине, которая даже не понимала, как сильно влияет на него. С каждой секундой её молчания горечь разочарования в собственном выборе всё больше закупоривала сосуды. Он ошибся. Она выиграла. И он будет чувствовать себя опустошённым, если вынесет ей приговор самостоятельно. Ситуация складывалась отвратительно для обоих.

— В моей стране вообще не принято, чтобы в криминальной среде управляла женщина, — негромко произнесла Гермиона. — Исторически сложилось так, что если интерес клана не представляет мужчина, то серьезного отношения ждать не приходится… — она поджала губы, грустно усмехнувшись. — Нам нельзя управлять открыто, только из-за широкой спины. А потому мой клан успешно выживал и правил многие столетия.

Теодор заинтересованно посмотрел на неё, приподнимая подбородок.

— Даже если перебить всех мужчин в клане Шебри, его существование не прекратится, — Грейнджер сдавила кончики пальцев на левой руке. — Поэтому мои родители взяли девочку.

Нотт сосредоточенно слушал. Её мать не имела никакого отношения к легендарной фамилии. Она была абсолютно обычной волшебницей, которую (даже при большом желании) невозможно было притянуть к криминальной стороне.

— Чтобы сохранять непричастность к делам, девочки Шебри всегда носили девичьи фамилии матерей. Поэтому… забрав меня из… — она не стала договаривать и судорожно улыбнулась. — Так было даже лучше, я не имела никаких связей. Поскольку детей у Луизы не было, то она сочла это разумным выходом.

Пытаясь осмыслить её слова, Теодор непроизвольно нахмурился. Многие криминальные формирования рушились и распадались из-за жёсткой конкуренции и давления властей. Но как разогнать клан, если никогда не представлял, кто им правит на самом деле? Гойл перекопал всё, до чего смог дотянуться: приёмная мать Грейнджер была чище слёз младенца. Корни её семьи терялись где-то в глубинах прошлого. Да и кому потребуется досконально раскапывать родовое древо безучастной домохозяйки, когда её муж вызывает куда больше подозрений? Уже второй. Первый исчез при загадочных обстоятельствах.

— А мужская часть семьи использовалась в качестве…расходного материала, — отводя взгляд как можно дальше, Грейнджер вздохнула. — Мужья, как правило, занимали незначительные должности в каких-то сторонних организациях, что помогало точно понимать обстановку в стране.

«Отвратительно, — единственный вывод, который подкинуло сознание, пока она вещала о подробностях распределения на местах. — Неужели власть того стоит?»

— Поскольку я приемный ребёнок, то в первую очередь они заботились об образовании и развитии. Мне нужно было практиковаться в управлении и политике, поэтому, когда Малфой обратился за помощью, ему не отказали.

Звучало чудовищно. Если дитятко развалит чужую страну и уничтожит десятки семей, её клан останется абсолютно чистым. Ко всему прочему, сам ребенок мог погибнуть, но, видимо, такая вероятность мало кого беспокоила при остальных существующих условиях. Однако Нотт не мог не признать, что ставить эксперименты лучше над чужим бизнесом, чем над собственным. Все риски уходят к принимающей стороне. Что бы ни случилось, Шебри бы не пострадали, ведь никаких официальных союзов с другими странами они не заключали. Холодный расчёт. Вот почему Долохов назвал их нелюдимыми. Им просто не требовалось никаких открытых выступлений, ведь они и без этого творили всё то, что хотели.

— Ты сказала, что познакомилась с ним во время службы в Министерстве, — прищурившись, уточнил Теодор, придвигаясь к ней ближе.

— Он не контактировал со мной, даже не знал о моём существовании, — Гермиона запнулась. — Я прибыла в Великобританию, чтобы понять устройство и менталитет. Иначе нельзя было работать, — она виновато прикрыла глаза. — Всё оказалось хуже, чем выглядело издалека. Послевоенные разрушения практически не оставили капитала, с которым можно было всё сделать правильно.

— Как Малфою только хватило на такое мозгов… — пробубнил себе под нос Нотт.

— Мы никого не убивали, — переводя на него взгляд, отрицательно мотнула головой Гермиона. — Я хотела помочь. Мы восстановили порты, наладили инфраструктуру на юго-востоке, уровень преступности стал подконтрольным…

— Конечно… — иронично выдавил Теодор.

— В первый раз всё прошло нормально, — вцепившись в его руку, когда он решил отодвинутся, выпалила она. — Ты же знаешь, что он был чист, начал помогать приютам, вёл активную социальную политику. Так положено.

— Смысл? — ощутив, как под её пальцами вспыхнула кожа, Теодор сжал челюсти.

— Процветающее население более платёжеспособно и менее подозрительно, — она наклонилась ближе, стараясь смотреть ему прямо в глаза. — Общественность становится лояльнее, когда крупные дельцы вливают деньги на благотворительность. Это выгодно для обеих сторон.

— Ладно, — снисходительно кивнул он, глядя на то место, где её пальцы всё ещё удерживали его. — Ты же понимаешь, что я могу это проверить?

— Я сижу почти голой в твоём… доме, — разжав пальцы, прерывисто протараторила Гермиона, отводя взгляд. — Поэтому… да, понимаю.