Несмотря на вечернее покушение, разбитую машину и общий хаос в жизни, настроение после пробуждения у Теодора было вполне сносным. Когда твоя жизнь может оборваться в любой момент, это очень ободряет. Однако глупо, сложив лапки, ожидать, что всё разрешится само. Слишком долго Нотт пытался соблюдать нейтралитет.

Сегодня желание напрягать мышцы в зале полностью отсутствовало, однако обнаружилась неожиданная потребность в чём-то сладком. Среди своих вкусовых предпочтений в пище хозяин квартиры мог легко выделить любовь к острому и высокоградусному, но десерты никогда не являлись таковыми. Даже если включить в список сомнительные алкогольные эксперименты кондитеров с шоколадом и перцем, то сладости с огромной натяжкой могли войти в первую сотню употребляемых продуктов.

Классический английский завтрак не подходил под определение сладости, а извечная безликая овсянка уже стояла поперёк горла. Зато американская тяга к выпечке с кленовым сиропом вполне подходила под непривычный вкусовой запрос организма. Маленький кошмар, обитающий несколько недель в этой квартире, ещё не подавал признаков жизни, а потому Теодор спокойно принялся за готовку. Нельзя было сказать, что ему совершенно не нравился процесс, однако в магловском мире всё происходило посложнее. К тому же эстетика кулинарии предполагала, что ты готовишь не для себя, что оказалось довольно важным условием для морального удовлетворения.

В жизни Нотта за последние два года процесс приготовления пищи стал абсолютно рядовым действием, не несущим за собой какого-то дополнительного смысла. К тому же готовить себе завтраки не так уж и сложно. Управление собственным рестораном определённо имело свои неоспоримые плюсы. За лёгким жаром от сковороды последовал густой запах жареного. Открыв холодильник, Теодор достал стеклянную бутылку с сиропом. Еле уловимое предвкушение прошлось по вкусовым рецепторам, заставляя на секунду зависнуть.

— Какой прекрасный аромат, — лениво потягиваясь, мягким тоном произнесла Гермиона. — Доброе утро.

— Доброе, — не отвлекаясь от своего занятия, коротко бросил Нотт.

Не сказать, что он не ожидал её появления, но где-то на подсознательном уровне всё ещё напрягался, когда в поле зрения появлялась мадам, совершенно не умеющая подбирать домашний гардероб из чего-нибудь поприличнее. Он как-то полностью упустил из вида момент своего существования, с которого женское тело начало производить столь неизгладимое впечатление. Хотя сам Нотт предполагал, что это связано с неуёмным и сложным темпераментом самой леди. Да, возможно, был интерес, но Грейнджер ему всё ещё не нравилась. Теодор просто о ней думал. Просто знал её запах. Просто замечал, как она потирает кончики пальцев друг о друга. Она однозначно ему не нравилась.

— Я думала, что, кроме алкоголя и табачного дыма, в ваш организм поступают только необходимые для жизнеобеспечения углеводы, — облокотившись о барную стойку, Гермиона придвинула к себе бутылку с медово-коричневой вязкой жидкостью, — а вы, оказывается, балуетесь сладеньким?

«Как одно маленькое невинное замечание может так бесить?» — не поворачиваясь к ней, Теодор непроизвольно расправил плечи шире.

— Боитесь поправиться? — невозмутимо ответил он, выкладывая на тарелку панкейк. — Или всё-таки составите мне компанию?

— Если вы так мило просите, — в её голосе однозначно звучала улыбка, но Нотт всё ещё упорно не желал оборачиваться.

Захотелось курить. Мышцы на шее напряглись от чересчур глубокого вдоха. Даже когда она находилась в трёх ярдах, а кухня была заполнена ароматом выпечки, проклятые нотки чёрной смородины пробивались сквозь пелену запахов. Смирившись с тем, что исчезнуть из кухни нельзя, Теодор выключил плиту и отставил сковородку на холодную конфорку. Развернувшись лицом к своей сожительнице, он приподнял бровь. Гермиона с сосредоточенным лицом пыталась открыть стеклянную бутылку. Видимо, от слишком редкого использования крышку намертво приклеило сахарным соком. Выглядело это и правда занятно: она нахмурила лоб и поджала губы, сильно сжимая горлышко сосуда.

Поставив тарелку с панкейками на барную стойку справа от девушки, Нотт заинтересованно начал наблюдать за бесплодными стараниями, облокотившись на столешницу. Ему стало даже любопытно, когда упорная леди сдастся и попросит помощи. К недвусмысленным прокручиваниям крышки добавились странные пищаще-пыхтящие звуки. Теодор прикрыл губы, перенося часть веса на тыльную сторону ладони, чтобы не засмеяться.

— Давайте прекратим надругательство над кленовым сиропом, — протягивая руку к бутылке, предложил он.

— Нееет, — возмущённо отодвигаясь от его кисти и сдувая с лица выбившуюся прядь, протянула Грейнджер.

Она надула губы и прищурилась, внимательно разглядывая стеклянное горлышко бутылки. Её упёртости могли позавидовать даже арабы, торгующие на рынках, но так затягивать завтрак в угоду женской вредности — такой себе план. Поэтому Нотт обошёл барную стойку, миллион раз прокляв грейнджеровскую манеру ходить в этой грёбаной длинной майке. Возможно, если бы Гермиона была без неё, то он даже и не пытался бы сосредоточиться на своих делах.

— Ваши попытки очень увлекательны, — уточнил он, потянув за низ бутылки, — но было бы чудесно, если бы мы всё-таки приступили к трапезе.

— Я уже почти, — обиженным тоном выдавила она.

Теодор склонил голову вправо, попытавшись вытянуть из её пальцев многострадальную ёмкость, но, как и любой взбудораженный ребёнок, у которого забирают любимую игрушку, Грейнджер только потянула на себя в ответ. Она показала язык и повернулась в полкорпуса, утягивая за собой кленовый сироп. Нотт непроизвольно сделал шаг ближе, стараясь не нарушить при этом личное пространство, что вышло не очень удачно. Гермиона довольно запищала, от чего пальцы на стекле дрогнули, а кисть дёрнулась. Вязкая сладкая жидкость по инерции брызнула прямиком на шею Теодора и заляпала футболку.

— Ой, — растерянно обронила девушка.

Если бы за междометия можно было убивать людей, то это слово было бы первым непростительным в личном списке Нотта. Прохладная липкая жижа густой каплей стекла по ключице и начала пропитывать ткань на груди. Он на мгновение прикрыл глаза, чтобы не закатить их слишком сильно, лишний раз убеждаясь, что эту даму лучше вообще не трогать во время её бытовых безумств.

— Я всё исправлю, — протараторила Гермиона, поставив бутылку на барную стойку и схватив пару салфеток.

— Нет-нет-нет, — отступив на полшага, выдавил Теодор.

Желание избавиться от ощущения вязкого холода было слишком сильным. Он стянул футболку через голову, обтерев шею перепачканной тканью, и раздражённо запрокинул голову назад. Мужчина с шумом выдохнул, разглядывая потолок, и опёрся свободной ладонью на край столешницы.

— Ничего страшного, — скомкал ткань в руках. — Мелкая неприятность. Главное, что на сегодня мы удовлетворили вашу жажду открытий.

Молчание в ответ его напрягло. Он перевёл взгляд на Грейнджер. Она втянула кислород сквозь приоткрытые губы, внимательно изучая его плечи и ключицы. Скользящий по телу взгляд задержался где-то в районе яремной вены, и она сжала салфетку в руке чуть сильнее. Теодор передернул плечами от такого пристального внимания и склонился влево, чтобы встретиться с девушкой взглядами.

— Вы ещё не забыли про завтрак? — прищурившись и усмехнувшись, поинтересовался он.

— Да-да, я помню, — коротко кивнув пару раз, Гермиона всё-таки перевела глаза на его лицо. — Я и правда сильно…голодна.

От двусмысленности этой фразы Нотт только тактично отвернулся. Пусть смотрит. Раньше ему в голову не приходили мысли о том, что подобные мелочи так сильно повлияют на поведение маленькой шпионки. Не только же ей раздражать Теодора своим видом. Она поднялась со стула, сделав шаг ближе, отчего челюсть мужчины непроизвольно сжалась сильнее.

— У вас здесь… — фраза оборвалась, когда Гермиона прикусила нижнюю губу.

Она аккуратно провела пальцами по сгибу его шеи снизу вверх, отчего по плечам поползли мурашки. Карие глаза неотрывно наблюдали за тем, как мышцы под касанием сократились. Нотт почувствовал, как под кожей нарастает жар, и температура тела подскакивает настолько, что уже впору совсем сгореть. Собрав пальцами липкий сироп, Грейнджер подняла глаза, встретившись с ним взглядом. Она поднесла пальцы к своим губам и медленным дерзким движением языка слизала вязкую каплю.