По дороге затаскиваю в номер Вячеслава и все ему рассказываю. У парня настоящий шок. Абсолютно понятно, что его карьере пришел конец. Сначала диверсия с микрофоном и нападение корейцев, а теперь вообще прозевали невозвращенца – это наихудший сценарий изо всех возможных. И нам с Клаймичем тоже, конечно, не поздоровится. Но это все потом, а сейчас нужно действовать быстро. Позвонив и удостоверившись, что резидент на месте, мы со Славой срываемся в посольство. Приказав перед этим Клаймичу и Татьяне Геннадьевне молчать, как рыбам. Никто не должен узнать о происходящем. Никто!

Посольство встречает нас тишиной. Полянского вызвали в Москву, все замерли в ожидании скорых перемен – затаились, как мыши под веником. Владимир Петрович, услышав от нас о побеге Веры, прикрывает глаза и тихо вычурно матерится. Но это единственная слабость, которую он себе при нас позволил. Через секунду комитетчик уже деловито пододвигает к себе телефон, набирает чей-то номер. Начинается разговор на японском. Из всех слов я узнаю только три: Ханеда, Трамп и Кондрашова. У меня самого еще теплится слабая надежда, что эта идиотка просто поехала проводить американца в аэропорт

- Ждем. Сейчас придет информация, и мы узнаем, когда и куда они вылетели. Потом будем звонить в Москву.

Нервозность Владимира Петровича выдает только постукивание пальцев по столешнице. На лице ни грамма эмоций. А Вячеслав, похоже, до сих пор пребывает в ступоре. Сидит на стуле, уставившись в одну точку. Сочувствую. Но никто ему легкой жизни не обещал. У нас в «Red Stars» вечно все через …«жо-бемоль».

- Нет, но ты мне скажи, Вячеслав - как такое могло случиться?! - не выдерживает резидент

- А мне что - разорваться? - оправдывается бедный начальник охраны - Вы же сами велели после Киото приставить двух ребят к Альдоне, я и приставил. Еще один отправился с группой, в город, по магазинам. А у Виктора сегодня была встреча с главой SONY - я что один его туда сопровождать должен был?

- Слава за завтраком строго предупредил всех, чтобы из отеля не высовывались, а по отелю в одиночку не ходили - подтверждаю я - а Вера все равно нашла бы способ сбежать.

Наконец, раздается долгожданный звонок. Владимир Петрович выслушивает собеседника, благодарит его, кладет трубку. Поднимает на нас глаза

- Ну, что …новости так себе. Кондрашова действительно улетела с Трампом одним рейсом. Но не в США.

- А куда же…? – охреневает Вячеслав. Видимо в его голове других вариантов даже не было - явно готовился к худшему - Вера “выбрала свободу” и уже делает заявления на Голосе Америки.

- Дайте угадаю… - понятливо усмехаюсь я – Канары? Париж? Рим?

- Париж. Самолет взлетел час назад.

- Вот сука! – взрывается Славка. Но тут же тушуется – простите, Владимир Петрович!

- Да я сам покрепче бы слово подобрал – машет рукой резидент – так подло подставить родной коллектив! Вы же теперь невыездными станете, и все из-за какой-то одной паршивой овцы. Международный скандал будет.

- Насчет невыездных – это мы еще посмотрим… - неуверенно возражаю я - и насчет скандала тоже не уверен. Раз они не в США сразу помчались, то можно будет и побороться за девчонку. Сколько им лететь?

- Часов тринадцать.

- Вот! У нас в запасе еще целых двенадцать часов, идем звонить Веверсу.

Реакция Веверса была вполне предсказуемой. Я выслушиваю много чего неприятного о себе и своих сомнительных методах руководства коллективом. Уж лучше бы Имант матерился, ей богу, чем так культурно мордой меня об стол приложил, а потом еще повозил по нему, как щенка шкодливого. И мне пришлось в этот раз смолчать, в чем-то ведь генерал прав – Веру уже после Вены нужно было сразу отстранять от работы. А я ее пожалел. За былые заслуги. Вот теперь Веверс мне все это и припомнил.

- Ладно, Виктор… возвращайтесь домой. Кондрашова теперь не ваша забота. Но чтобы ты знал, вы мне сегодня сорвали очень важную командировку. Очень. Важную!

- Извините… кто ж знал. Имант Янович, а что вы с Верой собираетесь делать?

- Не твоего ума дело – отрезает генерал

Тут уже вспыхиваю я.

- Как это не моего?! Она же солистка моей группы!

- С этой минуты уже не солистка.

- Ну, постойте… не порите горячку. Выслушайте хотя бы! – кричу я ему в трубку и, добившись заинтересованной тишины, выдыхаю. Снова перехожу на спокойный тон.

– Вера сейчас вся на нервах, ждет, что ее перехватят в аэропорту и сразу же отправят в Москву. Но мне почему-то кажется, что лететь вместе в Париж все же было для них спонтанным решением. Вот, не вижу я там руки ЦРУ, хоть режьте меня! Дональд после Вены цэрэушников вообще на дух не переносит. Просто он действовал в своей излюбленной манере – взять крепость с наскока, а только потом думать, что с ней делать. По большому счету, Вера ему не нужна – поматросит и бросит, у него таких «вер» в Штатах вагон и маленькая тележка.

- А если не бросит? Если он в США ее потом за собой потащит?

- Не потащит. К разводу и разделу имущества он сейчас явно не готов. У него начинается строительство небоскреба на 5-й Авеню, а инвесторы от него дружно отвернутся, если разразится громкий скандал с супружеской изменой, да еще и с участием русской певички. Деньги любят тишину. Так что в его интересах, чтобы все обошлось тихо, без скандалов. Их пламенный «амор» с Верой Парижем и закончится - попомните мои слова! Просто дурочка еще не догадывается, что она для Трампа лишь очередная галочка в донжуанском списке.

- И что ты предлагаешь делать?

- А ничего. Зачем нам международный скандал на ровном месте? Отправьте лучше в Париж человека, которого Вера знает лично, например Сергея Сергеевича - тут я удачно вспоминаю про нашего “прошлого” куратора - Пусть он ее по-отечески пожурит и сообщит, что руководством МВД ей предоставлен отпуск на пару недель. Потом вручит ей билет до Москвы на конкретную дату и пожелает приятного отдыха в Париже. Все. А там скоро она и сама поймет, что большего ей от Трампа не дождаться.

Воцаряется тишина, Веверс обдумывает мое предложение. Я молчу. И жду. Если решать без эмоций – то мое предложение самое разумное, он не может этого не признать.

- Проще на пару недель спустить с поводка эту глупую блудливую кошку, чем силком тащить ее домой. Нагуляется и сама вернется – осторожно подталкиваю я генерала к нужному решению - А вот там уже она у нас и получит по первое число.

- Получит – это не то слово… – задумчиво цедит Веверс, и от его многообещающего тона я ежусь

- Но и глаз с них в Париже, конечно, спускать нельзя – осторожно добавляю я – это тоже понятно. А через недельку я могу ей сам позвонить, поинтересоваться, как отдыхается. Посмотрим, что она расскажет.

Еще несколько секунд тишины, наконец, Имант выдает:

- Хорошо, Виктор, я тебя услышал.

Вот же нахватался фразочек из будущего…

- Можно сказать коллективу, что это я Веру в Париж отпустил?

- Можно. И чтобы ни одна живая душа больше о нашем разговоре не узнала, ясно?

- Ясно! – радостно киваю я, и только потом соображаю, что мой собеседник меня не видит. Но зато мои аргументы услышал - Аллилуйя!

- Как там Альдона?

- Вроде бы сносно. Но вы же знаете ее – она никогда и никому не жалуется. А как мама, дед?

- Дома все хорошо. Проследи за Альдоной.

В трубке раздаются частые гудки - аудиенция, так надо понимать, закончена. Я вытираю со лба выступивший пот. После такого тяжелого разговора мне нужно срочно что-то выпить, причем немедленно, иначе я взорвусь или поеду крышей! На выходе из переговорной комнаты Владимир Петрович окидывает меня зорким взглядом, понимающе усмехается

- Пойдем-ка, герой, накапаю тебе коньячку…

В отель мы возвращаемся все вместе – Вячеслав, я и Владимир Петрович. Резидент сказал, что пока он сам нас в самолет не посадит, не успокоится. А то мы такие лихие, что еще во что-нибудь вляпаться можем. В его кабинете мы приняли чуток на грудь - ага… на троих сообразили. Бутылка армянского Арарата под лимончик мигом ушла. Вот неправда, что русские не знают меры в выпивке! Могли бы мы с резидентом раздавить бутылку на двоих? Могли. Но нет… как порядочные позвали Вячеслава.