Последними в стопке идут телеграммы из США. Главная, конечно - от семьи Картеров. Читаю слова их соболезнования и как будто слышу живой голос Розалин. Вот вроде и нет ничего особенного в этих словах, но написано явно с душой. Внизу несколько теплых слов поддержки лично от малышки Эми. Приятно…
Телеграмма же от Уорена Магнуса суховата. И имя его жены Маргарет в ней явно упомянуто лишь для вида. Эта сушеная вобла и не помнит Веру, с которой плескалась в мае в бассейне Савойя. Ну… ожидать какой-либо особой душевности от Уорена и его супруги было бы глупо. Знаете, бывает у людей сердечная недостаточность, а бывает недостаточная сердечность. Случай Магнусов - второй. Но сенатор все же написал мне, потратил свое драгоценное время. Помнит еще, на чьи деньги в Белый дом собрался. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Все остальные телеграммы из Америки – это в основном от коллег-артистов, участвовавших в проекте «Мы – мир!» и сотрудников основного офиса Фонда. Подозреваю, что еще большее количество телеграмм и писем нас ждет в Москве, в студии. А сюда соболезнования прислали лишь те, кто следил за новостями и знал, что я пробуду в Париже пару дней.
- Так, ладно: телеграммы я забираю, инструктаж отменяю. Пойду, лучше позвоню в МИД. Встретимся перед пресс - конференцией.
- Как это «телеграммы забираю»?! – возмущается мне вслед сотрудник посольства - Это документы, их нужно обязательно вернуть в канцелярию посольства.
- Здесь какой адресат указан? – я возвращаюсь и подношу к его носу верхнюю телеграмму – Посол СССР или частое лицо Виктор Селезнев? Вот как частное лицо, я все свои личные телеграммы и забираю. А те, где указан посол Червоненко, можете оставить себе, мне не жалко.
Возразить ему на это нечего, остается только недовольно сопеть. Посылаю ему воздушный поцелуй и покидаю холл.
- Господи… как же меня достала посольская мафия! – жалуюсь я полковнику по дороге в комнату закрытой связи – Не знаю, как Евгений Максимович справляется с этими авгиевыми конюшнями. Больше ста посольств плюс еще консульства, не считая центрального аппарата, и везде есть старые кадры, оставшиеся с начала 60-х, чуть ли не со времен Хрущева.
- Ты еще прибавь сюда тот факт, что это довольно закрытая система, практически особая каста чиновников.
- Я же говорю – мафия! Только в смокингах. А Примаков меня еще в МГИМО зазывает. Сделают вот такого прилизанного хлыща-интригана и прощай великие дела...
- А что?! – смеется безопасник – Ты бы точно навел в МИДе шороха!
- Чур, меня! Лучше уж я продолжу петь, плясать и гастролировать.
- Ну, да. А заодно в процессе гастролей взбаламутишь каждое посольское болото, до которого дотянешься.
Разговор с министром у нас получился коротким, но информативным. Конечно же, посольские докладывали ему о каждом моем шаге, и со всеми подробностями. Но надо отдать должное – почти ничего не приукрашивали, видимо все же остерегались. Реакцию местной прессы и ТВ на мои действия они тоже освещали очень подробно, подозреваю, что в «центр» ежедневно отправлялась с фельдъегерем не только подборка местных газет, но и видео с новостными выпусками. В целом мои действия возражений у министра не вызвали, Евгений Максимович, конечно, покряхтел, но все-таки разрешил мне напоследок «потрепать нервы» Жискар д’Эстену.
Политические симпатии Москвы все сильнее дрейфуют в сторону социалиста Миттерана, и это понятно – нынешний правоцентристский президент вдруг решил вернуть Францию в военные структуры НАТО. Кому такой разворот понравится? Но резкого охлаждения в советско-французских отношениях ждать пока не приходится – проще будет перетерпеть два года до выборов, чем потом восстанавливать все разрушенное заново.
- Виктор, удачи на пресс-конференции и не расстраивайся, если что-то пойдет не совсем так, как ты задумал. Ты и так сделал все возможное и даже больше - в Кремле я тебя прикрою, Григорию Васильевичу все объясню лично. Дальше будут уже работать юристы.
- Спасибо на добром слове, но все же я попробую довести здесь ситуацию до полного хаоса. Хочу, чтобы последнее слово осталось за мной. А если нужно будет поддержать Миттерана в предвыборной кампании, знайте - я в деле! Вспомните Англию...
До начала пресс-конференции я успеваю заскочить в номер и переодеться. Поверх черных широких брюк и длинной рубахи от Ямамото цепляю на удачу «пацифик» со стразами. Устал, не хочу сегодня притворяться примерным мальчиком в костюме двойке. Перебьются. Пусть принимают таким, как есть. В холле уже собрались Майкл Гор, мэтр Эрсан с помощником, Александр Павлович и пара посольских юристов. Пришло время встретиться с французской прессой лицом к лицу...
Сама пресс-конференция начинается предсказуемо. После вступительного слова посольского юриста на меня набрасываются журналисты с ожидаемыми обвинениями. Такое ощущение, что авария больше никого не интересует, разгром редакций гораздо важнее чужой смерти. Поднимается гвалт, я вычленяю самый громкий выкрик:
- Ваши вчерашние безответственные призывы к мести привели к ночным погромам…
- Эй, остановитесь! – повышаю я голос – Иначе следующее уголовное дело будет возбуждено уже против вас – за безответственную клевету. Не забывайте: все, что я говорил вчера на площади, записано на телекамеры. И там не было ни единого слова о том, что нужно отомстить убийцам или идти громить редакции. Речь шла лишь о том, что убийцы не должны остаться безнаказанными, чтобы не позволить закрыть уголовное дело под надуманным предлогом. И я лишь могу выразить сожаление, что преступные действия журналистов толкнули абсолютно мирных людей на такое крайнее выражение своего гнева. Не одобряю такие методы, но понять бессильный гнев людей могу – французские власти не спешат задерживать преступников. Посажены ли они под арест? Нет. Взята ли хотя бы с них подписка о невыезде за пределы столицы? Тоже нет. Вот что по-настоящему разозлило людей! Пренебрежение законом и бездействие полиции. Вы украдете кошелек в Лафайет с 10 франками – и моментально отправитесь за решетку. Но если убьете одного человека и покалечите еще двоих – можете и дальше спокойно разгуливать по Парижу. Ничего вам за это не будет!
- Но вы вчера назвали конкретные издания!
Я даже не различаю, кто конкретно задал мне этот вопрос - меня ослепляют вспышки фотокамер.
- Да, назвал. Те, в которых были опубликованы фотографии, сделанные на месте аварии ДО приезда полиции. Вместо того, чтобы позвонить в скорую, эти негодяи снимали умирающих людей. Для вас видимо это нормально. Для порядочного человека – это дикость. И люди на площади были солидарны со мной, а не с вами. Отсюда и такая их реакция. Так что прошу вас: остановитесь. Не нужно выгораживать преступников. Это не по-человечески. Это если хотите, и не по-христиански.
Я беру издания, лежащие передо мной на столе, и снова показываю их на камеры - это продолжение моей изощренной мести, я знал, что так будет, и ждал этого момента.
- «France Dimanche», «Clocer», «Paris Match», «France coir», «Public» - надо поднять градус, сейчас пресс-конференцию смотрит половина Франции - Именно они заплатили убийцам Веры за фото. Придет время, и мы назовем имена этих убийц. Каждого. Поименно. Франция должна знать не только своих героев. А семьи убийц должны знать, что они живут на кровавые деньги. Мерзавцы получили свои тридцать серебряников?! Теперь посмотрим, сколько им придется потратить на адвокатов. И всем нужно хорошо запомнить: СССР – это не та страна, которая позволит безнаказанно убивать своих граждан. В нашей стране принято доводить расследование уголовных дел до конца. А по статье «убийство» у нас даже нет срока давности.
Ага… что-то французские репортеры приуныли. Поняли уже, что их коллегам в этот раз не выкрутится.
- А кто оплачивает услуги вашего адвоката? Робер Эрсан – один из самых дорогих адвокатов Франции!
- И один из самых лучших. Именно поэтому он в нашей команде. Все расходы на себя взяла Atlantic Records и Майкл Гор, как генеральный продюсер нашей группы. Дональд Трамп тоже присоединится к нашему иску, его юристы будут принимать самое активное участие в расследовании. От заслуженного наказания никто не уйдет!
