Через полчаса она поднялась со скамьи, ее вид стал более здоровым. Губы перестали быть синюшными, на лице, хоть и худом, но появился румянец. Морщин у девушки никогда не было. Ей на вид от силы можно было дать лет двадцать, отчего она постоянно страдала. Ведь ее никто не воспринимал всерьез. Объяснять такую ее особенность с каждым годом становилось все сложнее. Пока, по официальным документам, она была молодой, все можно было списать на хорошую генетику и на то, что она маг, но позже… что делать позже, когда ей исполнится пятьдесят, восемьдесят лет? Да, маги стареют не так, как обычные люди, но тоже стареют.
Тоже касалось и веса. Как бы ни старалась, девушка не могла набрать вес. Она всегда была стройной. Отчасти сказывалась работа. Некроманты редко были полными, но Имельда знала, что она не может набрать вес вовсе не из-за своей работы. Она полагала, что это влияние второй души. Она всегда была голодна и тоже потребляла энергию. Поэтому Имельда, сколько бы не ела, не могла набрать лишний вес. Ей всегда приходилось терпеть насмешки еще в учебные годы. Мало того, что она была худой, так и грудь у нее была маленькой, да и бедра особой пышностью не отличались.
Пока Имельда не задумывалась над вопросом своей внешности так уж сильно. Сейчас у нее были более насущные проблемы. Значительно улучшив свое состояние, девушка направилась туда, где был шанс найти ответы на вопросы.
В школе шли занятия. Было тихо в коридорах. Ее приход никого не удивил, потому что она никого не встретила. Сначала она зашла в свои комнаты, сменила белье и платье, надела под юбку брюки из тонкой шерсти. Носить чужую одежду ей опостылело.
Девушка очень жалела, что потеряла сумку со своими рабочими снастями и главное — с записной книжкой. У каждого некроманта есть такая — в ней он хранит те заклинания, в которых считает себя слабее всех. Которые очень сложные или просто новые. Девушка не один год собирала свой сборничек, и вот — он утерян.
Поменяв так же и перчатки, девушка покинула свою комнату, направившись к тому, кто мог помочь. Она постучала в двери аудитории, заглядывать не стала. Ученикам не стоило знать, что она здесь. Ведь Имельда не знает, что за некромант напал на нее, а дети очень быстро смогут разнести весть, что некромантка в хорошем здравии и снова в школе.
Она постучала еще раз более требовательно, оглядываясь по сторонам. Вроде никого не было. Дверь раскрылась широко, Маэстро Вельт удивленно воззрился на девушку.
— Мне срочно нужно поговорить с вами, — не дала она ему ничего сказать, прячась от взглядов студиозов. Мужчина справился с удивлением и закрыл дверь, кивнув. Через пару минут он вышел к девушке.
— Пешет, что случилось? Утром мне вдруг сам директор говорит, что тебя нужно заменить. Он был так зол. Не найдя тебя в школе, все очень переполошились…
— Знаю, простите. Мне нужна ваша помощь. Дело в том, что мне нужна записная книга матери. Прямо сейчас.
Мужчина обескуражено смотрел на девушку, видимо совсем не понимая, что происходит.
— Иди к моей комнате, Пешет, — он вытащил ключ из кармана брюк. — Сейчас я все равно не могу покинуть аудиторию. Скоро урок закончится. Это последнее занятие. И мы с тобой поговорим. Хорошо?
Девушка, недовольная тем, что нужно будет ждать, кивнула и взяла ключ. Ждать пришлось не долго, Имельда стояла у окна, наблюдая, как на пустующие тропки из корпусов начинают выбегать дети. Прозвучал колокол и все с радостью ринусь отдыхать к себе в комнаты, а кто и по другим делам.
Дверь открылась. Имельда развернулась, глядя, как Маэстро Вельт входит в комнату с какими-то документами.
— Сейчас, Пешет, найду, — он положил свои документы на рабочий обычный стол и принялся искать записную книжку. — Расскажешь, что случилось? Зачем тебе вдруг понадобились наработки Матильды?
— Потеряла свои. Восстанавливать некогда.
— Потеряла? Как? Ох, дорогая, во что ты опять ввязалась?
Он рылся в ящиках стола, попутно кидая заинтересованные взгляды на девушку. Имельда колебалась. Он это видел, но не давил. Наконец она решилась.
— Я ищу Вею, мэстр.
Мужчина остановился и удивленно вскинул брови.
— Ты? С чего бы это? Тебя наняли? Но ведь службы Ваалаярви запретили пользоваться услугами магов…
— Как запретили? Почему?
— Ну… — мужчина замялся, потер шею, поправил очки. — Не знаю. Абрахан говорил, что это связано как-то с теми митингами. Что, мол, он обычный человек и является представителем власти. И если народ сейчас не очень хорошо воспринимает магов и магию, то и ему не стоит ей так открыто пользоваться. Сейчас все очень не просто. Ты не слышала про восстания?
Имельда не слышала. Она была слишком погружена в свое горе и проблемы, что совсем не замечала проблем вокруг. Ей стало стыдно. Но зато стало ясно, почему мэр обратился к ней. Никакой магической поддержки, а сил полиции не хватает…, и он решил воспользоваться тем, что действительно, по его мнению, может помочь. Конечно, такой маг, как она, с таким даром, действительно был хорошим подспорьем в его глазах. Теперь Имельда стала понимать мужчину лучше. Но кто ему рассказал? Кто ее сдал? Неужели Васлид? Но ведь он сам не хотел, чтобы она ввязывалась в авантюры.
— Меня никто не нанимал, мэстр. Я сама решила… Мне стало очень… Не знаю, как объяснить. С Ренсоном получилось очень нехорошо. Эти его слова о матери… ведь я действительно виновата… — девушка сочиняла на ходу.
— Ты не виновата…
— Нет, виновата! И я подумала, что, если я найду девочку, то хоть так смогу загладить вину перед вашей семьей…
— О, Пешет, — мужчина устало сел на стул, потом встал и подошел к высокому узкому стеллажу, стал рыться в бумагах. — Даже не знаю, что сказать, — он нашел, наконец, зеленый блокнот с золотым корешком. — Я могу как-то помочь? Я чувствую себя таким беспомощным. Меня таскали на допросы, но никакого толку от них нет. Я не могу ничего рассказать, что помогло бы. Вея была довольно закрытым ребенком. Смерть родителей сказалась…
— Да, понимаю, — Имельда кивнула, принимая блокнот. — Но вообще-то можете помочь.
— Да? Скажи только, как, и я…
— Вы знаете что-нибудь о доме? Может, Вея как-то упоминала о нем?
— О доме? — мужчина не понял, — Каком доме?
Имельда задумчиво потерла лоб.
— Если бы я знала.
— Хм… — мужчина прошелся по комнате, он был в замешательстве.
— Я вызывала мать девочки, и она упоминала какой-то дом.
— Ты вызывала Оливию?! — еще больше удивился мужчина.
— Когда ты успела?
— Да, вчера.
— О, всевышний… — мужчина усмехнулся, — И когда ты все успеваешь. Честно не понимаю, о каком доме идет речь. Может дом Абрахана? — Имельда покачала головой. Она почти была уверена, что резиденция мера здесь не причем. Но комментировать это не стала. — Тогда не знаю… — он уставился в стену. — Хотя, подожди, — он поправил очки и помахал указательным пальцем. — Да, Вея, она же как-то рассказывала… Ренсон только поступил в школу. Ему не терпелось попробовать вызвать духа. И они с Веей бегали в какой-то заброшенный дом, он показывал ей, как вызывать духов. Дети баловались…за что, конечно, потом получили нагоняй от родителей. Да, вспомнил… надо же. Может этот дом?
— С Ренсоном? — с сомнением протянула девушка. — Я думала, они с Веей не очень ладили.
— Кто вам такое сказал?
— Ваш брат. Господин Вельт.
— Вот как? — мэстр усмехнулся, — Ты и с ним уже успела поговорить… Мой брат не видит дальше собственно носа. Все, что касается семьи, он удивительным образом пропускает мимо ушей. Все в работе. Он не заразился лихорадкой от Ребекки, его жены только потому, что в этот момент был в командировке. А Ренсон в школе. Вот так и вышло, что пострадала только она… — он грустно смотрел в пол.
— Вернемся к дому, мэстр. Вы знаете, что это за дом? — скупо отреагировала девушка, возвращая мужчину в реальность.
— Нет, дети бегали в него тайком от всех взрослых. Ребекка знала, она проводила разъяснительную беседу с Ренсоном тогда. Абрахана, опять же, не было. А с Веей говорил Марк. В то время они еще были живы. Лихорадка только набирала оборот. Вея просто говорила, что дом заброшенный, и они никому не причинили вреда.
