Имельда стала улыбаться, а потом, уже не сдерживаясь, рассмеялась. Она смеялась долго, заливисто. Через смех она скидывала напряжение этих минут. Мужчина за соседним столиком стал рассматривать ее, но девушка не замечала. Она смотрела на мэра и смеялась ему в лицо.

— Я ничего вам не должна, — произнесла она, вытирая выступившие слезы салфеткой.

— Вы не понимаете, Пешет…

— Нет, это вы не понимаете, господин Вельт, — огрызнулась Имельда, оборвав его, — Не понимаете, о чем просите.

— Я прекрасно понимаю, о чем прошу.

— Нет, не понимаете! — сердилась Имельда. Она не хотела мириться с тем, на что ее подбивают. Мэр спокойно воспринимал ее эмоции. Мужчина у окна продолжал смотреть. Имельда заметила его внимание, и это остудило ее пыл. — Я всю жизнь прячу свой дар, потому что это опасно как для меня, так и для моих близких. Я прячу то, что никто не понимает, и сама прячусь от всего того, что могу узнать, услышать, увидеть. Мне и с настоем живется не очень легко, а вы предлагаете мне от него отказаться? Ради того, чтобы найти вашу племянницу? Рискнуть своей жизнью, чтобы поиграть в ищейку? В мире выродились хорошие поисковые маги? Закончились детективы?

Мужчина смотрел на нее, прищурившись.

— Я не предлагаю, — о, да, он не предлагал. — Я прошу вас в кои-то веки подумать не только о себе.

Имельда дернулась от этих слов.

— Только… о …себе? — завороженно пробормотала, хмыкнула, встав со стула. — Можете доложить обо мне куда следует, — она вытерла рот салфеткой и бросила ее на столик. — Спасибо за чудесный ужин. Всего доброго, господин Вельт.

Юноша в светлом костюме любезно помог надеть плащ гостье сего заведения, а Имельда только сейчас обратила внимание, что в ресторане никого нет, кроме обслуги.

— Спасибо, передайте повару, что у него прекрасный суп, — девушка скромно улыбнулась юноше и покинула ресторан.

Абрахан Вельт допил свое вино, поставил бокал на столик и повернулся в сторону мужчины, что сидел позади за таким же стеклянным столиком. Они переглянулись.

На часах центральной площади оставалось две минуты до девяти часов, а потому Имельда плюнула на все и пошла пешком туда, куда ей нужно было изначально. Извозчиком она все равно воспользоваться не могла. Никто не должен знать, куда она идет. А идти не долго, она справится.

Кайл изначально был другом ее матери, но много лет назад, когда она только сошлась с Тимором, он стал другом уже всей их странной семейки: некромант, инквизитор и чудовище. Таких, как она, люди их профессий обычно истребляли. Повезло тогда, что ее нашли именно Матильда и Тимор, они оказались добрыми людьми. И потому сделали все, чтобы Имельда выжила. Точнее, именно Матильда увидела ее ауру, именно она догадалась, чем являлась на самом деле Имельда в полной мере. Сначала она скрыла этот факт от Тимора, так как не была в нем уверена, и только потом, значительно позже, когда Васлид Милтон разрешил им удочерить Имельду, несущую в себе дар валара, она открыла вторую тайну Имельды Тимору.

Именно в тот период своей жизни Имельда познакомилась с Каилом — человеком редких талантов — и он стал ей вроде личного доктора, если это можно было так назвать. Именно он создал искусную завесу для ее ауры, чтобы скрыть ее тайны от любых глаз. Все эти годы он помогал скрывать способности Имельды, и совсем недавно, пару месяцев назад, вытянул ее с того света, хотя она этого не хотела. И им даже удалось оставить ее секреты не раскрытыми. И вот сейчас, когда Имельда во второй раз наступила на те же упыриные грабли, она вновь шла к нему за помощью, коря себя за то, что редко приходила к нему просто так, как к другу.

Дом, в котором жил Каил, был на троих хозяев. Большой особняк на развилке трех узких улиц, с тремя входами с разных сторон. Девушка знала нужную дверь, она постучала в нее, когда время подбиралось уже к половине десятого часа. Она устала, морально и физически. Действие настоя заканчивалось, на голову давила какофония из фраз и обрывков чужих мыслей, которые она слышала даже из соседних домов. Ноги нещадно болели. Она постучала снова и через некоторое время послышались приближающиеся шаги. Дверь открылась.

— Имельда? — приземистый мужчина в возрасте встал в проеме двери и удивлено уставился на девушку. Он часто моргал, сильно смеживая веки — нервный тик. — Это и правда ты?

— Мир имени твоему, Каил.

Мужчина несколько нервно осмотрел улицу и быстро впустил гостью в дом, захлопнув дверь. Щелкнул замок.

— Господи, что с тобой опять приключилось, девочка моя? Я думал тебе уже лучше. Ты не приходила, и я наивно полагал, что лечение больше не требуется, но не думал, что твое состояние настолько плачевно…

— Да нет, я уже было оправилась, но совсем недавно снова попала в заварушку… — видя непонимание на лице мужчины, Имельда пояснила:

— Упыри. Немного потрепали меня.

Она, не стесняясь, стащила тяжелый кожаный плащ и задрала юбку платья, показывая пропитавшуюся гнилой кровью повязку.

— О, всемогущий… Пойдем.

Мужчина, что был на пол головы ниже Имельды, провел девушку по коридору в самую дальнюю комнату, где он открыл люк в полу. Они переглянулись.

— Сможешь?

— А что мне остается?

— Я первый, помогу тебе.

Она не стала спорить.

Кое-как спустившись по крутой лестнице вниз, в подвал, Имельда осмотрелась, а мужчина запер люк на крепкий засов и замок. Он делал уже это раньше, знал, как действовать. Вокруг все было так же, как и два месяца назад, как и всегда. Здесь у Каила ничего не менялось. Даже стол, укрепленный многими магическими рунами, не потемнел от времени.

Имельда стала стаскивать лишние слои одежды. Она осталась только в нижней сорочке. Разместив ее на деревянном столе с креплениями для рук и ног, Каил стал осматривать ее. А она в свою очередь разглядывала старого друга. Да, он постарел. Она видела его два месяца назад, но тогда ей было намного хуже, и она толком не заметила, как изменился мужчина. Хоть он и был магом, но седина все же тронула его темно-русые волосы, а морщины стали отчетливее. После смерти жены он стал стареть быстрее, чем это принято у магов. Он по-прежнему часто моргал, нервозное состояние, казалось, не покидало его никогда. Хотя Имельда точно знала, что это просто привычка, и Каил, возможно, самый уравновешенный человек из ее знакомых. Они тихо переговаривались, словно родственники, давно не видевшие друг друга.

— Ребра почти прошли, твой корсет значительно облегчил задачу. Но на днях снова получила парочку ударов…

— Все коту под хвост, — проворчал мужчина, осматривая тело девушки.

— Снова ноют. И колено так же. Но это ерунда. Позвоночник, главное, в порядке. Остальное заживет как на собаке через неделю. Все не так плохо, как тогда. Просто эти царапины… Я стала неповоротливой, вот и зацепили.

— Да уж, оно понятно… — мужчина аккуратно развернул повязку.

По комнате поплыл запах гнили.

— Все плохо? — девушка приподнялась. — Не могла раньше прийти.

— Лежи, — он опустил ее обратно на стол. Когда его рука коснулась плеча девушки, она почувствовала тревогу и увидела, как Каил что-то пишет за столом, потом женщина… Она смеется и входит в комнату, что-то говорит…

— Не подсматривай, — без обиняков произнес мужчина, глядя на ее реакцию. — Давно пила настой?

— Пару часов назад.

Мужчина удивился и положил руку ей на голову. Потом опомнился, убрал руку и вновь вернул свое внимание ноге. Это сейчас важнее.

— Мазью мазала, да?

— Конечно. Без нее я бы уже жрала чью-нибудь лошадь…

— Или ребенка. Ты ведь в школе теперь работаешь?

— Откуда ты узнал? — она удивленно приподнялась. Он снова ее уложил на стол.

— Слухами земля полнится. Лежи, давай. Сейчас будем исправлять.

Каил отошел к стеллажу, что занимал всю стену небольшого подвала. Стал копаться на полках.

— Каил?

— М?

— Прости, что я снова потревожила тебя.

— Ерунду не городи.

— Я не хотела. Думала, что справлюсь сама. Но у меня не вышло. И там так много людей, я боялась, что могу навредить им. Что он навредит…