— Откуда только берутся твари, — мужчина быстро расписался в углу расписки, что получил, ознакомился и после просто вложит ее в дело к отчету.

— А что там по работе? Есть еще что-нибудь?

— Ну, что ты вопросы глупые задаешь? Конечно, есть. Как будто люди грешить перестали, — ворчал Ян, убирая расписку, — Иди вон, сидит твоя работа, ждет, — махнул в сторону, где сидел на стуле коренастый плечистый мужик и неловко мял шапку крупными руками. Сквозь гул нельзя было услышать, о чем он рассказывал молодому некроманту, что записывал за просителем каждое слово. Лица обоих были сосредоточенными. Имельда без лишних слов направилась туда, ловко лавируя между снующими туда-сюда коллегами.

— Мир имени вашему, — поздоровалась с мужичком, а следом и с одним из бывших практикантов. Не так давно он стал полноценным некромантом, но в поле выходил редко, в основном на городское кладбище. — Здравствуй, Крамеш.

— Приветствую, Имельда, — парень даже не оторвался от писанины, только кивнул.

— И вашему имени мир, госпожа некромант, — деревенский мужик резко подорвался и отвесил поклон, продолжая взволнованно мять шапку.

— Сидите, — Имельда отмахнулась рукой, в которой держала яблоко. — Что тут у вас?

Крамеш дописал предложение и только тогда поднял взгляд на девушку.

— Упырь вроде. Судя по описанию событий.

Имельда скривилась и посмотрела на деревенского работягу, что сидел и затравленно смотрел на нее.

— Что ж… Как к вам обращаться можно?

— Гурам, госпожа.

— Очень приятно, Гурам. С какого вы поселения?

— Так, енто, с Перепелок я.

— Ага, угу, — она взяла исписанный лист у уставшего Крамеша и пробежала его глазами, хмурясь. — Ну-с, Гурам, поехали.

— А? Уже? — он встал, отчего Имельда запрокинула голову, чтобы продолжать смотреть просителю в глаза.

— Нет, сначала давайте я доем, — Гурам застыл с непонимающим лицом, Крамеш закатил, молча, глаза, девушка с непосредственной улыбкой жевала яблоко.

— Имельда, — укоризненно протянул Крамеш, обращаясь следом к мужчине: — Что вы так удивляетесь, — монотонно произнес, доставая чистый бланк.

— Дык, вы ж сказали, ну… Сотрудников нет, вот я и…

— Сотрудник появился, сотрудник готов работать. Радуйтесь.

— Да, Гурам, — Имельда слегка хлопнула внешней стороной руки по груди мужчины, радушно улыбаясь, — Будьте спокойны. Решим вашу проблему, разберемся, не переживайте.

— Хорошо, спасибо, госпожа, — он снова поклонился Имельде, а следом и Крамешу, — и вам, господин, от деревни всей нашей большое спасибо!

— Ага, — кивнул равнодушно Крамеш, — пожалуйста. Обращайтесь.

— Идемте, идемте, Гурам, упырь заждался.

Уже через час, сидя вдвоем на ко́злах, они спокойно ехали сквозь поля. Имельда расспрашивала мужичка, а тот вел свою кобылку по проторенной дороге.

— Так, подытожим, двух коров загрызли неделю назад, потом была бойня в курятнике, потом пса на окраине задрали, два дня назад был бык, а вчера напали на вашего местного пьянчугу, и еще пропал парень один, — щелкая тыквенные семечки, Имельда задумчиво их жевала, глядя вперед.

— Все верно, госпожа.

— Труп где?

— Чей?

— Пьяницы, Гурам. Чей же еще.

— А, дак это… Ну, в сарае пока лежит. Заперли от греха по дальше. А то мало ли. Мы, госпожа, хоть и деревенские, а грамоте обучены, читали кое-чаво, знаем, шо надо к вам идти.

— Ага, молодцы. Только надо было еще при первом нападении на скотину идти к нам. Чего тянули то? Коллекцию из мертвых животных собирали что ли? Да и сарай не удержит упыря. Если, конечно, это упырь, а не что-то другое, — она озадаченно почесала затылок. Слишком частые нападения для упыря. Только если он не один… Но заранее тревожить деревенского жителя девушка не спешила.

— Да мы ж думали, шо енто зверье лесное повадилось к нам. Капканы ставили, дежурных опять же назначали…

— О, еще и дежурных… Ужин на блюде, — прокомментировала Имельда, покачав головой. Ох, уж эти инициаторы деревенские.

— Мы ж думали, шо зверье! Шо сами справимся…

— Да поняла, поняла. Долго еще до деревни? — девушка смотрела, как солнце медленно тянется к горизонту, но до заката было еще около трех часов.

— Ну, мы около половины проехали, госпожа Имельда.

Некромантка тяжело вздохнула. Ночью с упырями встречаться не хотелось.

Доехали до деревни примерно за час, когда солнце уже клонилось к закату, но было еще все же светло. Из деревенских навстречу попалась стайка любопытной ребятни, которая хотела поглазеть на городского некроманта. Они бежали вслед за телегой, гомоня и смеясь. Имельда лишь улыбнулась им, помахала рукой и отвернулась, когда дети отстали от телеги. Из чьего-то двора выглянула женщина — мать одного из оболтусов — увидела, кто приехал в деревню и тут же заорала на детей.

— А, ну-кась быстро по хатам, шпоня́!

— Для деревни, в которой нападают на животных и людей, у вас как-то слишком оживленно. За детей не боитесь? — спросила Имельда, когда уже отъехали на приличное расстояние и девушка успела осмотреться. Она не могла сказать, что здесь было как-то по-особенному напряженно, страх не витал в воздухе. Люди просто занимались привычными делами, вели хозяйство, работали в огородах и полях.

— Дык, а чего днем бояться? По ночам же грызут всех. А ночью все по домам сидят, закрываемся, запираемся. Опять же, дежурные следили за деревней.

— Ага, и одного утащили. Ох, интересные вы люди, Гурам.

— Ну, а, как, госпожа, быть? За нас работу нашу никто не сделает. Животинку не накормит, посевы не польет, пока мы по хатам прятаться будем.

Имельда не ответила, глядя на дома. Она понимала. Когда-то она и сама жила такой жизнью. Гурам привез девушку почти на окраину деревни, остановил кобылу и слез с козел. За основательным деревянным забором виднелся крепкий, но небольшой дом. Из дверей выглянула маленькая девчонка в зеленом сарафане и двумя косичками. Она любопытно глазела на нового человека, не отрывая руки от дверной ручки. Имельда смотрела на нее, думая о чем-то своем. В голове начал нарастать шум, и девушка автоматически потянулась к фляжке, что висела на поясе.

— Госпожа! — позвал Гурам. Имельда моргнула, сбрасывая наваждение, взгляд стал осмысленным, и она повернула голову к мужчине.

— Да, иду.

— Милка, иди в дом! — гаркнул мужчина девочке через забор, и ее как ветром сдуло.

— Дочка? — Имельда прошла вдоль ограды за мужчиной.

— Она, — с отеческой любовью протянул он.

— Дар в ней есть. Через пару лет лучше в школу городскую отдайте. Куда идти?

Гурам пару раз хлопнул глазами, осмысливая новую информацию. Имельда махнула у него перед лицом:

— Гура-ам, — повторила, улыбнувшись, — Куда идти?

— Ах, да, да, вон туда, сарай там.

К забору позади всего участка притулилась достаточно большая деревянная постройка, такая же крепкая, как дом, забор и сам мужчина.

— Хороший вы хозяин, Гурам. Все у вас как надо, — похвалила Имельда, оглядывая постройку.

— Спасибо, госпожа, — мужчина зарделся, непривычный к комплиментам от женщин. Нервно пригладил русые вихры и надел шапку.

— Стойте здесь лучше. Я сама осмотрю труп.

— Как скажете.

Он снял с двери засов и навесной замок и отворил широкую дверь настолько, чтобы можно было войти, но не больше.

Имельда, молча, зашла, положив руку на кинжал в ножнах, но пока не достала его. Справа лежало сено. Под крышей хранились мешки с прошлогодним зерном. На балках висели пучки трав и сухие веники для бани. Слева в сарае стояла телега, разный рабочий инвентарь, веревки висели на стенах и прочая снедь.

Имельда прошла мимо телеги и остановилась, оглядывая труп, что лежал на пустом мешке. Она озадаченно изогнула бровь, даже не подойдя к бывшему пьянице. В потемках сарая было отлично видно, что тело цело и невредимо. Никаких явных травм не было, ни укусов, ни оторванных конечностей, ни вырванных кусков плоти. Девушка подошла и присела рядом. Левая нога заинтересовала девушку больше всего. На бедре было заметно небольшое темное пятно. Совершенно не стесняясь и не обращая внимания на запах, она распорола на мужике штанину.