Корнил усмехнулся и, уверенно открыв калитку, двинулся к дому, из которого уже вышел Ганс, вглядывающийся, кого принесло на этот раз. Для общения с Гансом знание немецкого Корнилу совершенно не требовалось — он каким-то непонятным образом обходился одним-единственным словом «шайсе». Лада смотрела, как Корнил с Гансом помахали друг перед другом руками, затем явно пришли к согласию и двинулись в пристройку, где Ганс хранил продукты. Минут через пятнадцать Корнил вышел оттуда со здоровенной корзиной.

— А это что ещё такое? — Лада обратила внимание на содержимое корзины, которое Майсснер торопливо перекидывал в кузов пикапа. Мутноватая жидкость в немаленькой бутыли никак не походила на молоко.

— Да это для наших парней из сотни на вечер, просто угоститься по стопочке, — заюлил Корнил. — Я на свои взял.

— А ну дыхни, — потребовала Лада. — Я так и знала! Да что же с вами, алкашами делать, удавить вас, что ли? — она в бешенстве сжала рукой горлышко бутыли.

— Лада, ты что делаешь⁈ — в отчаянии закричал Корнил, а рядовые отозвались дружным стоном. — Как теперь оттуда наливать?

— Сбоку дырочку прогрызёшь, — рассеянно отмахнулась от него Лада, изумлённо рассматривая бесформенный комок стекла, в который превратилось горлышко бутыли. — Как я это сделала?

— Лада, — окликнул её незаметно подошедший Ганс.

— Я ещё думаю! — немедленно отреагировала она.

— Думай, — великодушно разрешил он. — Я другое хотел сказать. В Херль не заезжайте, лучше его вообще стороной обойдите.

— А что такое? — сразу же насторожилась Лада.

— Ко мне тут заезжали двое баварцев, обмолвились, что они в Херле сидят. Купили еды, а шнапс брать не стали. Сказали, что их оберфельдхойбтман за этим здорово следит, побоялись рисковать.

— Оберфельдхойбтман? — заинтересованно переспросила Лада. — Немаленький чин. И что старшему офицеру понадобилось в Херле? Это же дыра дырой, там дома по пальцам можно пересчитать.

— Да кто же его знает? — пожал плечами Ганс. — Вроде он там решает, где опорный пункт поставить, но может, я их не так понял. Они не особенно на эту тему говорили.

— Спасибо, Ганс, — сердечно поблагодарила его Лада. — Будем знать, куда опасно ездить.

Ганс кивнул, принимая благодарность.

— Так ты думай, — напомнил он. — Когда надумаешь?

— Подумаю, — пообещала Лада, избегая, однако, называть конкретные сроки. — Поехали, парни!

С окраины лесочка вся деревушка Херль была как на ладони. Людей видно не было — урожай с огородов уже успели собрать, так что работы на улице почти не было. Впрочем, покинутой деревня не выглядела — дома в покинутых деревнях такими чистенькими не бывают.

— Лада, смотри! — Корнил, забывшись, толкнул её в бок. — Крайний дом — видишь?

Лада перевела бинокль туда. В дверях дома стоял человек в баварской форме — несомненно, офицер, хотя знаков различия было не разглядеть. Он повертел головой по сторонам, а потом неторопливо пошёл к аккуратному домику, который по всей очевидности был сортиром.

— Вот, значит, где они сидят, — с удовлетворением сказал Корнил.

— Если только там действительно два солдата и офицер, — скептически заметила Лада. — Может, по соседним домам ещё пара десятков сидит.

— Да ну, вряд ли, — засомневался Майсснер. — Возьмём легко.

— Ты, Корнил, когда рвёшься кого-то брать легко, просто имей в виду — если там действительно пара десятков есть, то я выживу, и даже уйти смогу, а вот вас, скорее всего, там и положат, — Лада сама удивилась своей неожиданной рассудительности. Это на неё так командирство действует, что ли?

— Ну давай ещё понаблюдаем, — неохотно согласился тот. — О, смотри! Вот кто нам поможет!

От ближайшего дома к лесу вприпрыжку шли два пацана с корзинками — младший лет семи, и второй лет девяти, явно два брата.

— По грибы пошли, — пояснил Корнил, довольно улыбаясь. — В этом году грибов полно.

— Ну пойдём, поговорим с ребятами, — согласно кивнула Лада.

Незнакомых людей в камуфляже и с оружием дети совершенно не испугались.

— Вам родители не говорили, что незнакомых солдат надо бояться? — строго спросила Лада.

— Говорили, — подтвердил старший, пока младший восторженно её разглядывал. — А вы язычники?

— Я не язычница, — отказалась Лада.

— Христианка? — с явным недоверием переспросил малец. — Папа говорил, что в Трире проклятые язычники засели. Вы же из Трира?

— Я не язычница, — терпеливо повторила Лада.

— Перекрестись! — потребовал наглый ребёнок.

— Что за дети пошли? — осуждающе покачала головой она. — Куда-то не туда у нас разговор зашёл. Давайте, я буду спрашивать, а вы отвечать. Баварцы в деревне есть?

— Есть, — охотно признал старший. Младший с открытым ртом неотрывно разглядывал Ладу, лишь изредка отвлекаясь на разглядывание её пистолета в поясной кобуре.

— Сколько их?

— Один, — мальчик, морща лоб, сосредоточенно загибал пальцы, — потом дядя Франк. Потом рыжий. Потом ещё один. Четыре.

— Офицер один?

Мальчик надолго задумался, а потом отрицательно помотал головой.

— Сколько офицеров?

— Четыре, — уверенно ответил он.

— Ты не знаешь, кто такие офицеры, — поняла Лада.

— Знаю, — упрямо сказал мальчик.

— Так сколько офицеров?

— Четыре.

— А солдат сколько?

— Четыре.

— Всё ясно, — вздохнула Лада. — Ладно, так мы никуда не придём.

— Папа говорит, что язычники в Христа не верят, — заявил пацан. — И что от них всё зло на земле.

— Мы с тобой ещё только догматы веры не обсуждали, — недовольно сказала Лада. — Где солдаты с офицерами живут?

— У кривого Хуберта, — охотно сдало всех дитя.

— Это который дом?

Мальчик уверенно ткнул пальцем в сторону того самого дома, где они видели офицера.

— Они все там живут?

Тот усердно покивал.

— У кривого Хуберта дом большой, — пояснил он. — А его Мартина ещё прошлой весной померла.

— Вы за грибами идёте? — поинтересовалась Лада, глядя на корзинку.

— Мама послала, — подтвердил ребёнок.

— Ну идите, собирайте.

— Вы стрелять будете? — с любопытством спросил он, а его младший брат опять уставился на пистолет.

Лада поняла, что если дети заподозрят, что будет стрельба, то будут идти за ними, как привязанные.

— Нет, — с лёгким сердцем соврала она, сказав при этом чистую правду. — Не будем стрелять, раз у вас столько солдат и офицеров. Домой сейчас поедем.

— Точно? — с подозрением переспросил мальчик. — Перекрестись.

— Марш отсюда, засранцы! — не выдержала Лада.

Тот с осуждением посмотрел на неё, взял брата за руку, и они двинулись в лес, часто оглядываясь.

— Долго ты с ними разговаривала, — заметил Корнил.

— Вот сам бы и разговаривал! — раздражённо огрызнулась она.

— Всё, всё, не злись, — поднял руки Майсснер. — Что они сказали?

— Сказали, что баварцев четверо, и они все в том доме живут.

— Как работаем? — деловито спросил Корнил.

— Просто врываемся, что тут ещё придумаешь? — пожала плечами Лада. — Я их нейтрализую, а вы подстрахуете. Ну и вяжите их сразу. Потом машину подгоним, погрузим их и домой.

Подобраться удалось незаметно, никаких наблюдателей видно не было.

— Они вообще ничего не опасаются, что ли? — с недоумением шепнула Лада Корнилу, осторожно выглядывая из зарослей лопухов. — Что-то не нравится мне всё это.

— Всё нормуль будет, старшая, — уверенно пообещал тот. — Не таких заламывали.

— Ну-ну, — с сомнением сказала Лада. — Ладно, я первая, а вы сразу за мной забегайте. Пошли!

Дверь оказалась не заперта, и они без помех влетели в просторную прихожую, где сразу наткнулись на солдата, который смотрел на них круглыми глазами. Лада сделала лёгкое движение рукой, и тот отлетел к стене, впечатался в неё и сполз вниз, уже без сознания. Дверь в соседнюю комнату распахнулась, ударившись о стену, и в прихожую выскочил ещё один солдат с винтовкой наперевес. Лада послала в него ещё одну воздушную волну, но та почему-то развалилась на полпути. Она попыталась повторить, но конструкт даже не собрался. А затем её потряс тяжёлый удар, и сознание померкло.