— Здравствуйте, господин Далимир, — с улыбкой поздоровался я с секретарём князя.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — улыбнулся он в ответ. — Проходите в кабинет, князь вас ждёт.

Секретарь князя всегда старался держаться незаметно, однако люди знающие считали, что определённое влияние на князя у него есть. Собственно, у любого секретаря есть влияние на шефа, но у некоторых оно ограничивается лишь возможностью подложить или придержать нужную бумагу, а вот мнением Далимира по тому или иному вопросу князь нередко интересовался — во всяком случае, многие в это верили. Я не верил, а знал точно — Драгана как-то мельком об этом проговорилась, а значит, так оно и было. Правда, я ещё и знал, что князь спрашивает мнения у многих — нередко даже у меня, — а вот решает всегда сам и на чужое мнение не оглядывается. Тем не менее к Далимиру князь действительно прислушивался, и как мне временами кажется, хорошее отношение ко мне князя не в последнюю очередь обязано хорошему отношению его секретаря.

Я с признательностью кивнул ему и привычно потянул на себя дверь так знакомого мне княжеского кабинета. Князь стоял у окна, заложив руки за спину, и задумчиво рассматривал что-то снаружи.

— Княже, — поклонился я.

— А, Кеннер, — оглянулся князь. — Подойди-ка сюда и скажи, что ты видишь.

Я подошёл к окну, из которого открывался вид на маленький внутренний садик. Поначалу я хотел сказать, что вижу садик, но тут же себя одёрнул. Князь вряд ли стал бы задавать дурацкий вопрос, и определённо не ждал от меня дурацкого ответа. Я посмотрел повнимательнее и заметил двух молодых парней, лежащих в тени дерева и о чём-то лениво беседующих. Одежда выдавала в них дворцовых работников, а рядом с ними валялись какие-то то ли вилы, то ли грабли — словом, сельскохозяйственные орудия.

— Вижу, что садовник куда-то надолго ушёл, а его помощники что-то обсуждают в тенёчке, — ответил я, по-прежнему не понимая, что он хочет от меня услышать. — Я мог бы предположить, что они обсуждают план работ, но я не настолько верю в людей. Что приводит меня к предположению, что твой садовник не умеет обеспечить достаточную мотивацию своим сотрудникам.

— А твои сотрудники достаточно мотивированы? — он остро посмотрел на меня.

— У нас те же самые люди трудятся, что и везде, — пожал плечами я. — Так что по-всякому бывает. Но в целом наши люди, пожалуй, вполне мотивированы. Во всяком случае, мотивировать кого-то палкой приходится достаточно редко.

— Отсюда можно сделать вывод, что если человек что-то делает, то у него обязательно есть мотив поступать именно так, а не иначе. А если не делает, значит, и мотива нет, так?

— Разве это не очевидно, княже? — слегка озадаченно спросил я.

— Не всегда, Кеннер, не всегда, — задумчиво сказал он, отходя от окна. — Вот бывает так, что делает человек что-то, а мотива никакого не просматривается. Или наоборот — мотив вроде есть, а не делает.

— Значит, мы просто не видим мотива, — убеждённо сказал я. — Но он обязательно есть. А если мотив есть, а не делает, значит, это на самом деле не мотив.

— Вот и я так же думаю, — вздохнул он, оставив меня в полном недоумении. — Ладно, садись. Расскажи, как у тебя дела.

— Нормально дела у меня, княже, — осторожно ответил я, усаживаясь в уже привычное мне кресло. — Пока что проблем не видно.

— Пока? — усмехнулся он. — Как там твои вольники? Без происшествий?

— Едут по Германии, княже, скоро должны быть на месте. Происшествий не было. Поляки, правда, попытались денег с них снять за проезд, но Лазович убедил их так пропустить.

— Убедил, говоришь? — хохотнул князь. — Скорее поверю, что он им пушку под нос сунул, которая побольше.

— Не знаю, подробного донесения ещё не было. Но скорее всего, угроза в какой-то форме была, вряд ли он смог бы их убедить одним добрым словом.

— А вообще ты об этом деле думал? — он пристально посмотрел на меня.

— Думал, княже, — я резко помрачнел. — Мутят что-то попы, а вот что — никак понять не могу.

— Подробнее расскажи, — приказал он.

— Я не понимаю, почему Оттон Баварский не напал на Трир, хотя у него была полная возможность сделать это, пока город был незащищён. Столько разговоров, что вот-вот, и совершенно никаких действий.

— Возможно, что у него просто недостаточная мотивация, — усмехнулся князь, с намёком кивнув на окно.

— А возможно, что он ждёт именно мою дружину.

— И такое возможно, — согласился князь.

— Но если так, то всё равно непонятно, что он хочет — действительно устроить большую битву, или же просто что-то изобразить? Победу? Поражение?

— Вот и я никак не пойму, Кеннер, — задумчиво покивал князь, — Что там происходит и зачем они всё это затеяли? Идёт какое-то бурление на глубине, а во что это выльется — непонятно. Может, что-то прояснится, когда мы поймём, зачем они твою дружину вытащили. Ведь не просто так вот это всё?

— Да ясно, что не просто так, княже, — с досадой сказал я. — Но что за кашу они там варят — полная загадка.

— Мало информации у тебя, — согласился князь. — И у меня её тоже мало, вот что неприятно. Есть у меня там кое-какие люди, конечно, но никого, кто сидел бы достаточно высоко и имел хоть какой-то доступ к решениям. Так что тебе, пожалуй, вскоре придётся опять туда съездить, осмотреться, поговорить. У тебя это неплохо получается.

Я только печально вздохнул.

— Ладно, посмотрим. Может и не понадобится, — сжалился надо мной князь. — Прямо сейчас есть дела поважнее. Ты на свадьбу Милославы Езгера пригласил?

— Посла каганата? — я с трудом вспомнил мельком встреченного на одном из приёмов спутника Алины.

— Его, — кивнул князь. — Отправь ему приглашение.

Я с удивлением на него посмотрел — вообще-то, это моя мать выходит замуж, а не его. Тот правильно понял мой взгляд и поморщился:

— Это моя просьба, Кеннер. Государственная необходимость, понимаешь? Надо кое с какими людьми незаметно переговорить в неформальной обстановке, а кроме свадьбы Милославы никаких подходящих поводов встретиться не будет.

— Приглашу, — согласился я. В общем-то, человеком больше, человеком меньше — разницы никакой. Да собственно, даже сотня человек мало что изменит. Свадьба матери как-то незаметно оказалась чуть ли не государственным мероприятием, и число приглашённых уже давно перевалило далеко за тысячу.

— В Киеве кого знаешь?

Подразумевается, конечно же, из значительных людей. Хозяйка приютного дома «Усталый паровоз» князя вряд ли интересует.

— Со Славяной Лановой разок встречался.

— Пригласи её тоже.

— Её, скорее всего, мать уже пригласила, она приглашением Высших занимается. Но я спрошу — если она ей приглашение не отправляла, то приглашу.

— А из христиан кого-нибудь позвал?

— Как-то даже не думал о них, — озадачился я. — А ведь сюзерена-то, наверное, надо пригласить.

— Да, фон Херварта тебе положено позвать, — согласно кивнул князь. — Кардинала Скорцезе ещё обязательно пригласи. А чтобы его приглашение не выглядело слишком подозрительным, позови также архиепископа и магистра. Это по протоколу необязательно, но так-то нормально будет выглядеть. Да и тебе самому это пригодится для хороших отношений.

Вообще-то, князь прав — хотя по протоколу архиепископа с магистром приглашать необязательно, но могут ведь и затаить обиду. Жизнь, она не по протоколу идёт. А заодно надо бы и соседей баронства позвать — с одной стороны, они меня не особенно волнуют, но с другой — им очень полезно своими глазами увидеть силу и влияние нашего семейства. Меньше будет желания при случае создать нам проблемы.

— Тогда и Ройтера надо звать, — вспомнил я. — А то как-то неприлично получится, что дерптского епископа позвали, а новгородского пропустили.

— Ройтер меня не интересует, — махнул рукой князь, — но зови, конечно. Из империи у тебя кто будет?

— Только родственники.

— Неплохо было бы кронпринца пригласить, — намекнул князь.

— Ты думаешь, княже, что он приедет? — изумился я.