– На это у меня тоже были все шансы, – Максим не стал закапываться глубже, рассказывая о стрельбе и летящих на него продуктах с полок. – Подумай, зачем мне тебе врать? Я мог бы придумать менее художественное оправдание, например, у меня Шурик простудился.

Федя представил чихающую программу, из виртуального носа которой летят нули и единицы, и засмеялся:

– Ладно. Допустим, ты не врёшь. Что дальше было?

– Если коротко, я смог доказать, что никого не убивал, – продолжил Максим. – Меня отпустили, и потом я встретил Вику в холе полицейского департамента. Мы пошли с ней в ресторан.

– А этого уж точно не может быть, – сделал однозначный вывод Федя и, бросив на землю свой окурок, придавил его ногой. – Ты вчера перепил, наверное. Или укололся чем-то. Ну-ка, руки покажи. Ну вот. Откуда взялась эта маленькая красная точка? Аллергия, скажешь?

– Да чёрт бы вас всех побрал! – Максим уже не знал, что ему сказать, чтобы его слова были восприняты всерьёз.

Он вспомнил про журналистов, что толпой забежали в допросную, но они, видимо, репортаж о нём даже монтировать не стали. Спасибо его немногословности. А когда был составлен фоторобот настоящего террориста, Максим стал и подавно никому не интересен. Нужны были ещё аргументы, и он их нашёл:

– Вот, Вика! Она всё подтвердит. У нас с ней назначено свидание на субботу.

– То есть, ты меня тоже приглашаешь на свидание? – игривым тоном спросил Федя.

В следующую секунду из дверей офисного здания вышел директор и замахал руками в направлении выезда, намекая, что время для болтовни закончилось. Свои жесты он сопроводил призывом:

– Давайте, за работу! Мне уже с двух заводов позвонили, у них все контейнеры переполнены.

Клинеры бросились врассыпную. Те, кто уже сидел в машинах, стали поспешно заводиться и выезжать, стараясь не задеть своих менее расторопных коллег. Двор наполнился ревом техники и дымом от плохо сгорающего в холодных двигателях топлива.

Федя сел за руль. По должности он был водителем, чему его физический недуг никак не мешал. Их клинтанк был оборудован с учётом его особенностей: зеркала дублировались камерами, а система «парктроник» автоматически вела машину в узких местах. Сам клинтанк представлял собой большой трёхосный грузовик весом 25 тонн. Его бескапотная кабина и кузов для сбора мусора были выкрашены в ярко-оранжевый цвет. На всех выступающих углах наклеена светоотражающая лента. Крыша кузова и кабины оснащены жёлтыми проблесковыми маячками, защищёнными металлической сеткой. Проехать светофор на красный они, конечно, не позволяли, но солидности придавали. Водитель поддерживал связь с оператором клинтанка и контейнеров (им и был Максим) посредством рации. Первая находилась там, где стоял оператор во время движения – в районе ступеньки над пультом управления загрузочными приводами. Вторая – над водительским сиденьем рядом с козырьком.

Максим привычно занял ступеньку слева. Машина завелась и, попыхтев серым дымом, тронулась вслед за остальными. Большинство машин поворачивали налево, в направлении высотной части города, а экипаж Максима направо – в пригород. Эта зона считалась на порядок тяжелее из-за частых остановок и сложного маршрута.

Феде не терпелось продолжить разговор. Он взял тангенту рации и, удерживая руль одной рукой, зажал кнопку связи.

– Ты что, правду сказал по поводу взрыва? – всё ещё сомневаясь, спросил он.

– Да, это чистая правда! – Максим повысил голос, чтобы перекричать ветер. – Будем на свалке, поговорим!

– И про Вику тоже? – не унимался Федя, явно заинтересовавшийся приключениями друга. – Почему это она так о тебе беспокоится, что вдруг приехала через столько времени? Или вы случайно столкнулись?

– Её тоже привезли полицейские на допрос, как и меня! – прокричал Максим. – А она решила узнать, цел ли я! Ты давай, за дорогой лучше смотри!

– Ты же знаешь – я могу водить с одним глазом, одним ухом, одной рукой и одной ногой, – похвалился своим мастерством Федя.

– Знаю – не значит, что одобряю! Конец связи, – оборвал разговор Максим.

Минут пять он ещё наслаждался теплым ветром и свежим воздухом, пока клинтанк не остановился у первого контейнера. Максим спрыгнул и привычно постучал по нему кулаком, дабы намекнуть имеющейся там живности, что пора и честь знать. К утру большинство крыс уже разбегалось, но бывали и исключения. Смотреть ещё раз, что делает с грызуном плита с мощным гидроцилиндром, не хотелось ни одному клинеру. Когда последнее китайское предупреждение прозвучало, борт контейнера был вставлен в зажим опрокидывателя, тот в пару движений забросил мусор в приёмную ванную. Мельком взглянув, нет ли в отходах книг или дисков, Максим вернул контейнер на место, встал на ступеньку и нажал на несколько кнопок на пульте. Прессование мусора и переброска его из приёмной ванны в чрево кузова происходило уже во время движения к следующей точке маршрута.

Максим поражался, насколько разная вонь идёт от каждого контейнера. Она была уникальна, как отпечаток человеческого пальца. Где-то преобладали кислые нотки протухшего молока и фруктов, где-то доминировал запах аммиака от кошачьего наполнителя и сероводорода от тухлых яиц. Аромат древесных опилок и кислого тёплого пива из контейнера деревообрабатывающей мастерской казался изысканным на фоне остальных. Пожилые коллеги говорили, что со временем все принюхиваются, но Максим даже спустя двенадцать лет чувствовал вонь каждый раз, как в первый.

Спустя полтора часа, когда резервуар был забит мусором до отказа, клинтанк приехал на пригородную свалку. Зрелище это было эпическое, но довольно мерзкое. Гигантские горы мусора чем-то напоминали заваленную чёрт-те чем квартиру Максима в увеличенном масштабе. В помоях копошились вороны и альбатросы, между куч сновали собаки, от которых прятались крысы. Всё это напоминало эдакий огромный мусорный муравейник. Если вонь каждого контейнера была уникальна, то свалка всегда одинаково пахла гниением из-за сероводорода и меркаптанов. Стоит ли говорить, что отмыться от этого запаха было непросто. У всех клинеров было своё средство на основе соды или лимонного масла, и они любили делиться новыми рецептами и пропорциями.

Когда клинтанк разгрузился, Максим ещё раз осмотрел кучу мусора, нет ли на её поверхности книг или дисков. Последним пресс оставлял мало шансов, но бывали и приятные исключения. С неожиданными находками в этот день было глухо. Федя отогнал машину на пару метров, вышел и подошёл к напарнику. Достав две сигареты, он протянул одну из них Максиму, проявив обычную для себя щедрость. Тот, не раздумывая, взял сигарету и прикурил. Он делал это редко, что позволяло ему не считать себя заядлым курильщиком. Покупать по пачке в день ему всё равно не позволяли финансы.

– Вика классная, – стал рассуждать Федя. – Если не слабо – верни её, постарайся. По правде говоря, она лучшая из всех девушек, с кем я знаком.

– Просто с тобой мало кто хочет знакомиться. И она тебя не боится, в отличие от других. Тебе просто не с кем сравнить, – подколол Максим.

– Так, хочешь, чтобы я доказывал, что она классная?

– Нет, я с этим не спорю, – протянул Максим, сделав глубокую затяжку. – Видишь ли, я пообещал ей убрать из квартиры то, что она считает хламом: книги, учебники, диски, дискеты.

– Не только она, – хохотнул Федя.

– Очень смешно, – махнул рукой Максим, делая вид, что бьёт напарника по лбу. – В общем, это то условие, при котором она вернётся ко мне.

– У вас это серьёзно обсуждалось? – уточнил Федя, сощурившись уцелевшим глазом.

– С моей стороны – да. Хотя я понятия не имею, куда всё это деть. Там куча важной информации, в которой я сам запутался. По-хорошему, её для начала нужно рассортировать.

– А этот твой искусственный ум, – вспомнил Федя, – не желает ничего посортировать?

– Нет, куда ему, – усмехнулся Максим. – Чайник кипятит, погоду показывает, почту читает – и на том спасибо. Я ему говорю, типа, трать энергию на своё развитие или спи. Он сразу спать уходит. Это всё равно, как если бы ты девушке дал кредитку, разрешил тратить столько, сколько хочет, а она вместо шоппинга спать бы ушла. В общем, Шурик – тупиковая ветвь развития. Кстати, раз уж зашла речь… Ты не мог бы мне ещё немного с кредитом помочь? Я реально не вытягиваю. А если Вика вернется…