— Слушай, и что, они так и будут всю ночь на улице стоять? Банк же наверняка уже закрыт, — устало кивнул я Фрэнку на фургоны, когда мы закончили проверку, которая заняла часа три времени, и к её окончанию на улице давно уже была кромешная тьма, разгоняемая лишь светом редких уличных фонарей. Сама проверка прошла спокойно, без эксцессов. Ну, за исключением лишь того момента, что не все сопровождающие караван спокойно отреагировали на решение Фрэнка привлечь их к поискам гнезда. Но дальше обычного ворчанья дело не зашло. Сами поиски решили провести завтра, ну, точнее, уже сегодня, в полдень. Ночью по этой темноте кого-то искать было бесполезно. Единственное, Фрэнк назначил посменные ночные патрули из сотрудников полиции и прибывших охранников.

— Не закрыт. В такие дни банки круглосуточно работают, — пояснил мне начальник, — Так что сейчас, как только народ перекурит, отвезём золото в банк, и можно будет спать ехать.

— Наконец-то… — облегчённо вздохнул я. Какое же это, оказывается муторное дело. Сначала всех людей проверили на одержимость, посмотрев у каждого из них магический фон, что, впрочем, не давало сто процентной гарантии, что с человеком всё нормально. Существовали ещё специальные артефакты, позволяющие её скрывать. В свою очередь у Фрэнка был артефакт, позволяющий выявить у людей подобные артефакты, так что пока я проверял людей на возможную одержимость, он, с помощью этого артефакта в виде часов, искал те артефакты, тщательно проверив не только всех людей, но даже лошадей! Так конвейером и работали. А уже после людей принялись за фургоны.

Элизабет уже через час после начала проверки заскучала и её отчётливо начало клонить в сон. Её помощь с записями тут не потребовалась, так что делать ей оказалось нечего. После того, как она чуть не уснула, прислонившись к одному из фургонов, Фрэнк скомандовал ей отправляться домой. Всё равно не было никакого толку от её присутствия здесь. Она настолько вымоталась, что даже возмущаться не стала. Молчаливым кивком попрощалась с нами, печально улыбнувшись мне напоследок, и пошла ловить кэб.

Народ, наконец, до курил и вернулся к своим фургонам, ещё через пять минут все заняли свои места, и эти несколько десятков фургонов стронулись с места, вытянувшись на дороге в огромную, метров в двести, змею. Я занял место рядом с возницей одного из фургонов где-то в середине колонны, опять проигнорировав предложение поехать верхом, и через несколько минут меня стало клонить в сон.

Я не знаю, что меня разбудило. Вот только что, вроде. я засыпал под мерный стук копыт по мостовой, а уже, как показалось, через секунду открыл глаза в полной тишине и темноте, в которой где-то вдалеке тускло мерцал одинокий уличный фонарь. Судя по тому, что мне удалось нащупать под своей задницей, я сидел на всё том же месте рядом с возчиком на фургоне, вот только ни возчика, ни кого-либо ещё рядом не было. Стояла абсолютная тишина. Даже лая собак не было слышно, что меня сильно насторожило. Не бывает такой мёртвой тишины даже в ночном городе. Да и не могли меня так оставить. Видимо, я всё ещё сплю, пришёл я к логичному выводу и ущипнул себя за руку, и к своему огромному удивлению, почувствовал лёгкую боль. Не понял? Это что, не сон? Я ущипнул себя сильнее, и опять почувствовал боль, но, как мне показалось, не такую сильную, какой она была бы при бодрствовании.

Я, кажется, начал догадываться, чьи это проделки. Опять она в свою игру решила поиграть. Вот только теперь у меня было хоть какое то понимание того, что это за сны… Осознанный сон, значит, — мрачно мысленно резюмировал я, попутно вспоминая всё, чему учил меня домовой. Уже то, что я сразу понял, что нахожусь во сне, давало мне не плохие шансы на успех в предстоящем противостоянии. Так, револьвер и кинжал на месте, — тут же провел ревизию я, и переместил их ближе, расположив так, чтобы можно было мгновенно выхватить. Осталось только понять, что же делать дальше. Судя по всему, меня явно подталкивают к тому, что бы я двигался к фонарю. Идти или не идти, вот в чём вопрос? С одной стороны, идти в явную ловушку вроде как глупо, с другой же стороны, рано или поздно она устанет ждать и пойдёт меня искать, а в полной темноте я этого даже не замечу. Там же я её хотя бы увижу. Да и пора прекращать давать ей хозяйничать в моём сне. Приняв, наконец, решение, я тихо слез на мостовую и стараясь не шуметь, пошёл к фонарю, вытащив револьвер из кабуры и взведя курок.

По прежнему царила абсолютная тишина, давя на барабанные перепонки. В такой тишине волей неволей начинаешь прислушиваться изо всех сил, пытаясь уловить хоть какой-то звук. Обычно в таких условиях ты начинаешь слышать стук своего сердца и звон в ушах, но… Тут я не слышал ничего. Я заметил, что невольно пытаюсь громче шагать, что бы слышать хотя бы звук своих шагов, но даже их не было слышно. Эти несколько минут, пока я шёл на свет, вымотали меня до предела. Не столько физически, сколько морально. Я не стал подходить к самому фонарю, не дойдя метров десять до него, устало прислонился к стене дома и взвёл курок кольта.

Прошло несколько минут. Ничего не происходило, и я уже начал думать, что всё обойдётся, как вдруг где-то рядом раздался дикий рёв, за которым последовал истошный женский крик. Я аж вздрогнул, но благоразумно остался стоять на месте. Это всего лишь сон, так что вот вообще должно быть похрен, что там и с кем происходит, — уговаривал я сам себя, нервно теребя ручку кольта.

— Помогите! — голосом Элизабет закричал вдруг кто-то уже совсем рядом, — Ну помогите же! Хоть кто-нибудь! Алан, ты здесь⁈ Алан!!

Я застыл столбом. Сердце пыталось заставить сделать какую-нибудь глупость, типа того, чтобы броситься на помощь, но разум твердил, что нужно оставаться на месте. Тут опять где-то рядом взревел какой-то монстр и раздался полный ужаса крик, вдруг резко оборвавшийся, и через пару секунд откуда-то из темноты, прямо к моим ногам, прилетела голова Элизабет, от чего я чуть не отпрыгнул в сторону. Несмотря на то, что свет фонаря еле-еле разгонял темноту рядом со мной, было видно, что в её глазах застыл ужас, и… немой укор.

— А ведь ты мог её спасти… — донёсся вдруг до меня шипящий шёпот и из темноты выплыла вампирша, медленно приближаясь ко мне. Как всегда, она выглядела великолепно. Длинное, до самых пят, чёрное платье не скрывало плавных изящных изгибов её изумительного тела, а в глубоком декольте сияли два больших белых полушария. Её глаза загадочно блестели в полумраке, и всё отчетливее в моей душе начало пробиваться желание забыть обо всём и опуститься перед ней на колени. Что может быть прекраснее, чем служить этой госпоже? — промелькнула в моей голове сладостная мысль, и я тут же отвесил себе звонкую пощёчину, приводя в порядок свои мысли. Вампирша хрипло рассмеялась, прекрасно понимая, какой эффект она на меня производит.

— Что же ты? Струсил? Такое развлечение мне испортил… — ухмыльнулась она, — И не жаль тебе свою подругу?

— Это всего лишь сон, — всё же нехотя ответил я, пожав плечами, и тут же, вскинув руку, выстрелил в неё. Пуля угодила ей в грудь и сбила с ног. Впрочем, надолго это её не остановило. Уже через несколько секунд она с рёвом взмыла вверх метров на десять, и кинулась сверху на меня, оскалив клыки. Я судорожно разрядил в неё всю обойму, а когда она опять свалилась на землю и заворочалась, тут же, не давая ей придти в себя, подскочил к ней и нанёс несколько ударов кинжалом куда попало. Она истошно заорала, и… Растаяла. Я нелепо замер посередине улице с кинжалом в руках, не понимая, что делать дальше, и тут кто-то схватил меня за плечо, и я… проснулся.

Меня суматошно тряс за плечо возница, а вокруг раздавались выстрелы и суетились люди. Я ошалело мотнул головой, приходя в себя, и тут же подхватил винчестер. Сосед с облегчением отстал от меня, схватил свой винчестер и спрыгнул вниз. Я сразу же последовал за ним. Мы укрылись за бортом фургона и я попытался в окружающей нас темноте понять, что происходит. Возница как-то не спешил мне объяснить, что тут вообще творится, и усиленно целился куда-то в темноту. Мимо то и дело скакали на лошадях какие-то люди, то и дело темноту пронзали вспышки выстрелов, кто-то где-то кричал, ржали испуганные лошади.