Лайтнинг смотрела на лица мужчин, перегородивших ей дорогу. Гладиолус улыбался. Ноктис выглядел задумчивым. Лайтнинг демонстративно ждала, что же теперь они скажут.

Ноктис чуть вздернул подбородок. Его настроение было таким же хмурым, как и это туманное утро. Кэлум сам злился на себя за вчерашние слова и вообще за странные всплески чувств к этой девушке. Да, даже на то, что сегодня против своих привычек он встал так рано, просто чтобы увидеть Фэррон. Нет — провести рядом с ней время, в котором ему вчера отказали.

— Хотим устроить пробежку перед тренировкой, — сказал Гладиолус.

— По парку? — скептически переспросила Лайтнинг. — Здесь слишком… Неровная местность. Идите лучше на плац.

— Но ты же здесь бегаешь? — грубовато перебил Ноктис.

Что Лайтнинг, что Глад посмотрели на него. Амицития задумчиво нахмурил брови.

— Я хорошо знаю этот кусок полигона, — пожала узкими плечами девушка.

— Вот и покажешь его нам, — сказал Ноктис.

Гладиолус несколько секунд молчал, смотря, как эта пара буравит друг друга взглядами, а потом рассмеялся:

— У Нокта с утра всегда дурное настроение. Лайтнинг, покажи ему маршрут, пожалуйста. Думаю, свежий воздух выбьет из его головы дурь.

Фэррон коротко глотнула воздух, будто хотела ответить что-то. В голове вертелась фраза: «Я не обязана посвящать своё свободное время ему». Но Лайтнинг слишком хорошо помнила — свободного времени у неё сейчас нет. Её перетащили на базу специально, чтобы в любой момент она могла быть полезна принцу.

— Как пожелает Его Высочество, — Фэррон, поджав губы, двинулась вперед.

Ноктис хотел было догнать её, но Глад придержал его и шепнул с улыбкой:

— Не знал, что ты совсем не умеешь общаться с девчонками. Мне и этому нужно тебя учить?

Ноктис, заметивший, что Фэррон перешла на легкий бег, скинул руку Глада с плеча и двинулся вперед. Хотя у него и осталось легкое горькое послевкусие после слов друга. Действительно, ведёт он себя препаршиво. С таким придурком ни одна вменяемая девушка не станет общаться. Но Ноктис ничего не мог с собой поделать — отчего-то Фэррон выводила его из себя.

Лайтнинг нашла новый способ отвязаться от принца — она бежала. Бежала быстрее, чем следовало, забыв об осторожности на неровной дороге. Стоило ей ощутить чужое присутствие за спиной, она ускорялась. Лайтнинг надеялась, что эти двое быстро отстанут от неё и потеряются в тумане или выдохнутся из-за её темпа. Что-что, а по скорости и выносливости в академии ей уступали даже лучшие парни.

Чувство соперничества появилось у Ноктиса сразу. Поначалу он легко приближался к девчонке, принимая правила её игры. Держал темп, который Лайтнинг все ускоряла. Попытки догнать девушку будоражили кровь, но с каждым кругом ему становилось сложнее. На последнем он уже не приближался к ней, и эта игра в охоту перестала казаться забавной. Он просто злился и хотел уже догнать девчонку.

Закончив третий круг в километр, Лайтнинг ощутила признаки первой усталости и оглянулась. Гладиолус, видимо, отстал, а вот принц всё ещё держался на расстоянии в десяток метров. Лайтнинг поняла, что принц ещё и упрям, раз до сих пор не сдался. Она невольно нахмурилась, стиснув зубы, и сделала ещё рывок вперёд, переходя на неуместный на тропе спринт. Злость Ноктиса ударила ей в спину океанской волной, окончательно подавляя интуицию.

И Фэррон наконец не совладала со скользкой дорогой. Если бы она не отвернулась, если бы все мысли сейчас не были заняты принцем и соперничеством с ним, она не допустила бы этого несчастного случая. Но ещё до начала падения Лайтнинг знала, чем это закончится. Почти забытое с академии чувство поражения на долю секунды вернуло её в далёкое прошлое.

— Курс! Через триста секунд всем быть на спортивной площадке для сдачи нормативов по легкой атлетике. Разойтись! — словно в рупор проорал инструктор.

Курсанты со всех ног повалили к дверями корпуса с раздевалками и душевыми. Кто-то уже на ходу стягивал береты и расстегивал пуговицы на камуфляжной форме.

Клэр не очень-то любила снимать форму академии прилюдно, лишь оказавшись в прохладной тени здания она сбросила берет. Тот скрывал одну длинную прядь волос на коротко стриженной голове.

Это то, чем Клэр дорожила и боялась потерять, каждый раз снимая уставной головной убор. Её ведь запросто мог завернуть любой из инструкторов или учителей и отправить стричься на манер парней.

Когда-то у Фэррон были длинные волосы розового цвета. Когда-то она была до тошноты хрупкой, как фарфоровая кукла. С тех пор, кажется, прошла вечность. Когда-то…

Её мать умерла всего полтора года назад.

Клэр попала сюда в тринадцать лет - военная академия была лучше, чем приют. Фэррон из прошлой жизни имела пару медалей за бег и, как оказалось, задатки ментальных способностей. Сере - её сестре - было всего одиннадцать. Её даже не рассматривали в кандидаты на зачисление. Оно и к лучшему. Пусть хоть у кого-то из них останутся длинные волосы как напоминание о матери.

Клэр подошла к жестяному шкафчику, на котором красовалась её фамилия. Ниже подписи “Фэррон” виднелось синее пятно — плохо стёртое “Сука” от недругов, рядом ещё пара проклятий в её адрес. Поверх всего этого — глубокая царапина в виде молнии. Это работа уже самой Фэррон — её отличительный знак и второе имя, которое она дала сама себе.

Не теряя времени, Клэр скинула камуфляжную рубашку на скамейку и села рядом, расшнуровывая армейские ботинки. Она даже успела аккуратно сложить форму по швам, когда услышала за перегородкой крик инструктора.

— Ах вы копуши недомерочные! Долго ещё будете себе кружевное бельё подбирать? Вам же сказали быть вовремя. На моём секундомере у вас осталось ровно сто секунд, ну-ка, курс, обратный отсчет. НА-ЧИ-НАЙ-ТЕ!

Стенку сотрясло громогласное, исполненное на полсотни подростковых грубых голосов: “Девяносто девять! Девяносто восемь…”. Иногда Клэр была рада, что всё-таки является девушкой. В женский угол инструктора не имели привычки захаживать, а значит никто с секундомером не будет над ней стоять, выкрикивая оскорбления. Но всё равно ей стоило поторопиться, ведь на площадке курсанты будут равны.

Клэр махом закинула одежду на верхнюю полку и ловко, одним движением вытянула спортивную форму. Надела её и достала обувь…

“Пятьдесят!” — крики давили на неё, совершенно убивая интуицию.

Смутное предчувствие, что что-то пойдёт не так именно сейчас, заставило Фэррон нервными движениями расшнуровать кроссовок. Она с размаху засунула в него ногу.

Резкая боль прошибла так, что даже пот выступил над верхней губой. Фэррон, морщась, медленно стянула кроссовок с ноги, внимательно рассматривая обувь. В тусклом полумраке раздевалки она заметила блеск и вытащила из кроссовка острое лезвие, покрытое её кровью. Губы сжались то ли от досады, то ли от злости на то, что она проигнорировала свою интуицию и пропустила такой удар. Лайтнинг опустила порезанную ступню на землю, не перенося на неё вес.

Это кто-то с курса, из тех тупых парней. Ей и раньше портили вещи, расписывали и резали одежду.

“Тридцать три…”— голосов в хоре заметно поубавилось, кто-то уже выбежал на улицу.

Клэр сквозь зубы выругалась, принимая решение. Острое лезвие упало на кафельный серый пол, украсив его алыми каплями.

Клэр закончила обуваться. Выбегая на площадку, она краем глаза попыталась заметить, кто из этих ублюдков больше всего пялится и ждёт слабины от неё. Она старалась как могла не хромать, чтобы не тешить самолюбие этих уродов. Пусть не думают, что их “шутка” удалась.

Ничего, думала про себя Лайтнинг. Это первый год их обучения, через месяц из пяти курсов останется только два - из тех, кто пройдёт первые испытания и ментальную калибровку. Большую часть этих уродов она больше никогда и не увидит.

Её не любили за то, что девчонка. За то, что слабее. За то, что бегает лучше других. За то, что ни с кем не общается. За то, что она может пройти обучение, а их исключат…

Лодыжка на влажной траве подвернулась, и от неожиданности Фэррон осела на край дороги. Эта дикая боль, пронзившая ногу, невероятным образом воскресила воспоминания так ярко. Лайтнинг даже пропустила тот момент, когда Ноктис придержал её за плечи, не дав завалиться на землю окончательно.