— Моё руководство дало мне указание не оставлять принца без охраны и не покидать его.

Игнис скривился и, прошипев какое-то ругательство, покинул палату. Может, хотел догнать Анджела и заставить того изменить приказ?

Фэррон осталась стоять как стояла, её взгляд вновь встретился с Кэлумом. Мурашки пробежали по спине. Девушка поняла, что в его взгляде не было откровенной ярости, скорее этот синий походил на небо перед грозой — спокойный, но угрожающий последствиям.

— Сержант Фэррон, вам не кажется, что это уже оскорбительно?

Лайтнинг вскинула голову от его неожиданных слов. Она очень боялась, что Кэлум считает её после произошедшего бесполезной. Вроде того, что ему — такому монстру, оскорбительна охрана из девушки, из-за которой его спину изрезали острые куски стекла. Фэррон в глубине души испытывала чувство вины из-за произошедшего, хотя вряд ли бы призналась.

— Ваша охрана переходит мои личные границы и смахивает на тюремный контроль.

Клэр сглотнула. Принцу всего лишь не нравился их контроль?!

— После произошедшего очевидно, что вам не доверяют. Могли погибнуть невинные люди, — Лайтнинг повторила слова Анджела, раз уж Кэлум не уяснил их до сих пор.

На мгновение на лице сдержанного принца проскользнула злость, которую он явно скрывал раньше. Он даже сделал несколько шагов к девушке, и Лайтнинг вытянулась в напряжённую струну, как будто готовясь к атаке.

Парень стоял перед ней в одних джинсах, щеголяя мышцами на руках и прессом, на шее висела цепочка с чёрным кольцом. Лайтнинг даже на секунду смутилась. Хотя с чего? В военной академии и на службе она видела и не такое — казармы у них не делились по половому признаку.

— Я не позволю никому больше умирать за меня, — наклонившись к Лайтнинг, заверил Кэлум.

Лайтнинг молчала, бесстрашно смотря Ноктису в глаза и пытаясь разгадать, что же стоит за этими словами. Фэррон не испугалась и не отступила. Кэлум же не первый раз за сегодня отвёл взгляд в сторону. Он будто совершил оплошность, перейдя какую-то черту, и теперь хотел отстраниться от Лайтнинг. Секунду собираясь, он усмехнулся:

— Что, в душ тоже со мной пойдёте, сержант Фэррон?

Лайтнинг все равно продолжала смотреть на него проницательным взглядом, будто и эта попытка скрыться за щитом насмешки не ускользнула от неё.

— А вы не боитесь там истечь кровью? — спокойно уточнила она.

Ноктис не оценил её попытки пикироваться и, отвернувшись, направился к кровати, на которой лежала его окровавленная футболка.

— Нет, — бросил он через плечо.

А Лайтнинг наконец рассмотрела, что на его спине кровавые рубцы уже сменились розовыми шрамами. И снова мурашки пробежали по коже.

И тут на секунду, всего на долю мгновения ей показалось, что Ноктис оступился и упёрся рукой в кровать. Она не успела сдвинуться с места, дверь в палату открылась, и в неё вошёл Рапсодус — второй из трёх лидеров их организации. Как всегда человек-праздник в алом плаще и с обворожительной улыбкой.

— Ваше Высочество, — радушный возглас Рапсодус закончил поклоном. От Лайтнинг не ускользнуло, с какой затаенной настороженностью Ноктис смотрел на эти почти шутовские движения, как загнанный в угол хищник.

За спиной Рапсодуса показался Игнис. Теперь Фэррон знала, за кем тот поспешил.

— Безмерно счастлив, что ваш план удался, и вы прибыли к нам. Кокон рад вас принимать, будьте уверены, мы станем хорошими партнерами.

Ноктис не улыбнулся, лишь ответил:

— Спасибо за радушный приём, — спокойный тон Ноктиса звучал на фоне витиеватых фраз Рапсодуса как издевка.

Тут снова взгляд Ноктиса мазанул по Фэррон, будто этот сарказм адресовался именно ей.

Рапсодус наконец заметил Лайтнинг, поморщился и сказал:

— Сержант Фэррон, не могли бы вы оставить палату с принцем. Отправляйтесь на пост возле дверей.

Лайтнинг сжала челюсти, но, не имея возможности спорить с одним из своих командиров, вышла за дверь. А ведь раньше она была уверена, что Рапсодус даже не знает её фамилии.

***

— Держи, — войдя в палату, сказала Лайтнинг и швырнула в Зака банкой с его любимым напитком. Он поймал, но поморщился от весомого удара в живот.

— А как же: «Как чувствуешь себя, дружище?» — хмыкнул себе под нос Зак, вскрыв банку.

Лайтнинг села на подоконник, вскрыла свою и, только отпив из неё, спросила с усмешкой:

— Как чувствуешь себя?

Зак с перевязанным плечом секунду любовался её видом:

— Выгонят домой уже завтра. Мягкие ткани и кость срастили, — он, отпив горького пойла, наклонил голову и, салютовав банкой Лайтнинг, спросил. — Как прошла ваша встреча принца?

— Хреново, — честно призналась она. — Слышал о теракте в межмировом порту? На том корабле должен был быть Кэлум.

— Слышал, — сощурившись, ответил Зак. — Вся больница из-за этого стоит на ушах.

— К нашему счастью, его там не оказалось, и он спасся, — сказала Лайтнинг и отвернулась к окну.

Она не могла понять, что же её так волновало — этот гребанный теракт или сам принц, все его нечеловеческие способности или та фраза «Я не позволю никому больше умирать за меня». В её подростковом возрасте, в военной академии любой мальчишка кидался такими громкими фразами по десять раз на дню — пустая бравада.

Ей было паршиво и неуютно. Плохой день начался даже не тогда, когда корабль пошёл на стыковку раньше положенного времени. А тогда, когда они летели во флаере, и Лайтнинг думала, что это чужое задание, на котором её не должно было быть. Было бы иронично, если бы сегодня Фэррон сдохла по глупой случайности.

В палату вошёл Страйф и подобно Лайтнинг кинул, не предупреждая, банку Заку. Тот, даже несмотря на перевязанную руку, поймал её, но пролил немного пены из уже открытой на свою больничную пижаму.

— Рад, что вы одинаково заботитесь о моем здоровье, — хмыкнул Зак.

Страйф уселся на соседнюю кровать, в ответ салютовав своей банкой.

Это была просто глупая традиция ещё со времён академии, которую они закончили в один год. С тех пор судьба не разлучала их — военная служба на границе, потом агентство безопасности в столице. Время шло, места менялись, но они всегда заканчивали тяжёлые дни вместе так. Даже сейчас, когда на посту у палаты принца Клэр наконец сменил другой агент, она не сбежала в комнату отдыха или домой. Она пришла к Заку. Страйф, закончивший осмотр места происшествия, тоже приполз к друзьям. Фэррон казалось — это уже их общий инстинкт. Они даже полумертвые и раненные могли бы найти друг друга по запаху, как стая волков, воспитанных вместе.

— И как принцу удалось спастись? — спросил Зак не то, чтобы из интереса, но его просто напрягла пауза, возникшая в разговоре с друзьями. Страйф и Фэррон иногда страдали излишней молчаливостью — слишком много тараканов водилось в их головах.

— Пара подмен в документах и среди персонала. Кэлум знал, что портал попытаются уничтожить во время стыковки его корабля, — ответил Страйф, влившийся наконец в разговор.

Зак прошипел и поморщился как от боли. Да, подобный инцидент — закрытие портала поперёк челнока — даже представлять болезненно.

— Люди принца скупили билеты на весь челнок, создали видимость отправки корабля с принцем на борту. Даже нарушение расписания было задумано специально, чтобы на смотровой площадке было меньше людей. И нас в общем тоже.

— И он не предупредил вас о своём плане? — спросил Зак.

— Не предупредили Анджела и нашу группу, — вдруг сказала Фэррон. — Рапсодус, кажется, был в курсе.

Фэррон смотрела в окно. Она всем своим нутром чувствовала это. Сегодня Рапсодус сам, первым заговорил о плане Кэлума. Страйф бросил на неё напряжённый взгляд:

— Рапсодус предупредил бы Анджела.

Зак хмыкнул. Все знали, что три лидера агентства отвечали за разные направления. Анджел в основном за операции по защите и расследования внутри их мира. Сефирот — за силовые и внешние операции. Рапсодус же за политические и теневые манипуляции. Шпионаж, секреты и интриги были его стезей, так что здесь все было вполне логично.